В интервью польским СМИ, данным в канун официального визита в Варшаву, Медведев в очередной раз допустил малокорректные высказывания, вновь обвинив руководство СССР предвоенной поры в расстреле польских военнопленных под Катынью.

Причем это обвинение было высказано в контексте явного ожидания некого поощрения. Медведев заявил: «Государственная Дума вчера приняла соответствующее заявление на эту тему, очень важное заявление, на мой взгляд. Всё это отражает изменения в общественном сознании. Но я считаю, что подобные изменения должны происходить не только в России. Для того чтобы нам перевести наши отношения на новый уровень, на партнёрский уровень, на уровень, ориентированный в будущее, на стратегический уровень, изменения должны произойти и в общественном сознании Польши, должен появиться новый взгляд на новую Россию».

То есть эти обвинения – прямое заискивание перед Польшей. Стремление получить вознаграждение за свое сознательное унижение: «Посмотрите, какие мы стали хорошие и послушные. Мы признали свою вину перед Вами, мы каемся – и просим, чтобы Вы чем-нибудь нас за это вознаградили, пожалуйста – похвалите нас».

Не говоря о том, что подобное заискивание вообще мало соответствует роли президента великой страны и свидетельствует только об одном – что Медведев явно не соответствует занимаемой должности – оно и с прагматической точки зрения глупо и неэффективно.

Потому что сторона, которая заискивает, выпрашивая барскую милость в ответ на собственное самоунижение и уступки в вопросах, в которых нет никаких оснований идти на уступки – с одной стороны, занимает роль холопа при этом барине, а с другой – соответственно не может рассматриваться как равноправный партнер. В мировой политике, как и в любой сфере серьезных отношений, уважают в первую очередь те, кто сам обладает уважением к себе. Того, кто добивается чего либо, в том числе и уважения, односторонними уступками – рассматривают как не достойного уважения. И заслуживающего только одного – жесткости и наращивания своих требований по отношению к нему.

Это – аксиомы. Если Медведев их не понимает – ему нужно оставить свой пост, как неспособному выполнять сопутствующие этому посту обязанности.

Строго говоря, даже в самом интервью Медведева присутствует доказательство неоправданности и неэффективности его позиции.

Он говорит: «Я вспоминаю начало 90-х годов. Я тогда был молодой юрист. А в России и в Польше произошли изменения и в общественном устройстве, и в устройстве экономики. В Петербург периодически приезжали польские бизнесмены, как правило, небольшие, которые хотели развивать отношения с Россией. Я просто помню, как я для этих представителей бизнеса по линии Торговой палаты Петербурга читал такие мини-лекции о российском законодательстве, прежде всего гражданском и коммерческом. И тогда мне казалось, что наши экономические отношения будут безоблачными. Но события истекших десятилетий показали, что не всё так просто».

С тех пор прошло два десятилетия. И все оказалось «не так просто». Но начало 90-х гг. – это, как раз, то время, когда только что горбачевским руководством было объявлено об ответственности советского руководства 40-х гг. за Катынь. Объявлено было – а отношения отнюдь не улучшились. И двадцать лет остаются в той или иной степени напряженными. Польша отнюдь не уменьшила своих претензий. Никаких «изменений в общественном сознании и никакого нового взгляда на Россию» - в Польше не появилось. Наоборот – именно после «признания» отношения и стали ухудшаться – потому что более сорока лет до этого «признания» - они как раз были и союзническими, и партнерскими, и дружескими.

Польша сочла для себя выгодным эскалацию напряженности с Россией и потому, что Россия проявила свое стремление к заискиванию, - и потому, что нагнетания антироссийской истерии выгодно ряду групп во внутриполитической жизни Польши, - и потому, что антироссийская политика – есть политический товар, которым руководство Польши торгует во взаимоотношениях с западными партнерами.

