Вряд ли нужно объяснять, что опубликованный в США 29 января "кремлевский доклад" не послужит улучшению российско-американских отношений. Вопрос, занимающий аналитиков, состоит в том, насколько они осложнятся и на какое время.

Проблемы в отношениях России и США можно с известной долей условности разделить на персональные и историко-политические.

Собственно, отношения лидеров обоих государств до последнего времени были не так плохи, да и сейчас вряд ли сильно изменились. Предвыборная риторика Дональда Трампа и осторожный оптимизм Владимира Путина накануне американских президентских выборов диктовались тактическими соображениями текущей политической борьбы - даже при том, что Трамп и Путин, по всей видимости, понимают ее по-разному.

Для американского истеблишмента Россия и представляемая ей угроза - это еще один аргумент в борьбе с непопулярным (в ее рядах) президентом. Для российской элиты Америка - это "внешний враг", борьба с которым становится одним из краеугольных камней внешней и внутренней политики.

Возможно, и те, и другие предпочли бы не обострять отношения до предела. США не нужно противостояние с Россией, Россия при всей жесткости риторики не может позволить себе быть полностью исключенной из западного мира. Но соображения текущего момента берут верх.

Для американских профессиональных политиков и военных российская угроза - не пустой звук. В обнародованной недавно Стратегии национальной безопасности США Россия названа ревизионистской державой, а Национальная оборонная стратегия утверждает, что Вашингтон находится в стратегической конкуренции с Кремлем.

По мнению многих западных наблюдателей, Россия действительно представляет угрозу, и не только для США. Аналитик Chatham House Матьё Булегю полагает, что Москва пытается переформатировать международный порядок, основанный на своде правил, созданный и поддерживаемый усилиями западного мира, и использует весь спектр возможностей для подрыва западных демократий.

Россия не стесняется использовать силу там, где ей видится угроза потери своего геополитического положения - в Грузии, в Сирии, на Украине. Кремль также скор на подъем в эксплуатации трещины в западной демократии, используя социальные сети в качестве инструмента для изощренных манипуляций.

"Россия действительно полагает, что находится в состоянии войны с Западом, и эта враждебность будет расти", - считает Булегю.

Между тем, с публикацией нового санкционного списка в Вашингтоне ясности тоже не прибавилось.

С одной стороны, туда вошли едва ли не все имеющие влияние россияне - 114 высокопоставленных чиновников и руководителей госкомпаний, а также 96 олигархов, этакий справочник по российской элите. С другой - президент Трамп уже сообщил, что в новых санкциях нет необходимости, поскольку и уже действующие прекрасно работают.

Сложные отношения президента со своим окружением позволяют предположить, что это отнюдь не конец истории с санкционными списками, хотя в их действенности есть основания сомневаться.

В Кремле, видимо, тоже не сомневаются в том, что Запад и, в первую очередь, США - это враг, угрожающий российским интересам и безопасности. Бесконечное противостояние с Западом, тот самый "синдром осажденной крепости" - это наследие еще советских времен, которые нынешнее российское руководство прекрасно помнит.

Собственно, это наследие и есть вторая, более глубокая составляющая нынешнего кризиса в российско-американских отношениях. Проблемы в них начались не вчера, собственно, они никуда и не исчезали.

"Отношения России и США, начиная с самого последнего советского исторического, поздне-горбачевского сегмента и весь далее российский период основывались на огромном конгломерате чувств, эмоций, ожиданий, как правило, неоправданных и нереалистичных. Каждое следующее не оправдавшееся ожидание вызывало пароксизмы по-человечески понятных, но политически абсолютно бессмысленных реакций", - говорит политолог Федор Лукьянов.

После падения коммунистического режима Россия, к удивлению ее руководства и граждан, утратила присущую ей в советские времена роль "великой державы" в категориях Ялтинско-Потсдамской системы международных отношений - не только в силу отставания от Запада по всем невоенным параметрам, но и потому, что сама система перестала функционировать с распадом СССР.

А тут еще подоспело расширение НАТО, рыночные реформы и кризис 1998 года, фактически столкнувший страну на периферию мировой экономики.

"Российская политика, отвлекаясь от всей трескотни, которая ее сопровождала и продолжает сопровождать, не имела другой альтернативы, кроме как интеграции в глобальную экономику. Стратегически никто из дееспособного истеблишмента, включая Путина, ничего другого не предлагал", - утверждает Федор Лукьянов.

Однако Россия сегодня продолжает соперничать с Западом примерно в той же системе координат, что и 20, и 50 лет назад. Сам же Запад между тем претерпел значительные изменения.

