В октябре министерство культуры РФ совершило прорыв в части открытости обществу — выложило наконец в интернет данные о господдержке отечественного кинематографа. Не будем спешить аплодировать этому смелому шагу — через несколько дней Счетная палата обнародовала свои данные — о нарушениях в системе господдержки. Любезность со стороны Минкульта по отношению к СМИ, давно недовольных закрытостью данных, и налогоплательщиков, из чьих денег финансируется кино, стала вынужденным шагом. Дескать, нам нечего скрывать. Да и, скорее всего, не по своей инициативе Минкульт поделился своим позором с публикой.

Кому нечего скрывать, а кому есть, и немало. Например, после публикации данных поймали на вранье Тимура Бекмамбетова, уверявшего, что франшиза его бесконечных «Елок» состоялась без участия государства. Оказывается, участие государства было, причем нехилое — «Елки-5» получили от государства почти 70%, а «Елки последние» — почти 60%. При этом все средства пятым «Елкам» были выданы на безвозвратной основе.

Известная криминальная уловка: сознаться в малом преступлении, чтобы «замылить» большое. Минкульт «замылил» главное — принципы господдержки. Увидев обнародованные данные, сравнив финансовые вливания в киноиндустрию с отдачей в виде собранной «кассы», прослезился всякий умеющий чувствовать. Но главное осталось за кадром: каким образом наши налоги распределились именно этим, а не иным образом? Кто принимал решения? Где списки проголосовавших за выделение средств и их аргументация? «Мы поименно вспомним всех, кто поднял руку». Хотелось бы знать. Но тогда станет виден весь айсберг, а не только его верхушка. Порочность системы российской господдержки поднимется перед нашим взором во всей своей красе.

Известно, что нам ничего неизвестно. Мы не знаем, чем руководствуются члены экспертных советов. Зато знаем, что советы состоят из тех, кто завтра тоже попросит господдержку. И во многом она будет зависеть от тех, кому сегодня члены совета пойдут или не пойдут навстречу. Не хочется говорить, как называется такая система, но все мы знаем это слово. Тут у всех свои интересы: у кинопроизводителей — получить максимум госсредств, у Минкульта — отчитаться перед государством. При такой системе, какая сегодня эксплуатируется Минкультом, успешно отчитаться нетрудно. Есть фильмы-монстры, которые сопровождались мощнейшей поддержкой государства и на уровне производства, и на уровне рекламы. Самыми затратными для государства стали «Викинг» (728 млн рублей), «Дуэлянт» (450 млн), «Экипаж» (442 млн), «Движение вверх» (400 млн), «Легенда о Коловрате» (350 млн). При этом, например, «Дуэлянт» при господдержке в размере 450 млн рублей, из которых 300 млн невозвратных, заработал в прокате 365 млн.

За последние четыре года государство профинансировало 155 российских фильмов. 38 из них получили более 100 млн рублей в качестве господдержки, и 14 из этих 38 с треском провалились в прокате, не сумев «отработать» выделенных государством средств. Причем разрыв между выделенной и собранной суммами местами колоссальный. Скажем, фильм «Семь пар нечистых», получивший в общей сложности 119 млн рублей, из которых 100 млн — безвозвратные, выдал на-гора кассовых сборов менее миллиона.

За десять месяцев уходящего года в российский прокат вышли 120 отечественных фильмов (включая копродукцию). Их сборы за это время составили 5 млрд 348 млн руб. При этом только на их производство без учета маркетинга и рекламы было потрачено 11 млрд 334 млн руб. Таким образом, убытки российской индустрии только от производства кинотеатрального контента без расходов дистрибьюторов на выпуск составили на конец октября этого года 8 млрд 661,5 млн рублей.

