Пока не найдено ни одного вразумительного метода лечения самого вируса. Врачи пробовали многое, в первую очередь -  противомалярийные препараты и их комбинацию с антибиотиками. Но их эффективность пока остается очень спорной.

Около трех месяцев назад COVID-19 вырвался из Китая и зашагал по миру, начав с Европы. В конце февраля стало окончательно ясно: джинна не удержали в бутылке. Из «какого-то очередного китайского вируса» COVID превратился в планетарную проблему. И с тех пор преподнес немало неприятных «сюрпризов».

В Европе первая волна пандемии уже пошла на спад, а медицина все еще многого не знает о COVID19. Медики по всему миру признаются: коронавирус их удивил. Он не похож на то, с чем медицина сталкивалась раньше.

Врачи затрудняются даже назвать летальность вируса. Похоже, что в развитых странах она будет близка к 2%, которые изначально давала ВОЗ. Это если учитывать всех, кто болел легко или заразился без симптомов.

Известно, что у 10-12% пациентов болезнь протекает тяжело. Эта цифра почти не меняется от страны к стране. Причем выражается это «тяжело» не только в пневмониях. Вначале казалось, что COVID-19 поражает только легкие, но это не так.

«Клиническая картина тяжело больных пациентов напоминала грипп. По крайней мере, сначала мы так думали. Но когда вы лечите людей, то видите, что коронавирус многими характеристиками очень отличается от гриппа.  В какой-то момент болезнь начинает резко прогрессировать. В течение одного дня состояние пациента может резко ухудшиться. Начинаются сбои в работе жизненно важных систем организма. Вирус повреждает легкие, печень, почки и сердце», — так описал проблемы в интервью  «Гаарец»  доктор Хетам Хуссейн, глава отделения коронавируса в хайфской больнице «Рамбам».

Многие «эффекты» еще только-только начинают исследовать. Например, не сразу выяснилось, что COVID-19 увеличивает свертываемость крови и повышает давление. Из-за этого вирус может вызывать инсульты, даже у молодых пациентов. И именно поэтому гипертония и другие болезни сердечно-сосудистой системы так сильно повышают риск для больных.

В первые месяцы пандемии считалось, что дети в безопасности — и это многих утешало. Приходилось бояться только за пожилых родственников. Врачи твердили, что у детей COVID-19 протекает легко или вообще без симптомов.

Однако пугающей неожиданностью стали случаи мультиорганных воспалений, похожих на синдром Кавасаки, у детей и молодежи. К счастью, они относительно редки.

Болезнь Кавасаки впервые была описана в Японии, в середине 20 века. Это воспаление кровеносных сосудов, которое осложняется некрозами и аневризмами артерий. Ею болеют обычно дети до 8 лет: болезнь Кавасаки – главная причина приобретенных заболеваний сердца у малышей.

Основные симптомы: высокая температура, сыпь, конъюнктивит на глазах, потрескавшиеся губы. Причина болезни до сих пор неизвестна, но врачи подозревают атипичный имунный ответ у генетически предрасположенных детей. При этом воспаление может распространяться и на другие органы, включая почки и лимфоузлы.

Похожий на болезнь Кавасаки мультисистемный воспалительный синдром обнаружили у детей и молодых людей, болеющих коронавирусом, сразу в ряде стран. В США от него скончались уже трое детей, около 100 попали в больницы. О похожих случаях сообщали врачи в Италии, Великобритании, Германии, Швейцарии и Франции. Ученые все еще выясняют связь синдрома с коронавирусом, потому что не у всех детей с подобными симптомами тест на COVID-19 оказался положительным.

А на днях выяснилось, что с похожим синдромом попадают в больницы и молодые люди в возрасте 20-25 лет.

Американский Педиатр Дженнифер Лайтер рассказала, что у маленьких детей болезнь больше схожа с синдромом Кавасаки и поражает в основном кровеносные сосуды. Однако у подростков и молодежи в возрасте 20-25 лет болезнь поражает сразу несколько органов, в том числе сердце.

С самого начала выяснилось, что «группе риска» — пожилые люди: летальность растет вместе с возрастом. Но медицина пока не дала ответ на то, почему одни люди попадают в те самые 10-12% процентов с тяжелым течением болезни, а другие пациенты того же возраста – нет.

Причины пытаются найти в прививках БЦЖ (якобы там, где их делали, меньше тяжелых случаев и смертей), связать с уровнем витамина D (его недостаток, по некоторым исследованиям, увеличивает риск) или генетикой. Но пока вразумительного объяснения нет.

