Маша Хинич В авгуcте этого года ансамбль «Бат-Шева» представит на одном из самых престижных международных фестивалей в Эдинбурге балет «Хора», поставленный в мае 2009-м года для Фестиваля Израиля художественным руководителем «Бат-Шевы» Охад Нагарином.

Этот фестиваль - лакмусовая бумажка того что происходит в современном искусстве и своеобразный катализатор новых идей и жанров. «Бат-Шева» уже второй раз едет в Эдинбург. Первый визит был в 2008 году, когда ансамбль участвовал в этом фестивале с постановкой «Дека-Данс», ставшей одной из визитных карточек ансамбля и показываемой во многих странах. «Хора» также чаще исполняется за границей, а не в Израиле, несмотря на патриотическое название. «Хору» недавно станцевали и в Северной Америке, где в ходе гастрольной поездки «Бат-Шева» показала два балета – «Макс» и «Хору» 11.000 зрителям. 11.000 в залах и 11 танцовщиков на сцене. Чтобы напомнить израильтянам о том, что такое «Хора», этот балет будет показан 14, 15 и 16 мая в тель-авивском центре танца Сузан Далаль, 17 мая в кибуце Ягур около Хайфы и 21 мая в кибуце Кфар-Блюм в Верхней Галилее.

11 танцовщиков все время на сцене, все время в движении. Черные трико, зеленая сцена, длинная скамья в углу. Фантазии, мгновения, стычки, связи, хоровод хоры. Точки танца, образующие непрерывность. Капли музыки на зеленой лужайке. Этот балет подвижен, как ртуть, он меняется со временем, оставаясь самим собой. Охад Нагарин объясняет, что в «Хоре» дано множество намеков на возможное развитие хореографии, множество стартовых точек для дальнейшего движения, которые разбивают привычные клише. Внутренняя логика этой работы предполагает некую последовательность сцен и точек – все в апогее. В кривой, описывающей это движение, снижений нет. Это даже не синусоида – это некий быстрый вектор.

Сказано запутано, а сама работа - поразительная, с легкой, чудесной, брызжущей энергией, не похожей на остальные. Впрочем, у Нагарина любая последующая работа не похожа на предыдущую, хотя все они связаны языком движения «гага», придуманного и развитого им вкупе с лексиконом и правилами грамматики «гага». В «Хоре» участвуют 11 танцовщиков. 11 танцовщиков все время находятся на сцене - вместе и порознь, каждый в своем индивидуальном пространстве. Ни один не уходит за кулисы ни на секунду – динамический рисунок одиноких силуэтов, скрепленных хореографическим замыслом.

Звукоряд «Хоры» составлен из произведений японского композитора Исау Томита – одного из ведущих в мире музыкантов в области электронной музыки, творчеством которого Охад Нагарин увлекся в 2008 году, использовав его композицию «Болеро» в балете "Проект 5". В «Хоре» звучат обработанные Исау Томита произведения Штрауса, Равеля, «Послеполуденного сна фавна» Дебюси - намек на Нижинского, историю хореографии и романтической музыки, Мусоргского, Чарлза Айвза - те мелодии, которые принято называть «жемчужинами» музыки, но в продирающей электронной обработке.

Обсессивная (потому как иначе назвать стремление Исау разложить на электроны классику назвать нельзя) музыка Томита исполняется на синтезаторе, который сам композитор считает воплощением новых идей. "Электронная музыка развилась в последние пять десятилетий. Явление первого синтезатора миру было обещанием добавить неведомых ранее оттенков к и так многокрасочному миру музыки. Электрическая добавка к звуку не только расширяет музыкальный словарь, но и рождает новые идеи: звук можно иначе организовать, иначе провести, сделать другую оркестровку, придать новое звучание всему произведению. Представьте себе художника, который не только придумывает картину в новом стиле, но и рисует ее принципиально новыми красками и кистями». Потому одна из идей «Хоры» - взять самые известные музыкальные произведения и показать их совершенно иначе.

Костюмы для «Хоры» - 11 разных костюмов для 11 исполнителей подобраны с учетом характеров всех танцовщиков, сделаны молодой художницей Анной Миркин, уже работавшей с Нагариным над постановкой "Furo", поставленной при сотрудничестве японской художницы видео-арта Табаимо (Аяко Табата). Свет поставил художник Бамби, работающий с Охадом Нагариным уже 22 года.

