Все слышали об интернет-цензуре в КНР, известной как «Великий китайский фаервол». Это – одна из составляющих цифровой диктатуры, системно внедряемой в государстве, претендующем на мировое лидерство. А как с этим в России и других странах?.

История закручивания цифровых гаек в Китае началась в 1996-97 годах, когда жители страны в качестве альтернативы телефонному доступу к глобальной Сети начали пользоваться услугами многочисленных интернет-кафе. Тогда главным раздражителем для государства стала анонимность пользователей.

Но с появлением новых технологий выхода в интернет появилась потребность в глобальном контроле за трафиком. Тогда китайское правительство разработало систему «Золотой щит», увязывая его функционирование с необходимостью защиты национальной безопасности.

Фаервол предполагает такие виды фильтрации: контроль трафика в узловых точках на входе, блокировка IP-адресов, подделка IP-адреса с помощью так называемого «отравления кеша DNS», фильтрация URL-адресов отдельных сайтов, которые проверяются на упоминание запрещенных слов (вроде «Тяньаньмэня» или «лаборатории в Ухане») и, наконец, инспекция вживую на местах (что, кстати, давало работу миллионам человек, но в последнее время их заменяет искусственный интеллект).

В случае попытки обойти блокировки запрещена работа VPN-сервисов. Впрочем, для этого постоянно появляются новые платные сервисы.

Был составлен внушительный черный список «интернет-изгоев», доступ к которым заблокирован. Среди них – СМИ, сервисы, поисковые системы, медиа-порталы, рабочие приложения вроде The Washington Post, The Guardian, Reuters, Wall Street Journal, Google, YouTube, «Википедия». Но главное – соцсети и чаты WhatsApp, Telegram, Viber, Facebook Messenger и т.д., где частная переписка защищена методами сквозного шифрования.

Тем не менее, китайцы не почувствовали себя обделенными. Во-первых, жители Поднебесной в силу исторического бекграунда весьма равнодушно воспринимают такие абстрактные категории, как права человека и свобода слова.

Во-вторых, было произведено цифровое «импортозамещение». Вместо запрещенных иностранных сервисов, создали свои собственные, полностью покрывающие почти все потребности китайцев. Тот факт, что частная переписка не шифруется и может быть спокойно прочитана инспекторами, никого особо не смущает.

В-третьих, «беспредел» властей сработал как протекционизм для местных сетевых операторов: а это и увеличение прибыли, и дополнительные рабочие места. Заодно и легкий государственный контроль.

В-четвертых, фаервол органично вписался в концепцию социального рейтинга. Китайцы десять раз подумают, стоит ли им портить свою социальную репутацию поиском «запрещенки».

Китайский опыт оказался заразителен для России. Однако изначально власти страны озаботились проблемой интернет-контроля совсем по иной причине. После того, как в 2014 году против РФ были введены крымские санкции и замаячила угроза блокировки системы SWIFT-платежей, возникла идея создать «дубликат» интернет-инфраструктуры на случай отключения россиян от глобальной Сети.

Прототип «суверенного интернета» назвали Чебурнетом. Но на тот момент эту идею не удалось воплотить.

Какое-то время роль информационного фильтра играла госпропаганда, уничтожавшая на корню все ростки критического мышления, особенно в связи с аннексией Крыма и поддержкой сепаратистов Донбасса. Но по мере утраты россиянами интереса к телевизору у государства возникла необходимость подмять под себя и альтернативный источник информации – интернет.

Подходящего благовидного предлога никак не появлялось вплоть до 2018 года, когда США приняли Стратегию национальной кибербезопасности, связанную с беспрецедентным вмешательством Москвы в американские президентские выборы. Российская власть возмущенно отвергла обвинения в кибератаках на сервера и представила себя пострадавшей стороной, имеющей полное право на симметричные меры самозащиты.

В 2019 году Госдума приняла изменения в нормы о связи и об информации, которые назвали «Законом о суверенном интернете». Авторы новшества оправдываются необходимостью защиты безопасности и устойчивости национального интернета в случае внешних угроз. Но всем ясно, что законодательные меры по контролю за Сетью преследуют более важную цель – защиту власти от угрозы политической нестабильности и массовых протестов.

Схема работы суверенного рунета в чем-то похожа на китайскую, но более примитивна. Контролировать трафик сложнее, потому что, в отличие от китайского, российский интернет не был изначально государственным ресурсом.

