 |
25.08.2010 13:44 |
| |
Время идет - США не меняются... |
 |
МАНАГУА, 23 АВГУСТА 2010 – Президент Никарагуа Даниэль Ортега в эксклюзивном интервью телеканалу RT на испанском языке рассказал об изменениях, произошедших в Никарагуа, нынешней обстановке в стране, прокомментировал отношения стран Латинской Америки и США, а также перспективы российско-никарагуанского сотрудничества.
RT: В свое время государство Никарагуа решило отойти от политической линии, намеченной Вами для поддержки либерализма. Через 16 лет никарагуанский народ решает вернуться к сандинизму. Как Вы думаете, в чем заключались недостатки прежней системы, заставившие народ разочароваться в выбранном пути?
Даниэль Ортега: Я бы сказал, что в течение 16 лет у страны была возможность жить мирно. Война уже закончилась, и правительство Никарагуа, поддерживаемое США, поддерживаемое Европой предлагало свой план прогрессивного развития, создания новых рабочих мест, улучшения уровня жизни, системы образования, здравоохранения и т.д. А в результате через 16 лет в Никарагуа вырос уровень безграмотности населения. Я думаю, что это наиболее наглядно показывает несостоятельность неолиберальных политических программ в Никарагуа и объясняет решимость никарагуанского народа в мирное время снова пойти в ногу с фронтом в поисках лучшего решения.
RT: Как Вы оцениваете развитие страны в период Вашего отсутствия у власти? В каких аспектах были сделаны шаги вперед, а в каких – назад? Какие изменения произошли в Никарагуа за эти 16 лет?
Д.О.: Да, на самом деле были сделаны шаги назад с момента, когда приватизировались основные учреждения – связанные, например, с образованием, здравоохранением, распределением энергии – основные институты. Это отрицательно отразилось на уровне образованности населения Никарагуа. Всем понятно, что народ без образования не может прийти к прогрессу и благополучию. И по мере того, как шла массовая приватизация, росли показатели безграмотности. О здравоохранении и говорить нечего – на нем это сказалось невероятно. И я бы сказал, наибольшие потери претерпела сфера энергетики. То есть к 2006 году, в 2005-2006 году, государство Никарагуа уже практически существовало в потемках. Люди жили без электроэнергии по 14-16 часов в день. Страна находилась на грани полной парализованности. Таковы были последствия применения в течение 16 лет неолиберальной политики в нашем государстве, которые до сих пор очень сложно устранить. Нелегко, скажем, справиться с безграмотностью. Мы все еще с нею боремся, все еще эта проблема присутствует. И нелегко было до сих пор осуществлять демократизацию в области медицины. Почему? Во-первых, сегодня гораздо больше людей обращаются за медицинской помощью, так как теперь она бесплатно. А раньше к клинике никто и близко не подошел бы, так все было приватизировано. Во-вторых, не хватает медикаментов. По этой причине пациенты требуют большего внимания со стороны врачей и медсестер. Люди больше обращаются за медицинской помощью, и поэтому требуется больше лекарств. Так что мы боремся с проблемами в этой области, по которой был нанесен серьезный удар в виде массовой приватизации, последовавшей за революцией. Это в особой мере затронуло сферы здравоохранения, образования и землевладения. В результате произошедшей революции земли были поделены между крестьянами. И началась борьба – борьба, которая вызвала ситуацию нестабильности в стране. С одной стороны были крестьяне, борющиеся за то, чтобы у них не отняли их собственность, а силы фронта в этом противостоянии поддерживали крестьян. И кто же в этих условиях мог одолжить крестьянам деньги, чтобы они могли работать? Никто. Кто вкладывал деньги в их собственность? Никто. Сейчас нам постепенно удается выводить страну из этого положения. На сегодняшний день мы выдали более шестидесяти тысяч ценных бумаг крестьянам, которым удалось продержаться в этой борьбе, кооперативам, представителям малого и среднего производственного бизнеса и т.д., а также поселенцам, имеющим участки земли для того, чтобы они могли развивать свое хозяйство.
RT: Во время Вашего первого президентского срока в Никарагуа были начаты весьма амбициозные проекты, часть из которых не достигла успеха, как, например, было с государственной собственностью, которую не смогли эффективно использовать. Что на этот раз предлагает Сандинистское правительство для решения этих проблем?
