 |
09.06.2005 20:09 |
| |
...Памяти Мордехая Кармона |
 |
Александр ДовЖурналист, бард
«Умер Мордехай Кармон...» Умер... Скончался... Кармон... Сочетание этих слов не укладывается в сознании. Как же так ?! Не может быть! Ведь совсем недавно, всего два месяца назад, в апреле мы поздравляли его с 65-летием, и я еще говорил ему по телефону, что люблю его, а он в ответ не иронизировал, более того, с какой-то невероятной скромностью и даже смущением спрашивал: «Правда?»
Ну да, понятно: он ушел на пенсию, заскучал, а мы, занятые повседневной нашей беготней и суматохой, почти не звонили...
Что же это за жизнь такая поганая, если некогда сказать хорошему человеку о том, что любишь и ценишь его, о том, как дорожишь его дружбой...
Мордехай Кармон, или, как он сам себя иногда шутливо называл, Марк-Мордехай Кармон-Шохам-Финкельштейн был хорошим человеком. И, если там, на небесах некто будет скрупулезно взвешивать его грехи и заслуги, то, я убежден, перевесит именно это: доброта, порядочность, отзывчивость, абсолютная несовместимость с подлостью.
На чаше грехов тоже, наверное, не будет пусто, он не был ангелом, не был идеалом, но грехи его относятся исключительно к разряду слабостей. Он ведь не был сильным человеком в привычном многообразии этой характеристики, его сила была в ином – в доброте. За то и любили.
А еще любили за талант и интеллигентность. За тонкость. За легкий, ненатужный, опять-таки очень добрый юмор, на мой взгляд, характерно-еврейский. Хотя сам он всем рассказывал, что в результате детской дружбы с неким Геной Ивановым в нем, дескать, остались «гены Иванова»...
Он потрясающе чувствовал и мастерски пользовался русским языком. Я до сих пор помню с каким восторгом впервые услышал его знаменитые каламбуры вроде еврейского варианта картины художника Серова «Девочка с пейсиками». Или рассказ о намерении выпускать филологический журнал «Языкэзопа».
Какой «звучащий» юмор! В написанном виде, на листе бумаги –ничего особенного. Вся соль в звучании. Он оставил нам массу подобных шуток. Плюс анекдоты, байки, какие-то истории, наверняка во многом выдуманные, но оттого не менее прелестные.
А еще он остался нашим учителем. Он, кстати, был первым на русском радио, взявшимся за работу в прямом эфире. Потом он обучал этой работе и нас, новых, молодых еще сотрудников, пришедших на РЭКУ в начале 90-х годов.
Он учил нас любить Израиль, он был патриотом в самом высоком смысле этого слова. Он прекрасно знал и учил нас любить израильские песни.
Он учил нас ивриту, знал и любил этот язык, настаивал на точном произношении ивритских имен. Я до сих пор помню, как, услышав в одном из первых моих репортажей «Ехошуа Маца» вместо имени депутата Иехошуа Маца, он подпрыгнул от возмущения чуть ли не на метр над креслом. С тех пор я стараюсь произносить имена с максимальной точностью.
«Умер Мордехай Кармон...» Болит сердце. Болит, ноет. И, видимо, будет теперь болеть всякий раз, вспоминая о нем. Но сама память будет светлой.
|
|
|
Навигация по порталу: 
