Путин подвез Андрея Колесникова по трассе Хабаровск-Чита Источник: AP

В том же духе Владимир Путин высказался и о втором деле Михаила Ходорковского: «Я когда узнал о втором процессе, очень удивился, спросил, что за процесс, он ведь уже сидит свое. Какой второй процесс? Но если такой процесс идет, значит, в этом есть необходимость с точки зрения закона. Не я веду это дело!»

«Проблемы десятого уровня важности»

Высказываясь об акциях оппозиции подчеркнуто равнодушно, Путин не лукавит, уверен политолог Международного института политической экспертизы Евгений Минченко. «Я думаю, что действительно для Путина не важны все эти вещи— митинги оппозиции, дело Ходорковского, с которым давно все понятно и так, Юрий Шевчук. Это все проблемы десятого уровня важности, когда Путину надо думать о „Южном потоке“. А что кого-то „отоварили“ на Триумфальной площади, ему все равно»,— полагает Минченко.

Эксперт отметил, что, по его наблюдениям, Путин «очень эмоционально и увлеченно говорил о ситуации в экономике, об отношениях с США, потому что его это по-настоящему волнует», в отличие от оппозиции, к которой он относится как «к надоедливому комару». С Минченко согласен президент фонда «Политика» Вячеслав Никонов: «Для Путина проблема митингов оппозиции не входит даже в сто приоритетных. Я представляю себе длинный список вопросов, которые решает ежедневно премьер-министр, в день он прочитывает тысячи страниц документов. Естественно, что за Триумфальной площадью он не следит».

Замдиректора Института социальных систем Дмитрий Бадовский считает, что характер высказываний Путина вполне логично вытекает из его статуса и положения: «С другой стороны, как в случае с Ходорковским, премьер пытается подчеркнуть, что он не вмешивается в судебную систему. Формула ответа про суд над Ходорковским и у Путина, и у Медведева одна и та же. В основа этой позиции лежит тезис о том, что есть судебная власть, в которую власть исполнительная не вмешивается. И было бы странно, если бы публично президент или премьер заявили нечто обратное— это был бы скандал».

По мнению главы Фонда эффективной политики Глеба Павловского, интервью Путина вообще представляет мало интереса, потому что в нем не обсуждаются действительно важные вопросы. «Это скорее не интервью, а произведение вольного жанра, в котором видна в первую очередь личность журналиста. Какие-то действительно важные вопросы не обсуждаются. Те вопросы, которые заданы, сформулированы неудачно и несколько грубовато. Интервьюер и интервьюируемый играют друг с другом в поддавки. Жалко, что серьезное издание не смогло сделать более достойного материала по итогам беседы с премьером»,— сказал Павловский GZT.RU.

Оппозиция объявила Путина лидером быдла и националистов

На вопрос о падении своего рейтинга Путин ответил, что руководствуется в первую очередь интересами дела, а не соображениями своей популярности. «Естественно, что те вопросы, которые волнуют журналистов и общественность, не так сильно волнуют Путина. Но общественное мнение, вопреки заявлениям премьера, важно для него. Любой политик ответил бы на вопрос о рейтинге так же, как Путин. Он заботится о своем престиже, как и любой другой».

Учитывая декларацию полного презрения к оппозиции, имеется в виду рейтинг среди быдла и националистов, уверен правозащитник Лев Пономарев.

«Это исключительная наглость. Путин ведет себя как хозяин по отношению к крепостным крестьянам. Он не уважает оппозицию и презирает ее. Совершенно очевидно, что его интервью обращено не к читателям „Коммерсанта“, а к быдлу. Когда он пойдет на выборы в 2012 году, будет опираться именно на быдло и на русских националистов. В этом интервью Путин как бы заявляет себя лидером в этой нише»,— считает Пономарев.

Правозащитник также уверен, что высказывания российского премьера выдают в нем политического экстремиста: «Он разжигает ненависть к оппозиции и подпадает под определение политического экстремизма. А все упреки оппозиции в том, что она действует противозаконно, не правомерны. Митинги не согласуются не на законных основаниях: мы граждане РФ и мы имеем право собираться там, где захотим. Власти запрещают акции, потому что понимают, что это может быть опасно. Как показала акция на Пушкинской площади, эти собрания могут быть очень многочисленными, если они разрешены. А предложения высказать свои претензии к власти журналистам— это хамство. Оппозиция имеет право и должна напрямую с властью общаться».

Путин сделал Обаме интимный намек

Несмотря на то что внешняя политика государства находится в ведении президента, Путин, отвечая на вопросы «Коммерсанта», высказался и по поводу межгосударственных отношений. Разговор зашел о российско-американской перезагрузке и об отношениях с белорусским президентом. «Он пытался меня как-то цапать, но я как-то на это не заточился. У меня внутреннего протеста в отношении него по этому поводу не возникло»,— прокомментировал свои отношения с Лукашенко Путин.

Дмитрий Бадовский считает, что Путин не стал заострять внимание на российско-белорусских отношениях, высказываясь «обтекаемо и осторожно», так как соблюдает принципы распределения полномочий и предоставляет развернуто формулировать государственную позицию по этой теме Медведеву.

На вопрос, верит ли он в перезагрузку, премьер ответил, что «очень хочет верить», но при этом не может не замечать, несмотря на позитивные сдвиги и искренний настрой президента Обамы в отношении России, что США продолжают делать некоторые вещи, неприятные России, такие как вооружение Грузии и размещение систем ПРО в Европе: «Если бы не было перевооружения Грузии два года назад, не было бы и агрессии, и крови, которая там пролилась. Мы много раз говорили о нашей позиции по отношению к ПРО в Европе. Ну вроде бы договорились, что в Польше не будет противоракет, а в Чехии еще не решен вопрос по радарам. Замечательно! И практически тут же объявляют, что в других странах Европы планируется то же самое. Ну и где эта перезагрузка?»