Д.О.: Я считаю, что в первый послереволюционный период у нас не было возможности осуществлять революционную программу в мирных условиях. Постепенно нагнеталось предвоенное настроение и, в конце концов, все силы мобилизовались на защиту страны, на военную оборону страны, так как мы испытывали на себе агрессию. Мы делали ставки на смешанную экономику, а смешанная экономика подразумевает существование частных предприятий – в первую очередь, малый и средний бизнес и кооперативы в сфере как сельского хозяйства, так и малого, среднего и крупного производства. Так что речь идет о государственных учреждениях и предприятиях со смешанным капиталом, что представляет собой вклад в развитие страны. У нас не было возможности реализовать этот проект, эту программу. Однако сейчас у нас есть такая возможность, и, я бы сказал, что нашим первым шагом стала стабилизация режима владения собственностью в Никарагуа, так как в стране, где нестабилен режим владения собственностью, сложно, невозможно вести развитие в финансовом плане, в области инвестиций, а также в сфере разработки программ выдачи кредитов под справедливый процент. В Латинской Америке вновь сложилась благоприятная обстановка для осуществления революционных задач Сандинистского Фронта и никарагуанского народа, а значит, благоприятная и для других латиноамериканских народов. Это связано с теми шагами которые мы сделали за последнее время, в числе которых наше незамедлительное вступление в альянс стран Латинской Америки и Карибского бассейна (ALBА).
RT: Чем отличается сегодняшнее государство от того, в каком виде Вы перестали им управлять?
Д.О.: Ну, в первую очередь я бы отметил, что сегодняшняя необратимая четко намеченная тенденция международного сообщества к проведению многополярной политики благоприятствует борьбе южных народов. Этот факт очень важен в этом смысле для государств Азии, Африки и Латинской Америки, так как открывает для них большие возможности. Это также объясняет продвижение вперед социалистических сил – революционных сил в Латинской Америке, в том числе способность Кубы удерживать свои позиции. Логично, что Куба выступает в качестве примера стойкости для латиноамериканских народов, претерпевших в последние годы развал социалистического лагеря. Некоторое время назад мы лишились мощного союзника в борьбе с политикой экспансионизма и империализма во всем мире. Когда-то политике экспансионизма и империализма был противопоставлен Советский Союз, который сыграл ключевую роль в разгроме фашистов. Когда Советский Союз развалился, для империи как будто наступил звездный час, возможность полностью доминировать над миром. Но история распорядилась иначе. Почему? Потому что, в конце концов, ее пишут народы. И теперь здесь, в Латинской Америке, а особенно в Центральной Америке, которую США долгое время считали своим тылом, задним двориком, происходят перемены – перемены, каких Латинская Америка не видела за всю свою историю. Все, за что так долго боролась Латинская Америка, сегодня воплощается в реальность. А она боролась за независимость, за право на самоопределение и, в особенности за целостность и единство народов Латинской Америки и Карибского бассейна. Почему я так говорю? Потому что сейчас речь уже идет не о мечте, а о реальном курсе в политике, взятом нами недавно, на собрании, проведенном в Мексике по созданию организации стран Латинской Америки и Карибского бассейна. Решение уже принято, и мы уже работаем в этом направлении. То есть это неопровержимое свидетельство того, что в государствах всего мира, в частности – Латинской Америки, происходят серьезные перемены.
RT: Как бы Вы охарактеризовали нынешнюю роль, положение Никарагуа в Латинской Америке, ее отношения с другими странами?
Д.О.: Ну, тот факт, что Сандинистский Фронт снова стоит у власти, бесспорно, способствует объединению Центральной Америки, единству Центральной Америки в условиях имеющихся сложностей, особенно таких, как последствия государственного переворота в Гондурасе. Несмотря на это, мы продолжаем работать над целостностью и единством Центральной Америки, над целостностью и единством Карибского бассейна, над целостностью и единством Мезоамерики, то есть от Мексики до Центральной Америки, до Колумбии. На наших собраниях мы высказываемся за единство Латинской Америки, в частности за создание намеченного нами во время встречи в Мексике блока. В следующем году в Венесуэле состоится наше следующее собрание, на котором уже будет закладываться фундамент этой крупной организации стран Латинской Америки и Карибского бассейна, где Никарагуа, несомненно, будет играть важную роль, что объясняется ее исторически сложившейся позицией, ее успешно проведенной революцией, позволившей разгромить тиранию Сомосы и высвободить Никарагуа из зависимости от США, что в свою очередь открыло новый виток в развитии Центральноамериканского региона. Нужно иметь в виду, что в то время, когда в Никарагуа прогремела революция, не только Центральная Америка, но и вообще Латинская Америка кишела военными диктатурами и было ясно, что, если ничего не изменится, тогда не только в Центральной Америке, но и во всей Латинской Америке произойдет военное восстание. Поэтому в Латинской Америке начались перемены, в случае Центральной Америки – начали проводиться мирные процессы. И это уже закладывает базу новой Латинской Америки, закладывает базу, которую в последние годы нам уже удалось укрепить. Скажем, победа Боливарианской революции было решающим событием для поднятия духа народов Латинской Америки и Карибского бассейна. И логично, что успех товарища Луиса Инасиу Лулы да Силва в Бразилии, хоть он и не сравним с Боливарианской революцией, как это было с Уго Чавесом, однако имел и имеет особый вес, что вполне естественно по-новому характеризует атмосферу в странах Латинской Америки и Карибского бассейна. То есть вес, который перетягивает в сторону прогрессивных, революционных действий социалистического характера, нежели в сторону консерваторов.
