Отправив оркестр в бескрайний неоплачиваемый отпуск, ему по сути заявили: "Вы не являетесь функционально необходимыми работниками, вы не важны". Достигнет ли демонстрация своей цели, удастся ли людям докричаться? Ведь их труд и творчество действительно насущно необходимы
250 дней тишины — вот такую странную дату отметили сегодня на площади у здания муниципалитета в Ришон ле-Ционе. Отменили отнюдь не минутой молчания — нет, молчания уже довольно, пришла пора громкого разговора и демонстрации. Молчание и так уже длится восемь долгих месяцев, с тех пор, как в марте музыканты и сотрудники симфонического оркестра Ришон ле-Циона вышли в отпуск без содержания.
Намолчавшись, музыканты решили отметить этот день прекрасной музыкой и — слезами. Да-да, слезы в голосе Авиталь Гендлер, тубистки оркестра. Она пришла на демонстрацию «Защитим культуру» вместе со своими детьми — тремя из пятерых, двое из которых тоже играют на музыкальных инструментах. Дети пришли помогать маме: Кармель (она с шести лет играет на трубе), маленький скрипач Лави и будущий тромбонист Реэм. Авиталь не работает с 15 марта, с первого дня выхода оркестрантов в «халат» — неоплачиваемый отпуск.
Слезы на глазах у многих людей, явившихся поддержать протест
Сколько времени мы не слышали звуки живой музыки? Не видели движения рук дирижера — это волшебного взмаха палочкой? Неужели все это происходит наяву?
Лирон Ринот, тромбонист оркестра, обратился к присутствующим и к мэру города Разу Кинстлиху:
«Оркестр бездействует уже восемь месяцев подряд. Нет даты возврата к работе, нет каких-либо планов или перспектив. Когда правительство объявило о прекращении работы, мы немедленно закрыли оркестр. Когда правительство объявило о возобновлении работы, мы остались закрытыми! Когда правительство разрешило проводить мероприятия с ограничениями, мы все равно были закрыты! В то время как руководители оркестров в других городах Израиля смогли найти решения в создавшейся ситуации и вернуться к работе, мы до сих пор закрыты».
Что же происходит в других музыкальных коллективах? Ведь короновирус это не сугубо израильское дело, как же с этим справляются в иных местах? Возьмем, к примеру, оркестр Штутгарсткой филармонии. Почему именно Штутгарт? Очень просто: Дан Этингер, художественный руководитель симфонического оркестра Ришон ле-Ционе, является дирижером в филармонии Штутгарта. Информация «из первых уст», так сказать:
«В течение всего этого времени мы ни на один день не прекращали работать. Несмотря на то, что мы не могли давать концерты перед полными залами, оркестр продолжил работать с удвоенной силой. Играли камерными составами, занимались социальной деятельностью: концерты в домах престарелых, в детских садиках и школах. Все эти мероприятия проходили с соблюдением всех требований министерства здравоохранения.
Во время короны мы выпустили новый диск, отрепетировали несколько новых программ, часть из которых не смогли сыграть перед слушателями — и поэтому они транслировались в прямом эфире на коммерческой основе.
Нет никакого оправдания тому, что происходит с оркестром Ришон ле-Циона, в особенности учитывая то, что это единственный музыкальный коллектив, который не получил возможности вернуться к работе даже в те две недели «культурной передышки» в июле, когда забрезжила надежда на проведение концертов…»
Важно понимать, что оркестр — это не только музыканты. Это рабочие сцены, костюмеры, осветители, техники. Это живой и динамичный организм, которому полностью перекрыли кислород. И восстановление после длительного кислородного голодания тоже не самое простое. Но чем скорее его начать, тем лучше. Пусть в условиях «фиолетового сертификата», пусть в капсулах, как угодно — музыканты хотят играть людям, а люди хотят, жаждут слушать музыку!
Отправив оркестр в бескрайний неоплачиваемый отпуск, ему по сути заявили: «Вы не являетесь функционально необходимыми работниками, вы не важны». Достигнет ли демонстрация своей цели, удастся ли людям докричаться? Ведь их труд и творчество действительно насущно необходимы. Чайковский и слезы на глазах у собравшихся на площади в Ришон ле-Ционе — самое лучшее тому доказательство.
Лиза Гуллер
|