«Блин, представляешь, у меня две полоски. Что делать, не знаю. Мать узнает — убьет, — возбужденно и громко тараторит  девочка, и пассажиры автобуса, все до единого, невольно, с подробностями — от реплики к реплике узнают подробности чужой тайны. — Придется делать аборт, а у меня резус, кажется, отрицательный, страшно — детей потом может не быть. Что ты смеешься, посмотрела бы я, что бы ты делала, денег-то — ни фига! Ну, что, Верка, Верка! Я уже четырнадцать лет, как Верка!.. Пусть этот козел позвонит, сколько у него там сегодня уроков?..».

Народ, временно «населяющий» автобус, реагирует на этот спич неоднозначно. Парни, примерно ее ровесники, весело таращатся в окно. Женщины, на вид, по возрасту годящиеся ей в матери, окидывают несчастную возмущенными взглядами. Старушки и старички из последних сил делают вид, что ничего не замечают, и, вообщем-то, им не до этого.

Верка с вызовом смотрит на окружающих: «Что уставились, интересно?!». Народ  на эту выходку реагирует вяло. Ему, народу, свойственно молчать — в смысле, безмолвствовать, да и что тут скажешь...

Даже по самым скромным, официальным подсчетам чиновников, ежегодно в Петербурге появляется более трех тысяч новых сирот, причем преимущественно — социальных (то есть, сирот при живых родителях). Если смотреть с этой колокольни, Веру, Верку так и хочется уговорить на скоропостижную ликвидацию нежелательной беременности.

В свою очередь, противники абортов продолжают горячо настаивать на том, что страну необходимо спасать, всемерно пропагандируя недопустимость искусственного прерывания беременности — каждая детская жизнь бесценна. В то же время известно, что ребенок во всех смыслах — «приобретение» дорогое, а «львиная доля» российского населения — ниже плинтуса, то есть, за чертой бедности.

Как утверждают ведущие российские эксперты в области экономики, на долю 10% самых богатых россиян приходится 30,5% общего объема денежных доходов населения, а 10% самых бедных приходится довольствоваться только 1,9%. Они считают этот разрыв между «блеском и нищетой» настоящей пропастью. 

«Сверху» упрямо твердят о необходимости укреплять российскую демографию. О том, что у страны в этом смысле отрицательный резус-фактор. Иными словами: смертность давно уже и практически вдвое превышает рождаемость, незначительное увеличение которой в последние годы ситуацию всерьез не спасает.

Население усиленными, немыслимыми в мировых масштабах темпами с начала 90-х годов принялось таять (убыток составлял — более 2 млн. ежегодно, то есть, вдвое больше, чем в среднем в мире), в основном, из-за того, что граждане, по большей части,  трудоспособного возраста, мрут, как мухи. Население губят болезни «от нежного сердца». Инсульты, инфаркты, гипертонический криз, ДТП, онкология, суициды, сосульки — причин множество.

«Прирастает народом» Родина скудно, с трудом, а если и «прирастает», то слишком многие дети остаются без родительского попечения. Известна такая цифра: с начала уходящего уже 2010 года только на петербургских улицах были найдены и возвращены к жизни младенцы — в общей сложности, 10 новорожденных. В данном случае, речь идет только о тех, кого удалось спасти.

Помнится, на исходе 2009 года петербургские власти хвалились тем, что число абортов в городе снизилось с 32 тыс. в 2005 году до 26,5 тыс. в 2009 году.  Что-то покажут итоги последних 12 месяцев...

Социальной — не медицинской - проблемой честно называют аборт медики и чиновники (от мелких — до крупных). Причем заявляют, что в моменты принятия жизненно важных решений женщина не должна чувствовать себя одинокой. Напротив, ей следует ощущать уверенность, что ее поддерживает государство, семья и общество. Так-то оно — так, но «автобусной» Верке нынче не до благих намерений государства, семьи, общества и, тем более, не до повсеместного укрепления нашей великой и ужасной демографии. Сегодня ее основная забота — решить: рожать или не рожать, резус-то у нее, скорее всего, — отрицательный! Евгения Дылева http://www.baltinfo.ru