Те в Польше, кто не хочет дружить с Россией – буду враждовать с ней. Хотя бы Россия признала свою вину перед ней за все возможное – вплоть до вины за изгнание поляков из Кремля в 1612 году. Те в Польше, кто хотел бы дружить с Россией – будут дружить с ней и без всяких «признаний» - только при наличие этих признаний - им дружить будет сложнее. Потому что их противники внутри Польши будут постоянно винить их за эту дружбу, уже ссылаясь на подобные «признания» - и представлять их в качестве национальных предателей. Намеренных дружить с «губителем лучших польских граждан».

То есть, политически и прагматически – а Медведев любит говорить о своем «прагматизме» – избранная им линия нелепа и может свидетельствовать либо о его патологической тяге к самоунижению, комплексе неполноценности – а ряд проявлений последнего увидеть в его поведении несложно, - либо о его полной профнепригодности и некомпетентности.

И американские приватные оценки его как «бледного» и «неуверенного» - это доказывают. И именно в силу этого, в силу ощущения собственной неполноценности он очень старается говорить голосом, который, как очевидно ему кажется – должен производить впечатление уверенности и сознания собственной силы. Но этот голос именно ему таким кажется – судя по отзывам американцев, он производит обратное впечатление.

И именно этим голосом (а как раз эти кадры демонстрировались телевидением) он среди прочего заявил: «Совершенно очевидно, кто совершил это преступление и ради чего.
За это преступление отвечает Сталин и его приспешники. И у меня есть соответствующие документы, которые были получены из так называемой «особой папки». Эти документы сейчас присутствуют и в интернете, они общедоступны со всеми резолюциями. Попытки поставить эти документы под сомнение, говорить о том, что их кто-то сфальсифицировал, это просто несерьёзно. Это делается теми, кто пытается обелить природу режима, который создал Сталин в определённый период в нашей стране». Собственно, попытка «твердым голосом» анонсировать свою непривлекательную позицию лишь напоминает черчиллевское: «Довод слаб, повысить голос». Это вообще характерно для всей официозной пропаганды последней четверти века – чем менее доказательно заявление – тем более наглым тоном оно оглашается (как было, среди прочего, и в заказанных Медведевым непристойностях, в фильмах о Лужкове и Лукашенко).

Судя по содержанию того, что сказал Медведев, никаких иных доказательств, кроме материалов доступных в Интернете, - у него нет. То есть, у него нет ничего, кроме набора полудюжины документов раскритикованных, осмеянных, подвергнутых сомнению уже не один год назад.

Вполне естественно, что когда Госдума принимала свое заявление по «катынскому вопросу» – ни на заседание комитета, готовившего постановление, ни на само заседание Госдумы никаких документов представлено не было и соответственно, никакие документы не осуждались. Собственно – там вообще ничего не обсуждалось. Как свидетельствуют очевидцы, никакой полноценной дискуссии по этому вопросу там не было. Кремль сказал: «Нужно осудить!», - и холопствующие депутаты, среди которых оказались и депутаты числящей себя в оппозиции «Справедливой России» ответили: «Есть. Осудим кого угодно, когда угодно и за что угодно, равно как и одобрим что угодно, если велят хозяева».

То есть, никаких новых кроме общеизвестных, документов у Медведева нет. Он утверждает, что оспаривать эти документы – несерьезно. Но куда более несерьезно опираться на документы, в которых независимые исследователи находят чуть ли не 50 признаков фальсификации.

Медведев заявляет, что оспаривание этих документов – есть попытка «обелить природу режима, который создал Сталин в определённый период в нашей стране». Но тогда он должен был бы опровергнуть многочисленные утверждения в их фальсификации. А пока он этого не сделал – и сделать этого судя по всему, не в состоянии, - с куда большим основанием можно утверждать, что его попытка бездоказательно говорить об их подлинности есть лишь стремление во что бы то ни стал осудить «природу режима, который создал Сталин в определённый период в нашей стране». Причем осудить любой ценой, не гнушаясь ложью и фальсификациями. Хотя, строго говоря, есть немало оснований утверждать, что сам Медведев получил возможность быть президентом независимой России, иметь высшее образование – да и просто жить - лишь благодаря тому же самому «режиму», «который создал Сталин в определённый период в нашей стране».