RT: Вы сказали о Гондурасе, до какой степени это стало для Вас фактом или символом, на который следует обратить внимание, потому что, возможно, такие ситуации могут повторяться?
Д.О.: Я считаю, что ни один народ не может быть спокойным, потому что государственный переворот в Гондурасе стал ударом для всех стран Латинской Америки, которые буквально несколькими месяцами, неделями ранее встретились с президентом Бараком Обама в Тринидад и Тобаго, где президент Обама провозгласил о начале новых отношений с Латинской Америкой. И этот государственный переворот означает броситься против этой воли, выраженной в Тринидад и Тобаго. И не только против народов Латинской Америки, но и против самой политики, которую провозгласил Обама. То есть, если самые реакционные силы США способны организовывать и производить государственные перевороты, не прячась президента, сейчас мы уже не говорим о том, что будет по мере того, как проходит время. Эти силы добиваются утверждения своей воли независимо от предложений и обязательств, которые президент Обама сделал перед странами Латинской Америки и Карибского залива. На самом деле, это говорит о том, что ему не оставалось ничего делать, как принять условия игры зачинщиков государственного переворота, которые подготовили государственные переворот из Вашингтона и которые использовали как операционную базу Пальмерона в Гондурасе.
RT: Вы говорили, что даже в политике США чувствуются перемены в отношении Латинской Америки. Как бы Вы могли определить эти перемены, какую оценку Вы можете дать роли, которую играют сегодня США в политике стран Латинской Америки?
Д.О.: Я считаю, что ситуация Латинской Америки заставляет политику США по крайней мере вести диалог отличный от того, который они вели до эпохи Буша. Но политике США не удается модифицироваться. Я бы сказал, что необходим диалог, на фоне объективной реальности Латинской Америки. Барак Обама в Тринидад и Тобаго, говорит, что он хочет отношений, основанных на взаимоуважении, и.т.д. Как тогда можно объяснить то, что США были замешены в государственном перевороте в Гондурасе, по прошествии всего нескольких месяцев? И как мы можем это объяснить последующую борьбу США за признание правительства Гондураса? Единственное, что мы видим, это то, что США не меняют своей сущности. Мир меняется, США нет. И это является проблемой не только для Латинской Америки, но и для всего мира. Эта страна обладает военным и экономическим могуществом, и в это же время не меняет свою экспансионистскую и империалистическую политику.
RT: То есть вплоть до настоящего времени изменения были только на словах, а не на деле?
Д.О.: Да, так и есть. Они продолжают вести политику, какую всегда вели и раньше, поступают так, как всегда и поступали. Политику нежелательного вмешательства, политику государственных переворотов, политику угрозы. Их политику можно охарактеризовать как политику кнута и пряника. Они всегда их сочетают. И сейчас Латинская Америка обладает большей силой и достоинством, чтобы сопротивляться и противостоять этой политике кнута и пряника. У нас больше силы, больше достоинства, и в то же время, эта политика не меняется. Их стиль всегда сохраняется, и они даже не стесняются говорить об этом публично. B своих высказываниях они публично высказывают свое мнение, свою оценку, какое правительство является демократичным, а какое нет. На каком основании они это делают?
RT: Вы говорите о том, что необходимо установление отношений с США на основе взаимоуважения. В этом смысле можно говорить о том, что есть какое-то продвижение вперед?
