На темной улице на вас напал грабитель и отнял кошелек. Вы отчаянно сопротивляетесь, зовете на помощь. Прибегает полицейский, видит драку и задерживает вас обоих. Вы оба получаете одинаковые сроки: он – за то, что напал на вас, вы – за то, что дрались с ним. Несправедливо? Конечно! Но что делать – может быть, вы лично судье не приглянулись или перед началом процесса адвокат грабителя занес в кабинет судьи кейс с деньгами. Приходится сидеть.

Потом вас освобождают досрочно при непременном условии, что грабителя освободят тоже. И даже ваш кошелек ему оставят. Несправедливо? Конечно! Но вы соглашаетесь, ибо свобода вам дороже мести, а тем более кошелька. И я тоже буду радоваться за вас и возмущаться безнаказанностью грабителя, ушедшего от наказания.

Примерно по тому же принципу меняют политзаключенных на преступников. Конечно, мы радуемся освобождению из российских тюрем украинских политзаключенных и пленных моряков. Особенно таких долгосрочников, как Олег Сенцов. Но радость омрачена очевидной несправедливостью, которая сопровождает эту политическую сделку. Обмен политзаключенных на террористов и военных преступников никогда не будет равноценным, даже если с обеих сторон выдано одинаковое количество людей. Потому что узники совести не равны террористам, политзаключенные не равны военным преступникам. И я безусловно буду радоваться за политзеков, но не буду восторгаться профессионализмом политиков, стоящих за этим обменом. Их профессионализм состоял бы не в удачном обмене невинных на виновных, а в обеспечении справедливости и правосудия.

Дело, к сожалению, не только в эмоциях и попранной справедливости. При всех очевидных гуманитарных плюсах таких обменов у них есть два огромных минуса. О них стоит сказать.

Первый минус может показаться абстрактным и даже надуманным, но только на первый взгляд. Обмен заключенными посягает на правосудие. Под каким бы формальным предлогом ни были освобождены и затем высланы из страны заключенные, всем понятно, что это политическое решение, а не правовое.

Да, мы все закроем глаза на это маленькое отступление от требований правового государства, потому что свобода и жизнь политзаключенных каждому из нас дороже, чем общие требования правосудия. Мы закроем глаза один раз. Потом другой раз. Потом третий. Не привыкнем ли так жить с закрытыми глазами и уже не видеть вокруг себя ни справедливого суда, ни правовых решений? Правда, в России мы их и так не видим, но ведь хотим же! Согласитесь, странно чего–то добиваться и одновременно от того же отказываться.

Вы скажете, что такие обмены  случаи исключительные. Что системой это стать не может. Еще как может! И это второй минус, уже совсем не такой абстрактный, как первый.

Во второй половине прошлого века в странах социалистического лагеря практиковались обмены политзаключенных на шпионов, пойманных на Западе. В Советском Союзе это происходило время от времени, а вот в ГДР было поставлено на поток. Правда, восточногерманские и советские шпионы скоро закончились и менять политзаключенных стало не на кого. Тогда предприимчивые немецкие коммунисты догадались менять политзеков на деньги, то есть продавать их Западу. Инициатором этого бизнеса была госбезопасность ГДР «Штази», а главным специалистом – восточногерманский адвокат Вольфганг Фогель. Его даже прозвали за это spy trader – торговец шпионами. Он был посредником еще в обмене советского разведчика Вильяма Фишера (Абеля) на американского летчика Пауэрса в 1962 году. С тех пор Фогель многих обменял и многих продал. При его посредничестве около 150 восточногерманских шпионов были обменяны на арестованных в ГДР критиков коммунистического режима. А еще более 33 тысяч политзаключенных, а также простых восточногерманских граждан, мечтавших вырваться на свободу из социалистического лагеря, были просто проданы Западной Германии.

Торговля людьми практически легализовалась. За выезд из страны надо было заплатить немалые деньги. Люди распродавали все свое имущество, недвижимость, машины; просили помощи у родственников и друзей в Западной Германии. За политзаключенных платило правительство ФРГ. Это стимулировало в ГДР новые политические репрессии и аресты. Так отдельные гуманитарные акции по спасению политзаключенных привели к появлению самостоятельной системы, для поддержания жизнеспособности которой требовались все новые и новые политзаключенные. Машина репрессий работала безостановочно, аресты продолжались до краха коммунистического режима.

История не обязательно должна повториться, но ее уроки надо помнить. Захват заложников для последующего шантажа и торговли – испытанный метод террористов и террористических режимов. Такой режим, помимо прямой выгоды от подобных сделок, получают еще и пропагандистский навар: в глазах международной общественности он начинает выглядеть договороспособным, готовым на диалог и уступки. На самом же деле он подобен вору, который продает со скидкой своему партнеру то, что совсем недавно у него украл.

Первоисточник: jewseurasia.org »