На осень 2021 года приходится несколько печальных дат из истории уничтожения чешских евреев в годы нацистской оккупации. 19 сентября исполняется 80 лет, когда в протекторате Богемия и Моравия вступил в силу приказ полиции: «Евреям, которым исполнилось шесть лет, запрещается появляться на людях без шестиконечной звезды». Люди на улицах чешских разделились на «евреев» и «арийцев». И приближаться друг к другу им не позволялось.

«Ходить по улице вместе с христианами было запрещено, встречаться и дружить с ними было опасно, поскольку существовали коллаборационисты и антисемиты. Тогда выходила газета «Арийская борьба» (Arijský boj). Там целая полоса была выделена под так называемый «рефлектор» – редакторы принимали доносы от чешских граждан, например, ˝видели, как еврейка без желтой звезды разговаривает на улице с белым евреем˝. ˝Белыми евреями˝ называли христиан, которые показывали свою симпатию к евреям. В газете их за это клеймили. И это было опасно», – вспоминает историк Томан Брод, родившийся в 1929 году. Он был единственным из своей семьи, кто пережил Холокост.

«Я была воспитана так, что когда встречала знакомую даму, то здоровалась словами: "Целую руку". После введения звезды мама мне сказала: ˝Больше не здоровайся ни с кем, у кого нет звезды! Им запрещено с тобой говорить˝. Некоторые правила нарушали, здоровались с мамой. Кто-то делал вид, что ее не замечает, кто-то переходил на другую сторону улицы. Это не было антисемитизмом – это был страх за свое существование, потому что кто-то мог донести, а доносчиков было немало. Я помню, как шла с подругой, которая была из смешанной еврейско-чешской семьи. На мне была звезда, на ней нет. И какая-то женщина начала на нее кричать, сопровождая крик грубой бранью: ˝Тебе не стыдно идти вместе с еврейкой!˝ Она, рыдая, пришла домой и сказала, что тоже хочет носить звезду, и ее мама нашила знак, потому что по закону и она должна была его носить», – вспоминает Анна Гиндракова, родившаяся в 1928 году. Она тоже стала единственной из семьи, пережившей Холокост.

Размеры и форма этого куска ткани, которым обозначались евреи и дети из смешанных семей, четко оговаривались: «Шестиконечная звезда в ладонь величиной, с черной окантовкой, из желтой ткани, с черной надписью Jude. Она должна быть видна и крепко пришита на одежде слева, на уровни груди».

1 сентября 1941 года соответствующий приказ подписал начальник Главного управления имперской безопасности Рейнхард Гейдрих. 19 сентября требование вступило в силу.

Когда в марте 1939 года гитлеровская Германия оккупировала территорию Второй Чехословацкой республики, там начали действовать Нюренбергские расовые законы. По ним евреям не разрешалось работать по профессии, распоряжаться своим имуществом, ограничивалась свобода передвижения. Проводилась так называема «ариизация предприятий». Как отмечают историки, это проходило не только по указке из Берлина, но зачастую при содействии местных чешских властей.

Евреев исключили из немецких средних и высших школ, а в чешских их количество было ограничено квотой 4%. Им запрещалось посещать театры, кинотеатры и любые увеселительные и спортивные заведения.

«Я помню, что до окончания войны я никогда не была в кинотеатре. А тогда там показывали "Белоснежку и семь гномов". Мы как раз собирались пойти, но тут был введен запрет, и я так никогда этот фильм и не посмотрела. Не разрешалось ходить в магазин, в школу. У нас отобрали коньки, лыжи, санки. Мы должны были отдать нашу птичку – у нас был волнистый попугайчик, и мама открыла клетку и окно со словами: ˝Пусть хотя бы птица будет свободной!˝», – рассказывала Эва Эрбенова. Ее девичья фамилия Левидт. В 1941 году ей исполнилось девять.

Стигматизация стала для нее шоком – дома, в семье директора фабрики, химика Иржи Левидта говорили по-чешски. «В синагогу ходили раз в год, на Рождество украшали елку, на Хануку зажигали светильник, на Пасху красили яйца, на Пейсах пекли мацу», – вспоминала Эва.

Желтая звезда не была первым знаком обозначения евреев как изгоев общества: уже в августе 1939 года на принадлежащих евреям магазинах, офисах, врачебных кабинетах появились крупные таблички: «еврейское предприятие». С марта 1940 года в удостоверения личности евреям была добавлена буква «J».

Однако введение звезды Давида на одежде стало переломным моментом. С сентября 1941 года люди на улицах протектората разделились на «евреев» и «христиан». Это было не только зримое унижение части общества, но и значительно усложнило и без того нелегкую жизнь под оккупантами.

Евреям стало сложнее нарушать абсурдные расовые правила, уже действовавшие в протекторате, – например, для посещения магазинов им были выделены определенные часы, и теперь входить туда с желтой звездой на груди было опасно.

Нарушение требования о ношении звезды Давида каралось штрафом или несколькими неделями за решеткой. На практике наказание было отдано на откуп полиции.

Томан Брод хорошо помнит введение желтой звезды. «Когда я был мальчиком, то говорил о себе, что я чех. Во мне никто не мог признать еврея, так что я ходил в кино, посмотрел "Белоснежку и семь гномов", фильм «Бабушка». И когда осенью нам велели на левой стороне одежды носить большую желтую звезду со словом Jude, для меня это был шок. Я плакал, потому что это был первый серьезный знак того, что я больше не принадлежу к чешскому обществу, что мне придется ходить с каким-то особым обозначением, отделяющим меня от остальных жителей Праги. Как-то мы пошли к еврею-стоматологу, и мама рассказала ему, как я расплакался, когда пришло это распоряжение. И тот произнес фразу, которую я запомнил: ˝Парень, у тебя будут еще куда более серьезные причины, чтобы плакать˝. И он был прав».

«Оснащение» евреев звездами провели в протекторате как четко организованную акциею. «Мама пошла в центр религиозной еврейской общины. Там уже получили желтую ткань со множеством звезд. Их нужно было нарезать. Сотрудникам еврейской общины дали задание раздавать еврейским семьям эти знаки», – вспоминал Томан Брод.

Нееврейское население протектората по-разному реагировало на появление на одежде их сограждан звезды Давида. Опыт некоторых евреев был негативным, другие, наоборот, чувствовали поддержку. Дита Краусова, родившаяся в 1929 году, вспоминает: «Мы с подругой ехали в трамвае – тогда нам еще было разрешено ездить, стоя на задней площадке. На нас обеих была звезда. Я боялась, что люди будут вслух нас обсуждать. Один господин из трамвая посмотрел на нас, а потом сказал громко, так, чтобы все слышали: «Это две принцессы с золотыми звездами!» И люди начали улыбаться. В нашем положении нас это очень поддержало».

Писательница и журналистка Рут Бондиова в книге «Якоб Эдельштейн» пишет: «Многие молодые евреи вышли на улицы с высоко поднятой головой. Должны ли мы чувствовать себя униженными? Такой радости мы им не доставим! Важно улыбаться, встречая другого еврея!»

Часть чехов осмеливалась выражать несогласие с травлей своих сограждан. Когда евреям ограничили время покупок, чехи покупали своим соседям продукты. Многие чехи считали своим долгом приходить на еврейские похороны. И когда нацисты приказали евреям нашить желтые звезды, то же сделали из солидарности и некоторые чехи.

Однако вслед за введением желтой звезды последовал новый этап «решения еврейского вопроса» в протекторате Богемия и Моравия – депортация в гетто, а оттуда в лагеря смерти.

Автор: Катерина Айзпурвит

Первоисточник: ruski.radio.cz »