 |
14.04.2005 12:20 |
| |
Трогательный роман «японского Сорокина» |
 |
На прилавках книжных магазинов Израиля новый роман Рю Мураками «Киоко».
Утверждение, что «японцы - народ загадочный», давно уже стало скучным общим местом. Тем не менее, они и впрямь порой напоминают хоббитов, о которых можно узнать все за две недели, но которые через тысячу лет тебя все-таки удивят. Для японцев две недели, конечно, маловато будет. Однако и тысячи лет, чтобы удивили, ждать тоже не обязательно.Вот, к примеру, известный японский писатель Рю Мураками. Все знают, что отличительной особенностью его книг является жесткий брутал: наркотики, секс, рок-н-ролл. Его последняя вышедшая у нас книга, «Мисо-суп», где лоботомированный американский маньяк щекотал ножичком обитателей токийских трущоб, была эдаким апофеозом того, что мы тут думаем о современной японской литературе. А вот поди ж ты. Нам, европейцам, никогда, наверное, не понять, как тот же самый Рю Мураками ухитрился написать такую добрую и пронзительно-трогательную книжку, как «Киоко».
Вот вы можете себе представить, чтобы какой-нибудь, скажем, Сорокин выпустил вдруг роман, где бы о чистой и большой любви было написано не фальшиво и без издевки? Лично я – с трудом. Говорят, во всем виноват постмодернизм. Правда, в бездонных закромах с надписью «Народная мудрость» на сей счет можно почерпнуть немало едких комментариев, от: «Плохому танцору всегда постмодернизм мешает», - до: «Нечего на постмодернизм пенять, коли рожа крива».
Рю Мураками постмодернизм, похоже, не только ничуть не мешает, а даже наоборот. Пока читаешь, перед внутренним взором то и дело мелькают аналогии и ассоциации, ведущие происхождение главным образом из кино (что кино – не случайно, потому что книга «Киоко» является литературной основой одноименного фильма, которого мы, к сожалению, не знаем).
Вряд ли автор действительно имел в виду все то, что приходит в голову в связи с его книгой, а кое-что и не мог иметь в виду, поскольку копирайту, стоящему на книжке уже десять лет. Но, видимо, некоторые образы в наше время витают в эфире, как радиоволны, а у талантливых людей по всему миру в головах имеются особые антенны, которые их улавливают.
Девушка приезжает в Америку, чтобы найти друга и учителя, а находит вместо этого полуразложившегося слабоумного гомика, который даже не может вспомнить, кто она такая. Дальше – больше. Чтобы все же как-то отблагодарить кубинца Хосе за танцы, Киоко решает отвезти его на машине из Нью-Йорка в Майами, чтобы тот напоследок увидел маму. В общем, вообразите себе что-то вроде фильма «Достучаться до небес», который снял какой-нибудь Ким Ки Дук, и вы получите довольно адекватное представление о «Киоко».
Если же выбирать аналогии поотдаленней и поглубже, то это будут и «Кикуджиро» Такеши Китано (то же случай – до слез добрый фильм среди множества жестких), и «Пес-призрак» Джима Джармуша (японская стойкость на страшных улицах Америки), и «Все о моей матери» Педро Альмадовара (больные СПИДом гомосексуалисты и многое, многое другое). Кажется удивительным, как такой пышный букет ассоциаций уместился в такой лаконичной и изящной книжке, действие которой умещается в несколько дней.
«Киоко» можно смело рекомендовать к чтению и суровым гражданам, уверенным, что все, что не является цинично-ироничным бруталом, есть «сопли», которые не стоят внимания, и читателям вдумчивым и чувствительным, предпочитающим Кундеру. Первые, найдя в книге суровую правду жизни, не найдут «соплей», а вторые получат хорошую большую порцию психологических тонкостей, но не типа «любовь-морковь», а гораздо более изысканных.
|
|
|
Навигация по порталу: 
