 |
12.03.2005 12:31 |
| |
Детские годы гонзо-журналиста |
 |
Последней книгой погибшего в феврале Хантера Томпсона был сборник спортивных репортажей, а первой – «Ромовый дневник». Сейчас все его книги вновь в лидерах продаж, в Америке интернет-магазины даже не справляются с потоком заказов. На русский язык переведены отнюдь не все произведения Хантера Томпсона, однако «Ромовый дневник» издан.
Писатель вел этот дневник в 1959 году, а опубликовал только в 1998-м. Это самое начало изобретателя гонзо-журналистики. До романа «Страх и ненависть в Лас-Вегасе» – 12 лет, еще несколько десятилетий до статуса культового писателя и классика американской журналистики (оригинальный стиль отвязной, эгоцентричной и предельно субъективной журналистики будет назван «гонзо») и почти полвека до загадочной гибели.
Пол Кемп, главный герой «Ромового дневника» и альтер эго Хантера Томпсона, в 32 года уже чувствует себя разочарованным стариком. Судя по выходным данным, роман был написан 20-летним Томпсоном, но опубликован был лишь в 1998 году – скорее всего, подвергнут литературной обработке: уж очень четко здесь прописан мир тридцатилетнего молодого человека, груз прожитых лет явно потяжелее.
Бродячий журналист Пол Кемп отправляется в Пуэрто-Рико за острыми ощущениями, но, несколько месяцев проработав в местной англоязычной газетенке, уезжает с новой порцией трагических разочарований. Как бы ни было противно и грустно Полу Кемпу, таковыми должны быть «детские годы» гонзо-журналиста. Изрядно попотеть, планомерно опустошая запасы рома в здешних барах, от души поскандалить с газетным начальством, заработать гроши и приобрести неплохой опыт – будущему профи необходимо поиграть в эти погремушки.
В «Ромовом дневнике» еще царствует сравнительное целомудрие. Только выпивка, причем не до белой горячки, потасовки в барах, девушки в бикини, скука карнавалов, осточертевшие физиономии коллег-алконавтов, изнуряющая дневная жара и тепло карибских ночей. На этом фоне даже и не заметишь несколько трагедий, разыгравшихся в захолустном городке Сан-Хуане. Потом будущий автор «Страха и ненависти», что называется, «ускорится» и будет самозабвенно экспериментировать с наркотическими веществами и психоделической прозой.
У такого мастера, конечно, сразу же находится туча подражателей – кто из журналистов откажется, накуролесившись вволю и затем, отправив в газету что-то среднее между абракадаброй и личной исповедью, ждать мирового признания. Но почему-то так получалось только у Хантера Томпсона. Наверное, шик гонзо-журналистики и состоит в том, что у каждого должна быть своя колея. Сейчас вспоминают скорее не наркотические загулы, а работоспособность Томпсона, оставившего несколько книг и солидное журналистское наследие. И ставят писателя в ряд не только с «альтернативщиками» Джеком Керуаком и Чарльзом Буковски, но и с великими юмористами ХХ века.
Коммерантъ
|
|
|
Навигация по порталу: 
