Биньямин Нетаниягу осознал, что коалиция с Кадимой, внутри которой сейчас совершенно нет единства, была ошибкой, а потому готов к разрыву, и в этом случае выборы могут пройти уже зимой. Об этом пишет политический обозреватель "Маарив" Мазаль Моаллем.

В своей субботней колонке она объясняет, каким образом наметившееся было между Нетаниягу и Мофазом согласие принять альтернативу закону Таля на основе рекомендаций комиссии Йоханана Плеснера сошло на нет. В ночь на вторник Нетаниягу позвонил Мофазу, чтобы выяснить, зачем Кадима настаивает на уголовных санкциях в отношении ешиботников-уклонистов. В этот момент Мофаз, которому казалось, будто Нетаниягу готов на индивидуальные санкции в отношении отказников, понял, что согласия нет, как не бывало.

Практически за неделю Нетаниягу сделал три скачка из одной крайности в другую: вначале он расформировал комиссию Плеснера, дав понять, что альтернатива закону Таля основана на ее отчете не будет. Затем, когда уже казалось, что выход Кадимы из коалиции неизбежен, он неожиданно согласился принять выводы Плеснера в качестве основы для альтернативы закону Таля и поручил своему заму, вице-премьеру Моше Яалону, разработать альтернативу вместе с Плеснером. Через пару дней встречи Яалона и Плеснера прекратились, поскольку обнаружились непреодолимые противоречия.

Оказалось, что Ликуд не готов даже ввести квоту – максимальное число отсрочек для ешиботников на каждый год. Яалон дал понять, что Кадима может выйти из коалиции, и коалиция легко это переживет. По сведению Моаллем, когда в штабе Ликуда вырабатывалась переговорная позиция для совместной работы с Кадимой, рубеж был обозначен четко: "У нас религиозные люди не отправятся в тюрьму за веру". Это решило судьбу индивидуальных санкций. В Ликуде напомнили о Советском Союзе и отправленном в тюрьму за убеждения Юлии Эдельштейне. Моаллем отмечает, что никакой связи между отказничеством в СССР и отказничеством в Израиле нет. Плеснер не предлагал отправлять отказников в тюрьму.

Личные санкции подразумевают в основном лишение льгот и денежных подарков. Тяжесть санкций возрастает по прошествии лет, в течение которых ультраортодокс уклоняется. Об уголовной ответственности речь идет лишь по истечении 10 лет, причем лишь об открытии уголовного дела, а не о тюремном заключении. В этой связи, казалось бы, совершенно неясно, почему Нетаниягу и Яалон отказываются от санкций. По сведениям журналиста, на переговорах с Плеснером Яалон изначально согласился на санкции и был согласен на них вплоть до вечера вторника. Во вторник вечером он неожиданно позвонил Плеснеру и дал понять, что отказывается от всех договоренностей, достигнутых прежде. Когда Плеснер спросил, что произошло, Яалон ответил попросту: "У меня обострились обстоятельства".

Поведение Нетаниягу Моаллем объясняет единственной причиной: он опасается разрыва союза с ультраортодоксами более, чем разрыва союза с Кадимой, поскольку последняя, несмотря на огромное представительство в кнессете, полученное в 2009 году, сегодня крайне слаба и в перспективе ее представительство будет ничтожно.

Кроме того, Кадима расколота изнутри. Ультраортодоксы же остаются значимой силой, влияние которой в будущем не ослабнет. Кроме того, ультраортодоксов предпочитают Кадиме большинство представителей Ликуда. Нетаниягу понял и другое: Мофаз вошел в коалицию под флагом альтернативы закону Таля лишь затем, чтобы настроить ультраортодоксов против Нетаниягу и добиться их выхода из коалиции, чтобы Кадима получила их портфели. После этого Кадима пошла бы на выборы в 2013 году под тем же флагом альтернативы закону Таля. При этом принятая альтернатива была бы записана в актив Кадиме, а не Ликуду.