Окончательная победа демократии на планете представлялась в западном мире почти решенным делом сравнительно недолго. Сегодня вместо "конца истории" можно говорить о ее повторении.

"Многие аналитики предсказывают возвращение мирового порядка 20-30-х годов прошлого века с сопутствующим ростом напряженности, возможности тактических ошибок в прогнозах, что приведет к эскалации ситуации, а то и к полномасштабной войне", - утверждает Матьё Булегю.

Пришедшая на смену Потсдаму неолиберальная система глобализации, как ожидалось апологетами "конца истории", должна была постепенно стереть границы между политическими системами разных стран, в том числе и государств коммунистического толка - Китая, например. Однако этого не случилось.

"Мы вступили в другую эпоху, которую блистательно отражает этот новый "кремлевский список". Американское руководство отказывается от идеи, что другие страны надо куда-то интегрировать, а элиты - сплачивать в некое космополитическое сообщество, живущее по глобальным нормам и правилам, - говорит Федор Лукьянов. - А это качественно меняет всю парадигму отношений, существовавших после холодной войны. Начинается новая эпоха, в которой не Россия, не США, а мир возвращается к нормальной, полноценной великодержавной конкуренции, но только в очень сложных обстоятельствах".

Идея создания наднационального правящего класса по ряду причин не осуществилась. И Америка, бывшая флагманом глобализационного подхода, теперь становится локомотивом подхода противоположного.

"Что сказал Трамп в Давосе? - Для меня Америка превыше всего, и пусть для вас всех ваши страны будут превыше всего, - напоминает Федор Лукьянов. -Дескать, тогда мы и найдем новые, взаимовыгодные методы сотрудничества. А это прямой путь к экономическим войнам, в которых санкции - один из самых действенных инструментов".

Частные и государственные интересы не только в России или в Китае, но и в более рыночно-ориентированных государствах сходятся все ближе - скажем, во время финансового кризиса 2008 года рыночные институты спасали в основном за счет налогоплательщика.

Намечающаяся сегодня дальнейшая фрагментация глобального экономического пространства с большой долей вероятности приведет к дальнейшему сплочению государства и частного сектора в рамках одной страны.

Россия не готова к экономическим войнам с крупными соперниками - США или Китаем, да и с крупными европейскими странами, не говоря уже об объединенной мощи Евросоюза. Правда, в силу своего невысокого, по сравнению с западными странами, уровня экономического развития Россия более устойчива к экономическому давлению.

Новый виток антиглобализационной политики, начатый Трампом, делает противостояние США и Китая практически неизбежным. Собственно, на разных уровнях оно уже идет. Да и не только с Китаем: когда правительство США начинает рассматривать Германию не как главного союзника в Европе, а как конкурента на рынке легковых автомобилей, это, согласитесь, новое слово в послевоенном устройстве мира.

Россия в принципе не возражает против восстановления отношений с Западом - на условиях паритета с другими "великими державами", которых не может быть много.

То есть в принципе Кремль готов принять систему отношений, основанную на своде правил, но только при условии, что определять эти правила для себя и всех остальных будет небольшое число акторов, в числе которых он видит и себя.

На таких условиях коллективный Запад сотрудничать с Россией, разумеется, не будет - хотя бы потому, что "новая Ялта" означает конец существующей системы правил и международных отношений. Правда, говоря о Западе, следует признать, что он теперь не тот, что был лет десять назад.

Европа, даже обремененная собственными проблемами, пока еще способна выступать сравнительно единым фронтом, хотя со временем это делать все труднее. В Штатах тоже нет единства в вопросах внешней политики, в том числе и в том, что касается России.

Видимость единства наблюдается в вопросе о санкциях, но ее нет в том, что касается определения места России в системе международных отношений. "Запад больше не может называться Западом с большой буквы", - констатирует Матьё Булегю.

Кремль пользуется сложившимся положением дел: в интервью Би-би-си директор ЦРУ Майк Помпео сказал, что снижения шпионской активности с российской стороны не наблюдается.

Помпео, кстати, отметил, не только Россию: по его словам, Пекин прикладывает не меньше усилий для оказания скрытого влияния на Запад, чем Москва. Причем речь идет не только о шпионаже, но и влиянии на американские компании с целью получить доступ на рынки Соединенных Штатов.

Глава ЦРУ считает, что экспансии Китая на Запад можно было бы противостоять эффективнее, если бы разные страны объединили усилия.

Но вот с этим как раз проблемы.

Первоисточник: bbc.com »