Д.О.: То, что поменялось в настоящий момент, это метод. Я говорю, в настоящий момент, потому-то у них сейчас нет условий, чтобы, например, произвести государственный переворот в Никарагуа. Если бы у них были условия произвести его сейчас, они бы предприняли эту попытку. Но у них нет условий, потому-то они не могут рассчитывать на армию, не могут рассчитывать на полицию, у них нет военного инструментария для того, чтобы спровоцировать государственный переворот. Если бы не это, они бы его произвели, я уверен в этом. Нет условий, чтобы развязать войну в Никарагуа, как они уже сделали это в 80-х годах, они не могут развязать ее ни против Венесуэлы, ни против Боливии, ни против Эквадора, ни против Никарагуа. На настоящий момент, у них нет необходимых условий. Есть условия внутри США, но условия Латинской Америки не позволяют допустить этого, не дают им развернуться, хотя в планах США это всегда сохраняется. Да, риск остается всегда и всегда есть угроза.
RT: Что можно было бы сделать, чтобы придти к какому-то решению?
Д.О.: Необходимо усилить единство и взаимную интеграцию стран Латинской Америки. Чем более мы едины и более интегрированы, тем более нас будут уважать. Я думаю, что основное, что сделала политика США в Латинской Америке, разделить нас, разделить нас, чтобы властвовать над нами. И если мы будем по настоящему интегрированы и едины, партнер будет уже не Никарагуа, ни Венесуэла, ни Куба, ни Боливия, Эквадор, партнер будет – Латинская Америка и страны Карибского бассейна. И уже этот партнер будет обладать большим весом, и будет иметь возможность реально искать пути к соглашению в рамках взаимного уважения и равенства.
RT: В какой момент Латинская Америка смогла бы стать по-настоящему единой, единым субъектом в глазах других?
Д.О.: Я уверен в том, что мы сейчас находимся на начальном этапе. Есть единогласное решение стран Латинской Америки Карибского бассейна организовать в этом регионе сообщество латиноамериканских и карибских стран. Это решение мы приняли в Мексике. И на следующий год мы уже наметили встречу в Венесуэле. Там мы заложим основы для этой новой организации, чтобы, наконец, объединить страны Латинской Америки и Карибского бассейна.
RT: Каким образом латиноамериканские страны, имеющие разные позиции, могут продолжать борьбу за проведение своей политики? Как можно прийти к альянсу, в то время как существуют основополагающие расхождения, как в случае Венесуэлы и Колумбии?
Д.О.: Знаете, я считаю, что здесь существует принцип, который мы все разделяем при том, что процессы в каждой конкретной стране имеют свои особенности, которые мы должны уважать. Всегда будут аспекты, по которым мы не будем совпадать, но всегда будут совпадающие позиции, особенно в сфере отношений между латиноамериканскими народами, правительствами, с международным сообществом. Скажем, договор о свободной торговле – или о свободном сотрудничестве, как его некоторые называют – с Европой продвинулся уже далеко в странах Центральной Америки. Разумеется, позиция Центральной Америки будет более сильной при переговорах с Европой, если эти переговоры будут вестись всеми латиноамериканцами. Думаю, с этим не будет проблем, в этом у нас будет единая позиция. Также мы все вместе отвергаем любой вид военной агрессии со стороны США. Мы все осуждали заговоры против латиноамериканских правительств и государственные перевороты, которые, например, были организованы в Венесуэле, в Гондурасе. Мы все выступаем за снятие эмбарго с Кубы, страны, в которой за 50 лет Фидель превратился в бесспорного лидера, защищающего идеи, которые мы, латиноамериканцы, разделяем. То есть существует ряд вопросов, по которым мы совпадаем. Мы все выступаем за установление нового формата отношений с США. Разговариваешь с президентами латиноамериканских стран, и, какими бы консервативными они не были, в частных беседах они осуждают отношение к ним США, они против того, чтобы правительство США присуждало им пункты по своей классификации. Какое правительство будет за то, чтобы США выступали в роли Великого Классификатора, который присуждает пункты в зависимости, применяется или нет демократия, соблюдаются ли права человека, ведется ли эффективная борьба с наркоторговлей? Кто тогда даст оценку США? Естественно, это вызывает некоторые эмоции. Когда речь идет об экономической сфере, когда мы говорим о протекционистской политике, о протекционистской политике США, европейских стран, никто ее не разделяет. Дело в том, что мы еще не научились создавать это единое латиноамериканское пространство, не научились консолидировать нашу дееспособную латиноамериканскую общность, которая бы нам позволила вести переговоры с Европой, с Соединенными Штатами, с развитыми странами, вести переговоры на по-настоящему справедливых условиях, отвечающих интересам наших народов.
