В 1971-м году мы с моим товарищем Арье Ханом работали в университетских городках Северной Америки в качестве посланников Сохнута – Еврейского агентства Израиля. Тем летом к нам присоединился наш общий друг Шаул Шифф, журналист газеты "Ацофэ". Он пытался укрепить религиозное представительство в ВСО – Всемирной Сионистской организации. С этой целью Шаул решил встретиться с Любавичским Ребе чтобы убедить его дать указание своим хасидам присоединиться к ВСО, добавив таким образом тысячи религиозных участников голосований по различным вопросам.

Шаул пригласил нас сопровождать его на эту встречу. И вот однажды поздно ночью мы оказались в доме 770 на Истерн Парквей, в штаб-квартире движения Хабад. Получив указание не затягивать наш визит, мы вошли в кабинет Ребе. Меня тут же поразил его вид, и я почувствовал благоговейный трепет в его присутствии. Ребе встретил нас сияющей улыбкой, пожал нам руки и пригласил присесть.

Когда мы расселись, Шаул вынул небольшой листок бумаги с просьбами о благословениях и вручил его Ребе. Ребе взглянул на листок и сказал: "Думаю, я уже получал от вас письмо когда-то". Шаул же абсолютно не помнил, чтобы он когда-либо писал Ребе. Ситуация получалась неловкая. Ребе настаивал, что он получал от него письмо, а ошарашенный Шаул утверждал, что нет. Наконец, Ребе улыбнулся и сказал: "Возможно, вы вспомните".

И вдруг лицо Шаула просияло, и он воскликнул: "Да! Много лет назад член Кнессета по имени Ицхак Рафаэль попросил меня написать вам за него, потому что у меня уже были связи с Хабадом!" Впоследствии Шаул сказал мне, что он тогда даже не подписал письмо своим именем. Он был поражен, что Ребе узнал его почерк, хотя с тех пор прошло уже много лет, в течение которых Ребе получил тысячи писем.

Когда ситуация с этим прояснилась, мы начали обсуждать цель, с которой Шаул пришел повидаться с Ребе – его идею побудить хабадников войти в ВСО, чтобы влиять на голосование. Выслушав его, Ребе ответил вежливым отказом, объяснив, что Хабад – религиозная, а не политическая организация, и поэтому ее не следует вовлекать в подобные вопросы. В то же самое время он одобрил работу Шаула, а также и нашу работу в Еврейском агентстве, сказав, что очень важно заниматься еврейской молодежью, которая еще не соблюдает заповеди, и приближать ее к Торе.

Затем мы стали обсуждать отношения между религиозными и нерелигиозными общинами в Израиле. Отношения эти были чрезвычайно напряженными. В Иерусалиме в религиозных кварталах происходили жестокие стычки с нарушенавшими субботу. Было видно, что Ребе испытывал настоящую боль из-за раздоров между евреями. Он считал, что надо больше делать для того, чтобы в Израиле соблюдали субботу, но хулиганские действия и применение силы очень сильно огорчали Ребе.

Однако он не ограничился выражением своего неудовольствия, он предлагал решения. Одна из проблем заключалась в том, что городскому управлению требовалось, чтобы определенная улица оставалась открытой в субботу для машин скорой помощи, поскольку рядом находилась больница. Так вот Ребе упомянул некую улочку с односторонним движением и предложил, чтобы машинам скорой помощи разрешили ездить по ней в обоих направлениях. Это решило бы все проблемы с субботними беспорядками. Собственно, Ребе объяснил нам весь предполагаемый маршрут, назвав все улицы, которые можно было использовать, чтобы не ездить через религиозный квартал. Этот маршрут был не длиннее, чем тот, на котором настаивало городское управление.

Я помню, в каком изумлении мы трое сидели там, ошеломленные тем, как точно Ребе знал иерусалимские закоулки. Я не помню сейчас названия тех улиц, но там действительно можно было обогнуть Кикар Ашаббат, если проехать по той маленькой улочке с односторонним движением в обратном направлении.

Мы словно разговаривали с начальником городского отдела транспорта. Между двумя группами евреев происходило серьезное столкновение, и это глубоко расстраивало Ребе. Но его предложение было таким простым! Слегка поменять поток движения на маленькой односторонней улочке, и это полностью разрядит обстановку!

Вернувшись в Израиль, я своими глазами увидел маршрут, о котором говорил Ребе, и, естественно, это было идеальным решением. До сих пор, проходя по этим улицам, я думаю о величии того, кто сидел на другом конце земного шара и испытывал боль от положения в Израиле и находил практические решения для израильских проблем.

Другой вопрос, который мы затронули в разговоре, касался предложения отдать территории Иудеи и Самарии, освобожденные всего несколькими годами ранее. Также и здесь Ребе выстроил четкую логическую цепочку, выводом которой являлось полное неприятие идеи об отдаче земель. Его соображения базировались на еврейском законе, но говорил он также и с глубоким пониманием нужд страны.

Мы разговаривали с Ребе более двух часов. Хотя мы были молоды и совсем недавно начали серьезно заниматься общественной работой, мы ощущали, что Ребе направляет нас на путь помощи еврейскому народу длиною в целую жизнь. Он старался объяснить нам все эти проблемы, как отец сыновьям, и действительно, каждый из нас пошел своей дорогой, но дороги наши во многом оказались определены его советами. Мы вышли ранним утром, изможденные, но вдохновленные. А Ребе выглядел таким же бодрым и энергичным, как и в начале встречи.

Первоисточник: ru.chabad.org »