Именно Бамби предложил и воплотил гениальную идею - зеленый свет и цвет. Сцена устлана линолеумом травяного цвета, вдоль стен стоят панели такого же оттенка. То ли лужайка, то ли подарочная зеленая коробка, то ли вилок салата, из которого выпадают музыкальные четко вырезанные черные силуэта.

Нагарин прорабатывал несколько отрывков отдельно с каждым из танцовщиков «Бат-Шевы» в течение месяца, без музыки, только под биение метронома. Все вместе в студии танцовщики встретились через месяц после индивидуальных занятий. Тогда же начал проявляться в воздухе и саунд-трек – при помощи одного из танцовщиков «Бат-Шевы» Гая Шомрони, музыканта Охада Бишопа и певицы Марины Максимильян-Блюмин, к которой два Охада обратились с просьбой спеть им «русскую» мелодию из дома, из детства. Русская народная песня, напетая Мариной, постепенно привела к музыке Мусоргского в обработке Томита. Но не все так серьезно, как кажется: Мусоргский Мусоргским, а сам балет пронизан юмором и насмешкой. «В этой работе я постарался подчеркнуть силу смеха, юмора, умение смеяться над собой и явную полезность этого занятия. Показал обязанность смеяться над собой для каждого, а также связь между смехом, талантом, страстью и жаром творчества». Постепенно определилась динамика, скорость, а потом уже музыка начала диктовать свои условия и хореография стала изменяться под стать электронному темпу и требованиям.

А теперь представьте – зеленая салатово-травянистая площадка, просто-таки GreenPeace, юность наступает. То ли лужайка родного кибуца Нагарина в Эмек-Изреэль, то ли психоделическая картинка. Но, наверное, все-таки кибуц, потому как хора – танец израильский, вызывает патриотические ассоциации, а также воспоминания и ностальгию. И вопрос – а кто нынче умеет правильно танцевать хору? Мало кто... Не случайно «Хора» посвящена матери Охада Нагарина – Цофие, к ее 80-летию (в эти дни выставка картин Цофии проходит в галерее кибуца Шфарам) . Цофия – бывшая балерина, преподавшая движение и композицию, все еще помнит, как танцевать хору, но таких людей все меньше и меньше. А одно из воспоминаний самого хореографа то, что его мать часто играла на фортепиано тот самый «Послеполуденный сон фавна» Дебюсси.

По зелени лужайки двигаются одинокие темные статуэтки, каждая в своей капсуле пространства, застывающие каплями музыки. Тени и силуэты на зеленом поле превращаются в объемные фигуры, призраки постепенно проявляются и обретают плоть, становятся живыми, нервными, любопытствующими, исследующими пространство вокруг. Разбросанные по лужайке фигуры – то мягки и гибки, то походят на деревянных марионеток.

Первоначальная задумка состояла в том, что все 11 танцовщиков в течение часа одновременно повторяют движения одного танца - но каждый немного иначе, со сдвигом во времени и пространстве. Каждый сам по себе в своем уголке сцены. От первой идеи осталось только число – 11. Конечный результат – «Хора», где каждая сцена вытекает из предыдущей, где каждое движение логически оправдано, где невозможно быть вместе и приходится быть одиноким. Чем дальше результат от первоначальной идеи, тем он удачнее. Процесс создания балета – это игровая площадка со своими законами. Юмор, драма, патетика использованы здесь в равной степени. Все составлено из отдельных сцен, отрывков, пространственных кусочков. «Хора» - это аккумуляция образов, сложнотканная виньетка, соединение элементов, света, цвета, «гага». Зеленый цвет придает движению большую четкость, заставляет сосредоточиться на происходящем на сцене и даже выучить наконец-то как правильно танцевать хору.

Спектакли «Хора» пройдут 14, 15 и 16 мая в тель-авивском балетном Центре Сузан Далаль, 17 мая – в кибуце Ягур, 21 мая – в кибуце Кфар-Блюм.

Сайт ансамбля: www.batsheva.co.il