RT: Позвольте уточнить, если я правильно поняла: Вы утверждаете, что все президенты без исключения разделяют эту точку зрения?
Д.О.: Да. По крайней мере, из моего опыта общения с президентами, в приватном порядке, они критикуют американскую политику. Они с ней не согласны. Конечно же, я не могу в данный момент говорить за всех президентов Латинской Америки, но я уверен, что они не могут быть согласны с политикой, которая противоречит интересам их народов, их стран и их интересам в экономической сфере.
RT: В декабре прошлого года госсекретарь США выразила обеспокоенность сближением Никарагуа и Ирана и даже предупредила о последствиях такого рода альянса. Каково Ваше отношение и отношение Вашей страны к этому предупреждению?
Д.О.: Ну, это заявление в духе США. То есть, я настаиваю, имперская политика не изменилась. Не госсекретарь выражает свое мнение, а Империя озвучивает свое решение, и эта политика нам знакома с 19-го века. Мы знаем все этим ноты США, их коммюнике, которые означали для Никарагуа свержение правительств, захват территории Никарагуа в начале прошлого века, Никарагуа была оккупирована североамериканскими рабовладельцами, консервативными захватчиками, реакционерами-янки. В начале прошлого века Никарагуа была оккупирована войсками США. Видите, ничего не меняется. Иными словами, это нас не удивляет, мы это рассматривает как нечто естественное. Нас удивило бы, если бы они ничего не сказали.
RT: Чем Вы руководствовались при принятии решения о признании Никарагуа независимости Абхазии и Южной Осетии?
Д.О.: Наши принципы, наша национальная сущность, наша идея борьбы за независимость всех наций, какими бы маленькими они ни были, уважение, которого достойны все, даже самые малые, народы. Здесь, в Латинской Америке, мы продолжаем борьбу за независимость Пуэрто-Рико, народа, который борется, поскольку его территория оккупирована США в 21 веке. Мы продолжаем борьбу, чтобы английская Империя – ее остатки – покинула Мальвинские острова. Это небольшая территория, но только поэтому мы должны прекратить борьбу, отказаться от нее? Нет, это территория, которая принадлежит аргентинскому народу, к которому она и должна вернуться. То же самое происходит с территорией Гуантанамо на Кубе. Это маленькая территория, может быть, такая же маленькая, как территория Абхазии или Осетии, но, естественно, она принадлежит Кубе, независимому кубинскому государству. А в данном случае мы говорим о независимости двух небольших народов, которые имеют свою самобытность, свою историю и которые не раз выступали за свою независимость. Поэтому мы не сомневались, когда признавали независимость этих двух народов.
RT: Сейчас, когда прошло некоторое время, Вы считаете, что это решение было верным?
Д.О.: С каждым днем я более убежден в том, что то решение было верным. Конечно же, да.
RT: Каким образом решение признать независимость Абхазии и Южной Осетии повлияло на отношения с Российской Федерацией и повлияло ли вообще?
Д.О.: Да, необходимо иметь в виду, что отношения Никарагуа и России развивались задолго до событий в Осетии и Абхазии, что наши отношения были исторически тесными с Советским Союзом, и эти отношения активно развивались в период с 1979 по 1990 год. Я бы назвал эти отношения крайне справедливыми, примером того, какими должны быть отношения между развитыми и развивающимися странами, поскольку тогда применялся тот самый принцип, о котором мы столько говорим сейчас, принцип честной торговли, обмена, взаимодополняемости, этот принцип применялся.
Итак, в этом случае: какая единственная страна могла защитить эти народы – так как на них нападали, - защитить народную волю? Россия. Таким образом, в данном контексте мы лишь снова встаем на тот же путь отношений с Российской Федерацией, в новых условиях мы восстанавливаем наши исторические отношения с российским народом.
RT: И какие перспективы Вы видите на этом новом этапе отношений?
Д.О.: Вы знаете, у нас уже есть результат, я сказал бы, что у нас есть результаты этого сотрудничества со стороны Российской Федерации в пользу никарагуанского народа, есть возможность поставлять никарагуанские продукты на российский рынок, поступают инвестиции со стороны российских компаний в экономику нашей страны. Например, существуют проекты по поставке какао. Уже пришли российские инвесторы, которые занимаются соответствующими исследованиями и налаживание инфраструктуры по переработке какао в нашей стране. Также есть мясные продукты, недавно приезжала соответствующая российская группа, которая изучала возможность импорта никарагуанского мяса в Россию.
