Эта дата установлена в память о так называемой "Хрустальной ночи", ставшей началом истребления евреев в фашистской Германии.

9 ноября 1938 года в Третьем рейхе началась первая массовая акция физического насилия в отношении евреев. По наущению нацистских властей в десятках городов Германии и Австрии за одну ночь отрядами штурмовиков был убит 91 еврей, сотни ранены и покалечены, тысячи подверглись унижениям, многие арестованы и отправлены в концлагеря.

В эту же ночь были сожжены или разгромлены 267 синагог, тысячи торговых и коммерческих предприятий, сотни жилых домов евреев. Название "Хрустальная ночь" происходит от разбитых витрин и окон еврейских магазинов, культовых зданий и жилищ. После "Хрустальной ночи" были газовые печи Освенцима и 6 миллионов жертв Холокоста.

Вспоминая о том, какие плоды приносит расовая ненависть, когда становится государственной идеологией, прежде всего, важно вспомнить о том, с чего все начинается. Потому что тех мелких проявлений нацизма, с которых когда-то началась большая европейская трагедия, хватает и сегодня в современной Европе.

Правда, сегодня движения неонацистского толка не делают главной ставки на обывательский антисемитизм, отметил в интервью "Голосу России" политолог Алексей Макаркин:

"Когда правые радикалы поднимали тему антисемитизма, то для населения Европы это оказалось слишком одиозно: там есть опыт войны, и они понимают, к чему могут привести подобного рода идеи, к каким ужасным последствиям. Во-вторых, антисемитизм не столь популярен в Европе, поскольку многие евреи ассимилированы, они обычные члены общества и мало чем выделяются".

Зато антиэмигрантскую тему периферийной никак не назовешь. Европейский обыватель ежедневно сталкивается на улицах своих городов со все большим числом представителей иной культуры, которые зачастую даже и не пытаются европеизироваться, наоборот – стараются подчеркнуть собственную, не европейскую,  идентичность.

Возрастающее психологическое давление порождает в сознании некоторых европейцев смятение и страх, желание прибегнуть к радикальным мерам, желание получить защиту. На такой почве хорошо развивается неонацизм, чаще скрытый (так сказать, "латентный"), реже – явный. Так что неонацизм в Европе – это отнюдь не сказки, полагает Алексей Макаркин:

"Неонацизм существует, и он опирается на страхи, предрассудки, на страх перед эмигрантами, на желание получить поддержку со стороны сильной руки, которая придет и наведет порядок. Это свойственно многим странам – и тем, в которых слабые демократические традиции, и тем, в которых демократия вроде бы укоренена".

Сказывается и некоторая усталость европейцев от традиционных элит – таких правильных, политкорректных и осторожных. Когда обществу надоедает их бесконечная осторожность, оно начинает требовать чего-то более радикального. Однако здесь есть и положительная сторона: дело в том, что правые радикалы со временем тоже надоедают и порой даже быстрее, чем благонамеренные партии.

"Когда правые радикалы добиваются существенных успехов на Западе, проходят в парламенты, иногда даже в правительство, как было в Австрии или в Голландии, выясняется, что они слабы как администраторы, - продолжил Алексей Макаркин. - То есть они способны артикулировать какие-то идеи, кричать на митингах, завоевывать популярность, в том числе и с использованием ксенофобской риторики, ругать эмигрантов. Но когда они оказываются во власти, выясняется, что они слишком слабы, чтобы принимать серьезные решения".  

Таким образом, успех радикалов  может обернуться провалом и разочарованием их собственных избирателей. С другой стороны, в обществе возникает ответное движение, которое можно назвать антифашистской мобилизацией. http://rus.ruvr.ru