Из 120 фильмов, снятых в 2019 году, прибыльными оказались шесть. В прошлом году — 16. Доля отечественного кино в этом году упала до 18,5%. Тем не менее ответственные чиновники, а заодно с ними — производители, имеющие свои интересы в Минкульте, громко рапортуют об успехах отечественного кино. Козыри очевидны — все же «Движение вверх», «Викинг», «Лед» и другие успешные релизы, имя которым — «кот наплакал». Но они — фасад. Ими прикрываются во всех отчетах, их имена произносят с гордостью, они — тяжелая артиллерия в лукавой статистике. Про ситуацию в целом чиновники, включая самого ответственного среди них, министра Мединского, говорить не любят. Но если посчитать, какая доля из общей выделенной на кино государством суммы без следа растворяется на просторах отечественного киноискусства, окажется, что успешные фильмы погоды не делают, — большая часть денег уходит на провальные фильмы.

На вопрос «Кто виноват?» в Минкульте вам ответят замысловато, а общий смысл сведут к тому, что виноваты сами кинопроизводители, потому что безответственны, и отчасти некое обобщенное мифическое непонимание идеи протекционизма. Расскажут про французскую и китайскую модели поддержки кино. Обязательно прозвучит слово «квота» — и еще раз сошлются на китайский и французский опыт. Мединский любит уверять, что во Франции существуют квоты на французское кино, но его заверения — то ли от незнания, то ли от лукавства. Квоты во Франции существовали очень недолго, в 30-е годы, потом Франция принялась разрабатывать собственные меры поддержки родного кино. В отличие от топорной и непрозрачной российской системы, французская система господдержки сложна, но эффективна. Здесь и отчисления в Национальный центр кинематографии с каждого билета, и отчисления от телевидения, от интернет-провайдеров, от видеопроизводителей. Здесь и прямое участие телеканалов в производстве фильмов, и множество других мер.

Кроме того, в последние несколько лет по известным причинам в кинематограф совсем уж нагло ворвалась идеология под ручку с цензурой — и государство стало вкладывать огромные средства в «нужные» патриотические фильмы. Эти фильмы снимают абы кто, их качество, как правило, ниже нуля, а зритель даже в страшном сне не увидит, как он смотрит такое кино. Но — деньги вложены, рапорт составлен.

Может ли российский кинематограф вдруг взять да отказаться хором от государственных вливаний? Конечно, нет — для многих авторов это почти единственный способ снять фильм. При нынешней экономике уйти от господдержки не удастся — иначе мы лишимся немалого количества пристойного, пусть и не великого, кино, какое пока худо-бедно у нас снимается. Но и в нынешних условиях что-то сделать с нашей заскорузлой системой можно.

Например, можно иметь желание что-то сделать. Можно и нужно понять, что нынешняя система господдержки кино абсолютно аморальна, и попытаться «починить» ее подручными средствами. Для начала хотя бы сделать прозрачной систему аргументации и голосования — мы имеем право знать, на какое кино идут наши налоги, почему продюсеру А. не дали денег, хотя у него интересный проект, а продюсеру Б. — дали, хотя его заявка не сулит ничего хорошего. Хотелось бы знать, почему, скажем, из раза в раз выделяют огромные деньги на все фильмы Никиты Михалкова, хотя фильмы из раза в раз проваливаются в прокате самым шумным образом.

Наверняка можно если не отменить, то хотя бы существенно сузить помощь компаниям-мейджорам на их размашистый мейнстрим — хотя бы просто потому, что они и так могут себя содержать. Авторскому кино помощь нужна гораздо больше. Огромное количество ерунды, выходящей на государственные деньги, могла бы не выходить вовсе. Российский кинематограф от этого бы не только не умер, но и даже немного оздоровился бы.

Не говоря уже о том, что чиновники, от которых зависит распределение денег, должны бы хоть чуточку разбираться в искусстве. А то, знаете, после фразы Мединского «Если вам нравится „Джокер“, почему вам не нравится Соколов?» отчаяние от дремучести высоких чиновников переходит в угрюмую уверенность: российскому кино еще долго придется бегать за государством, как Паниковский, с тоскливой просьбой: «Дай миллион, дай миллион!»

Москва

Первоисточник: ru.rfi.fr »