«Модернизация» стала самым модным словом в российской политике с тех пор, как прошлой осенью президент Дмитрий Медведев дал старт кампании по диверсификации экономики страны. Стимулом тому послужил внезапно резкий спад российской экономики (8 процентов за прошлый год, наихудшей показатель во всей группе БРИК), обнаживший чрезмерную зависимость от добычи нефти и прочих полезных ископаемых. Но каковы шансы этой программы на успех?

Не так уж они и велики. Во всяком случае, если верить российским и иностранным учёным и журналистам, собравшимся на этой неделе на ежегодную встречу дискуссионного клуба «Валдай», которую организовывает государственное информационное агентство «РИА Новости».

Стандартная критика программы модернизации заключается в том, что она, типичным для России образом, осуществляется сверху вниз, что ярко проявляется в приказе Медведева построить «российскую Силиконовую долину» в подмосковном Сколково.

Профессор Карлтонского университета (Оттава) Пётр Дуткевич отмечает, что традиционная для России «принудительно-интенсивная» модель модернизации могла бы привести к успеху во времена царя Петра I или, например, Сталина. Но если для строительства доменных печей и прочего она подходит хорошо, то инновационных продуктов и технологий с её помощью уже не получишь. А оставшаяся с советских времён научная база разлагается; так, в прошлом году в России было подано столько же заявлений на получение патента, сколько в штате Джорджия.

Специалисты, устроившие дискуссию на борту круизного теплохода, пересекавшего Онежское озеро на северо-западе России, пришли к выводу, что препятствия на самом деле ещё более фундаментальны. В России не существует условий для нового экономического скачка. Правящая элита страны в целом не готова к тому, чтобы управлять модернизацией, и боится её вероятных последствий, то есть утраты собственной власти и возможностей к обогащению.
Россия — недемократическая страна, здесь правят могущественные бюрократы, а взяточничество достигло эпического размаха. У бюрократов есть все основания сопротивляться переменам.

Более того, сверхсрочной потребности в реформах тоже не существует. Как отмечает профессор Университета Коламбия Роберт Легволд (Robert Legvold), сейчас не такие условия, как бывали в прошлом, когда модернизация подстёгивалась военными поражениями или служила «подготовкой к особо крупному мероприятию», например, к превращению СССР в лидера мировой революции. Сейчас экономический рост в России опять возобновился. Многие экономисты считают, что в случае сохранения уровня цен на нефть около отметки в семьдесят долларов за баррель экономический рост может сохраниться на уровне трёх-четырёх процентов в год без больших перемен.

Но модернизация всё равно нужна. Для иностранных инвесторов трёхпроцентный годовой рост — это не то же самое, что семи- или восьмипроцентный, наблюдавшийся в период с 1999-го по 2007-й год. Под вопросом оказывается и правомерность вхождения России в группу БРИК и в верхний ярус сектора «новых развитых» стран. А поддерживание статус-кво чревато очередным обвалом экономики в случае очередного понижения цен на нефть.

В Валдае был сделан следующий вывод: наиглавнейшими задачами должны стать борьба с коррупцией и установление правопорядка. Сергей Алексашенко, бывший заместитель директора Центрального банка, ныне работающий в Высшей школе экономии, считает, что коррупция подобна «ржавчине», разъедающей обшивку «корабля» российской экономики. Но вместо того, чтобы счищать ржавчину, власти подходят к проблеме не с той стороны.

«Они начали понимать, что корабль идёт всё медленнее и медленнее», — комментирует он. — «Но они пытаются поставить на него мотор помощнее».
Нил Бакли (Neil Buckley) ("The Financial Times", Великобритания) http://www.inosmi.ru/