Не говоря о том, что никто из сторонников версии катынских событий, - которую некогда выдвинул Геббельс и сторонником которой сегодня заявляет себя Медведев, - так и не смог внятно объяснить, почему оказалось, что люди, чьи тела были найдены под Катынью, были расстреляны из немецкого оружия, что в них нашли немецкие пули, что их руки были связаны немецким шпагатом, что Геббельс в своем дневнике в панике записал, что найденные немецкие пули полностью уничтожают его версию – даже оставляя все это, как и многое другое в стороне – никуда не деться от того, что документы, на которые ссылается Медведев – многократно проанализированы. Многократно поставлены под сомнение. И никто этих сомнений не опроверг. Чтобы повторить все приведенные доводы и разоблачения медведевский материалов – не хватит и томов.

И все же. Еще раз. На что, собственно, многозначительным тоном ссылается Медведев.

...Таким образом, документы, на которые ссылается Медведев – действительно доступны – и делятся на две группы: те, подлинность которых изначально вызывает сомнение, и те, в которых вообще ничего не говорится о существе дела.

Причем в данном случае перечислены лишь самые очевидные признаки фальсификации. Как уже говорилось, специалисты насчитывают их до полусотни.

Кроме того, имеются зафиксированные показания живого свидетеля, входившего в специальную группу, созданную руководством России в начале 1990-х гг., по этим показаниям занимавшуюся целенаправленной фальсификацией архивных документов, и имевшую в своем распоряжении все соответствующие бланки и печати.

Также существует информация о том, что члены созданной для выяснения этих обстоятельств и работавшей все 1990-е годы группы прокуратуры РФ одновременно с расследованием получали гранты и иные виды материального поощрения с Польской стороны.

При наличии таких материалов и высказанных сомнений, причем высказанных и в обращении к нынешнему руководству России – естественной реакцией должно было бы быть назначение расследования по данному вопросу.

Однако никакой реакции руководства России по данному вопросу не последовало. Все материалы и сведения, подвергающие сомнению версию, впервые обнародованную Геббельсом – были отвергнуты. Проверка их не проводилась. Как уже отмечалось – при принятии соответствующего Постановления Государственной Думой – делать которое она вообще не была правомочна – никакие документальные доказательства представлены не были.

Но эта позиция в подобном вопросе – необъяснима. И тогда получается, что объяснить ее можно лишь одним: ни Медведеву, ни его «приспешникам» (выражаясь языком самого Медведева), ни голосовавшим за принятие данного Постановления депутатам холопствующих пред Кремлем партий, - было не важно, кто на самом деле виновен в расстреле поляков и вообще не важно, что там было с ними в Катынском лесу. Они не хотят выяснять подлинность документов, на которые ссылаются – потому что либо это их не интересует. Либо потому что они сами знают о фальсификации, знают, что документы подделаны – но как раз это их вполне устраивает.

То есть – они даже не жертвы фальсификации. Они ее соучастники.

И выдающий сегодня за истину сфальсифицированные документы Медведев – в этом случае является не кем иным, как президентом фальсификатором? Президентом-лжецом? Президентом-предателем? Сергей Черняховский http://www.apn.ru

КОММЕНТАРИЙ. Собственно, здесь не к чему вникать в суть - документов, теорий, версий и пр. и пр. и пр. Необходимо просто задать вопрос: на чьей вы стороне? Выбор небогатый: на стороне академика Бурденко, возглавлявшего в 1943-44г.г. советскую комиссию по расследованию т.н."катынского дела" - либо спецов из геббельсовского министерства пропаганды, обвинивших в расстреле польских военнослужащих энкаведешников. Г-н Медведев сделал свой выбор в пользу последних. Имеет право. Но следует иметь в виду одно: это не только ЕГО выбор, но и выбор тех, кто голосовал за него два года назад.