Даже за пределами «тяжелой» группы, одни люди болеют почти бессимтомно, а у других заболевание длится до двух месяцев, да еще и с набором странных симптомов: головная боль, тошнота, потеря обоняния, зуд во всем теле. Такое течение профессор Ливерпульской школы тропической медицины Пол Гарнер сравнил с лихорадкой денге, которая долго не отпускает своих носителей.

Доктор Гарнер заразился в середине марта — еще до введения в Британии карантина. Он рассчитывал, что болезнь будет протекать легко. Но вместо этого получил 7 недель изнурительной борьбы с вирусом.  У него болела голова и затуманивалось сознание, было расстройство желудка, проблемы с дыханием, зуд, боли в мышцах, артрит в суставах рук, тяжесть в груди и тахикардия. В какой-то момент, находясь дома, Гарнер даже подумал, что умирает и попытался найти в интернете симптомы миокардита, но почувствовал себя так плохо, что не смог закончить поиск.

«Симптомы были чертовски странными», — говорит профессор Гарнер. – Каждый раз, когда мне становилось легче, я надеялся, что болезнь уходит, но она возвращалась».

Пока не найдено ни одного вразумительного метода лечения самого вируса. Врачи пробовали многое, в первую очередь —  противомалярийные препараты и их комбинацию с антибиотиками. Но их эффективность пока остается очень спорной.

Большие надежды возлагались, например, антималярийный препарат «Ремдесивир».

Многие израильские больницы пробовали лечить пациентов другим препаратом от малярии – гидроксихлорохином и его аналогом —  хлорохином.  Иногда их сочетали с антибиотиком азитромицином, который должен справляться с пневмонией. Такой «коктейль» пробовали и во многих других странах. А Дональд Трамп даже принимал эту комбинацию для профилактики и назвал ее «прорывом в истории медицины». Как выяснилось, поспешил. Оказалось, что этот «коктейль» заметно увеличивает риск смерти при COVID-19, вызывая сердечную аритмию и другие проблемы с сердечно-сосудистой системой.

У тех больных, кто получал гидроксихлорохин, на 34% вырастал риск смерти и на 137% — вероятность сердечной аритмии. Еще худшие результаты дала смесь гидроксихлорохина с антибиотиками. Она на 45% повышает риск смерти и на 411% — риск сердечной аритмии.

«Это не только не приносит пользы, но и точно вредит, — сказал Эрик Тополь, кардиолог и директор Научно-исследовательского института Скриппса (США).  – Если и были надежды на его использование для лечения коронавируса, то теперь они умерли».

«У нас нет волшебного средства от коронавируса, — признается доктор Шауль Лев – глава отделения интенсивной терапии в больнице «Ха-Шарон» в Петах-Тикве. «Ремдесивир» выглядит очень многообещающе для пациентов с искусственной вентиляцией легких, но мы пока точно не знаем, насколько он эффективен».

В начале мая министр обороны Нафтали Беннет во всеуслышание сообщил, что Израильский институт биологических исследований в Нес-Ционе, разработал «средство от коронавируса» — моноклональное антитело – и собирается получить патент и начать выпускать препарат.

Что это такое?

Моноклональные антитела используются в лечении рака, аутоимунных болезней, заболеваний сердечно-сосудистой системы, псориаза и даже рассеянного склероза.

Это искусственно созданный аналог тех белков-антител, которые должен выработать сам организм.

Когда в организм попадает чужеродный белок или бактерия, запускается система защиты — иммунный ответ. В-лимфоциты (имунные клетки) начинают синтезировать смесь разных белков-антител. Каждое антитело «узнает» какой-то отдельный участок чужеродного патогена и «вцепляется» именно в него.

Каждый вид антител вырабатывается отдельной группой генетически однородных имунных клеток – клонов. Можно сказать, что у каждой группы своя специализация.

Моноклональные антитела — это антитела, вырабатываемые иммунными клетками, принадлежащими к одному клеточному клону. Это, «оружие точного наведения» в борьбе с вирусом.

Важно, что моноклональные тела – это не вакцина. Они сами по себе не формируют у человека иммунитет «заранее». Это лекарство для тех, кто уже заболел коронавирусом.

Есть и другие проблемы с этим видом препаратов. Моноклональные антитела довольно дорогие в производстве. Стоимость одной упаковки такого препарата может составлять сотни и даже тысячи долларов.

Моноклональные антитела биологически и биохимически нестабильны. То есть – быстро портятся при неподходящих условиях. Их нужно хранить и перевозить при определенной температуре, и т.д.

И наконец, у таких препаратов бывает токсическое воздействие и побочные эффекты.

Итак, битва с коронавирусом еще только начинается. Пока Европа, обуздав первую волну пандемии, начинает смягчать карантин, новые центры распространения COVID наметились в Латинской Америке, Африке, на Ближнем Востоке.

Первоисточник: relevantinfo.co.il »