И у нас есть идея прорыть канал. Мы, в Никарагуа, не можем его себе представить без России. Этот канал должен делаться с участием России и – без сомнения - мирового сообщества, но в первую очередь с участием России. Венесуэла полностью готова участвовать в строительстве канала, который будет проходить по территории Никарагуа. Соответствующие работы всегда находились в повестке дня и всегда были, скажем так, главным грехом Никарагуа – эти условия для строительства канала. Почему? Поскольку это грех в глазах США. Потому что Никарагуа хочет контролировать каждый шаг через центральноамериканский регион. Я чувствую, что отношения прогрессируют по всем направлениям. Наш визит в Москву был очень важным. Важными были все договоры, которые мы подписали, и важен формат развития сотрудничества между Российской Федерацией и Никарагуа.
RT: Нельзя не принимать в расчет, что Вы являетесь, скажем так, наследником поколения революционеров с определенным взглядом на политику и на жизнь в целом. Что не претерпело изменений? Что Вы сохраняете из этого взгляда на мир?
Д.О.: Я считаю, что есть принципы, которые имеют логичную связь с локальными и международными событиями, обязательства, согласно которым мы должны содействовать таким изменениям. В день, когда Никарагуа покончит с неграмотностью, мы уже не будем продолжать говорить о борьбе с неграмотностью, и в то же время, когда мир победит неграмотность, он не поднимет флаг, чтобы провозгласить это. Поэтому, до тех пор, пока будет неграмотность, будет развиваться тот же флаг, что и в 79 году. Есть бедность, нищета, большой разрыв между бедными и богатыми, который существует в условиях глобальной экономики, где богатство сосредоточено в руках небольшого числа стран и народов, а бедность распространена в подавляющем большинстве населения. И пока существует бедность, пока существует неравенство, нам нужно продолжать бороться за поиск пути, который приведет к равенству между народами. Теперь я хотел бы сказать о новых пунктах в повестке дня, которые не были так актуальны в те годы, например, вопрос об окружающей среде. Этот вопрос в настоящее время занимает очень важное место. Если мы хотим бороться с нищетой, мы должны защищать окружающую среду, должны восстанавливать разрушенные зоны, восстанавливать флору и фауну…
То есть, в настоящее время совершенно очевидно, что борьба с бедностью должна сопровождаться одновременной защитой и восстановлением окружающей среды, борьбы с загрязнением. И здесь стоит упомянуть о прениях по Киотскому соглашению, которые не были завершены на последнем совещании, и место проведения которого в настоящее время переносится в Мексику. Мы хотим справиться с проблемой бедности, избавить наши народы от нищеты, избавить мир от нищеты и отсталости, потому что мы все этого хотим, по крайней мере, на словах. Наши мнения сходятся в том, что нужно создать условия, чтобы избавить мир от загрязнения, потому что если этого не делать, мы погибнем. Очень просто – мы все погибнем. Это новые темы, которые появились в глобальной повестке дня, по мере того, как пришло осознание серьезности ситуации, по мере того, как наука нам указывает на серьезность ситуации. То есть, это не какой- либо каприз, это реальность, полученная на основе анализа информации, научных данных, которые ясно говорят нам о том, что мы отравляем окружающую среду. И, в первую очередь, должны действовать развитые страны, страны, которые больше всего загрязняют, такие, как Соединенные Штаты.
И мы говорим о США, дело не в том, что мы хотим говорить только о них, дело в том, что они сами становятся главной темой, из-за того, что они загрязняют окружающую среду и отказываются устанавливать правила на более низкие показатели загрязнения. Что касается прав женщин, женщины сейчас имеют намного больше прав, чем раньше. Конечно, мы и раньше рассматривали права женщин, но сейчас в гораздо большей степени. Мы много внимания уделяем правам молодежи, правам детей. Конечно, в этой области мы достигли многого, но, так скажем, сегодня эти права имеют гораздо больший вес, есть большее осмысление этих прав. Появились новые темы об уважении свободы в выборе пола, в индивидуальном выборе. Это новые темы на повестке дня, которых не было еще совсем недавно. Отсутствие дискриминации в отношении людей из-за их выбора, это новые пункты на повестке дня, которых не было еще несколько лет назад. То есть появились новые элементы на повестке дня, которые обогащают борьбу, но которые в то же время, показывают нам, что впереди нас еще есть долгий путь.
подготовила Ксения Брегадзе http://www.rt.com/
РЕАЛЬНАЯ ПОЛИТИКА.The real policy
|
|
|
Навигация по порталу: 