Поэтому первичная ответственность возлагается на операторов связи, которые должны установить специальное сертифицированное государством фильтрующее оборудование, позволяющее ограничивать доступ пользователей к запрещенным в России ресурсам. А конечное право централизованно управлять маршрутизацией трафика предоставлено Роскомнадзору – если, как посчитают чиновники, возникнет угроза целостности, устойчивости и безопасности функционирования интернета.

Перечень угроз, определеный законодательством, в двух словах сводится к получению пользователями нежелательной информации из иностранных источников или фактам кибершпионажа (взлома, атаки) против государственной инфраструктуры. Но, как показала практика, по факту был создан рабочий механизм для устрашения собственного населения, когда за репосты подозрительных видео или новостей можно было подвергнуться самому абсурдному уголовному преследованию.

Спутать все карты китайцам попробовал Илон Маск, который с 2015 года финансирует разработки по предоставлению его компанией SpaceX доступа в интернет с помощью спутниковой связи Starlink. Уже запущено более 1,5 тысяч небольших спутников, а всего запланировано разместить в космосе 12 тысяч «точек доступа» в интернета, которые не зависят от наземной инфраструктуры и работают через небольшие наземные терминалы размером с коробку от пиццы.

Глушение таких сигналов требует создание целой системы базовых станций с большой мощностью, побочный эфект от деятельности которых огромен: это и «электросмог» (излучения, приводящие к массовым заболеваниям), и создание помех обычной наземной связи. При этом, по словам специалистов, сборка и установка самих стационарных «антиглушилок» очень проста и малозатратна.

В той же России к такому повороту событий не готовы ни технически, ни финансово. А вот Китай уже принял вызов Маска и ускоренными темпами проводит свои разработки по созданию собственного низкоорбитального созвездия спутников.

Это направление – один из элементов новой информационной инфраструктуры КНР (наряду с блокчейном, 5G, интернетом вещей, искусственным интеллектом, облачными технологиями, дата-центрами и «умными вычислительными центрами»). Полным ходом начато строительство производственных комплексов под эгидой китайского оператора услуг спутниковой связи Taizhou Xingkong. Но пока нет оснований считать, что Китай «обгонит и перегонит Америку»: проектная мощность таких заводов – 500 спутников в год.

Но дело даже не в количестве: на повестке дня снова может встать вопрос о промышленном шпионаже. Общеизвестно, что Китай попал в колею «догоняющей модернизации», не сумев преодолеть зависимость от западных технологий.

При этом коммунистический режим упорно не понимает, что все технологии – это результат работы людей с нелинейным критическим мышлением, которое напрочь блокируется той же интернет-инквизицией. Подтверждение тому – признание «отца китайского фаервола» Фань Бансина, что сам он для работы использует несколько программ для обхода блокировок.

В результате Поднебесная платит дважды – и за контроль над интернетом, и за кражу технологий.

Но есть и обратная сторона: отсутствие официальной конкуренции со стороны развитых стран существенно помогло подняться местным компаниям, создавшим аналогичные продукты для внутреннего потребления.

КНР в этом вопросе и не первопроходец (вспомним Северную Корею), и не «правообладатель» - таких стран много. Международная неправительственная организация Freedom House регулярно составляет рейтинг стран по уровню свободы в Интернете.

Хотя базовые критерии для оценки одинаковые (свобода слова, убеждений, получения информации), но местные экономические, политические, культурные и национальные интересы тоже учитываются. В этом рейтинге Китай стабильно занимает первое место страны с несвободным интернет-доступом.

Между тем, в 2020 году Freedom House вынуждена была констатировать ухудшение уровня свободы и в устоявшихся демократиях. Гибридные информационные угрозы вынуждают многие власти «подкручивать гайки» в интернете, делая мучительный выбор между свободой слова и обеспечением безопасности своих граждан и себя лично.

Разумеется, это наталкивается на протесты интернет-пользователей и обвинения в установлении цифровой диктатуры. Но в любом случае, рано или поздно грань между цивилизованным интернет-контролем и цифровой диктатурой может стать очень призрачной.

Точка зрения авторов публикаций не обязательно отражает мнение и позицию TRT на русском. Мы приветствуем любые предложения и открыты к сотрудничеству. Чтобы связаться с редакцией, воспользуйтесь формой обратной связи.

Первоисточник: trtrussian.com »