Своими комментариями по поводу перезагрузки Путин тонко намекает Бараку Обаме на то, каких шагов Россия ждет от США, полагает член научного совета Московского центра Карнеги Алексей Малашенко. «Здесь содержится сообщение для американской стороны: Россия за перезагрузку, но многое зависит от американцев. Я думаю, что это интимный намек Обаме. Не каждый день в прессе появляется интервью Путина, поэтому я думаю, что Обаме уже доложили. О тех же болевых моментах— вооружении Грузии и системах ПРО в Европе— говорится напрямую. Но когда это делается вот так приватно, то здесь добавляется элемент личного отношения. Подчеркивается, что это личная позиция Путина. А формат без галстука вообще существенная составляющая во внешних отношениях России, будь то отношения с Францией, Германией или США.

Путин уверен в безошибочности своих экономических мер

Большая часть интервью Владимира Путина была посвящена экономическим мерам правительства. На вопрос об ошибках в этой сфере премьер ответил, что таковых не было.

«В прошлые годы нас иногда поругивали, а иногда очень жестко поругивали за то, что скупердяйничаем и слишком много денег направляем в резерв— и в золотовалютный, и в резервы Центрального банка, а потом еще придумали и резервный банк правительства,— заявил Владимир Путин.— Мы уже тогда исходили из того, что будут мировые кризисы и нам понадобятся резервы... И главное: нельзя вбрасывать в экономику страны деньги, которые реальным сектором страны не заработаны, нельзя снимать сливки с нефтегазовой отрасли целиком и вбрасывать их в экономику! Это будет вести к инфляции».

«Упрекали, почему мало даем! Да если бы больше давали в период кризиса, было бы еще хуже, вот в чем все дело. В конечном итоге мы удержались, политика была правильной и удовлетворительной»,— подытожил глава правительства.

Заместитель гендиректора Центра политических технологий Алексей Макаркин видит в экономической части интервью премьер-министра сразу три смысловых слоя. «Конечно, заявление Путина однозначно понимается так, что он несет ответственность за экономическую политику правительства,— рассказал политолог в разговоре с GZT.RU.— И не просто за политику правительства, которое он сформировал в 2008 году, но и шире— за весь экономический курс, который был задан в 2000 году».

Собственно, президент (а потом и премьер Владимир Путин) никогда не дистанцировался от экономической составляющей деятельности правительства, отмечает Макаркин. Более того, он неоднократно защищал министра финансов Алексея Кудрина от нападок и давления лоббистов.

Другое дело, что Путин никогда не делал это главной темой, главным месседжем для населения. Антиинфляционная политика Кудрина, которая без поддержки Путина была бы просто невозможной, всегда непопулярна у широких масс. Популярностью пользуются меры социальной направленности или крупные проекты, которые с советских времен расцениваются как признак экономически эффективного государства.

«Надо принять в расчет аудиторию, к которой обращен этот посыл,— объясняет Алексей Макаркин.— Читатели „Коммерсанта“ в большинства своем хорошо понимают значимость антиинфляционных мер. А лоббисты, которые тоже читают „Коммерсантъ“, получили сигнал: надо жить по средствам».

Другой месседж направлен как раз широким массам: Путин едет по дороге, построенной в его правление, на отечественной машине. Тут, с одной стороны, поддержка отечественного автопрома, а с другой— ответ критикам, которые упрекают его в том, что нефтедоллары следовало вкладывать в инфраструктурные проекты. Трасса «Амур»— как раз живой пример инфраструктурного проекта.

И, наконец, последний слой. Сейчас идет дискуссия о том, все ли было правильно сделано с точки зрения диверсификации экономики, с чем вошли в кризис, каковы перспективы. И одна из точек зрения в этой дискуссии в том, что провозглашенный Дмитрием Медведевым курс на инновации— это отход от прежней модели, во многом построенной на концепции великой энергетической державы.

Путину сейчас важно продемонстрировать преемственность экономической политики, защитить принятые меры и показать, что именно они заложили основу для сегодняшней экономической политики. Что он и делает.

Партнер компании ФБК Игорь Николаев как раз относится к числу тех, кто критиковал выбранный курс «перевода сырьевых активов в финансовые». «Почему нельзя было перевести в материальные?»— задается вопросом экономист. «Ну да, при строительстве дороги, наверное, часть денег своруют,— сказал он в разговоре с GZT.RU.— Но сама-то дорога останется».

Что касается того, что политика правительства была правильной, то все познается в сравнении, отмечает Николаев. «В чем эффективность? В том, что у нас наихудший результат что по G20, что по странам БРИК? Ну да, чиновники часто говорят, что 7,9% падения ВВП— это еще неплохо, могло быть и 15%»,— говорит он.

Накопление средств привело к тому, что, по мнению Николаева, была выбрана неправильная политика борьбы с кризисом. «Когда денег много, возникает соблазн залить все деньгами,— пояснил он.— Мы поддерживали неэффективные предприятия, которые называли системообразующими, банковскую сферу».

В итоге, по словам экономиста, у нас так и нет ни транспортной, ни коммунальной инфраструктуры, вложение в которые дало бы наибольший мультипликативный эффект для экономики. А теперь нет и денег. «Впереди одни выборы, другие выборы. Тут не до дорог— дай бог, по пенсиям бы рассчитаться»,— констатирует эксперт. Мария Ефимова, Дмитрий Коптев http://www.gzt.ru