 |
09.04.2010 13:55 |
| |
Дина Рубина: Уехала, чтобы не извиняться... |
 |
B прошлом месяце на телеканале "Культура" состоялась премьера фильма "Между земель, между времен". Дина Рубина". Специально для "Известий" с героиней фильма, много лет назад уехавшей в Израиль, однако оставшейся российским писателем, побеседовала Марина Вашукова.
- "Между земель, между времен" - это название отражает ваше современное мироощущение как человека и как писателя?
- Это названия разделов моего сборника прозы "Цыганка". Мне кажется, "Между земель" довольно точно передает ощущения писателя, живущего, с одной стороны, в среде своего народа и в то же время в среде другого языка. Что касается "Между времен", каждый житель России, прошедший со своей страной медленный дрейф от одного общества к другому, отлично понимает, что это значит - чувствовать себя принадлежащим разным эпохам, разным временам.
- В одной из энциклопедий вы значитесь как "известная израильская писательница, пишущая на русском языке". Принимаете такую формулировку?
- Для совершенно адекватного ответа на этот вопрос неплохо бы самой в себе разобраться. Понять, что такое принадлежность писателя. Вряд ли вы скажете, что Сергей Довлатов - известный американский писатель. А ведь это и есть - "между земель". Вот интересно: и Гоголь, и Тургенев, и Бунин, да и множество других русских писателей значительное время своей жизни провели за границей. Тем не менее писали они о России, за редким исключением. Поэтому они - русские писатели. В нашем современном мире, оглохшем от разноголосицы, от шума самолетных двигателей и коловращения интернета, писатель, пишущий по-русски, но живущий вне России, не может замуровать себя в мире своего языка, в национальной прозе, где действуют исключительно российские люди. Вот и возникает некая растерянность классификаторов - куда отнести автора, на какую полку поставить? Есть хорошая русская поговорка: "Хоть горшком назови, только в печку не ставь".
- Вы говорите: "Мой русский язык - ось, на которой вертится эта карусель - "между земель, между времен". Какой язык звучит в вашей обычной жизни? Как окружающее языковое пространство меняет вас?
- Вся моя жизнь, все мысли, предпочтения, друзья и семья - всё на русском языке. Окружающее языковое пространство - в данном случае на иврите, с его отсутствующим обращением на "вы" - лишь добавило изрядную свободу жестов и выражений. Здесь можно жить в домашних тапочках.
- Как вы оцениваете современный русский язык? Следите за изменениями?
- Не то чтобы слежу - это само на тебя валится, хотя уже и телевизор, и радио, и газеты из своей жизни изгнала. А прилетишь в Россию, спустишься в метро - и гул языковой, вал незнакомых интонаций. Многие говорят "изменения в языке", имея в виду новые слова, обороты и выражения... Да, очень много появилось новых слов, с чем-то можно смириться, от чего-то хочется бежать без оглядки, но ведь дело-то в главном - в интонации. Вам приходилось слышать, как разговаривали старые интеллигенты, которые еще до революции родились? Я дружу с настоятельницей Русского православного Спасо-Вознесенского монастыря на горе Елеонской в Иерусалиме - с матушкой Моисеей. Она дочь деникинского офицера, родилась в Бельгии, была сестрой милосердия, стала монахиней и почти всю жизнь прожила в Иерусалиме. Стоит к ней на гору подняться, чтобы слушать и слушать ее русскую речь, неподражаемую интонацию спокойного достоинства, какой-то душевной внятности. А когда в манере говорить ведущего ток-шоу или новостной программы ты слышишь интонации продавщицы винно-водочного ларька в поселке Тюменской области, такая тоска наваливается...
- "Изгнали телевидение" - то есть не смотрите. Но выступать-то приглашают? В каких случаях соглашаетесь?
- В разговоре на какую-нибудь серьезную тему готова принять участие. Но если удается отвертеться, ускользаю. Я ведь человек иной, не говорильной профессии. Я зарабатываю на жизнь одиночеством.
- На вашем сайте в интернете изображены море, летящая фигура женщины в широкополой шляпе, собака... Почему именно так?
- Это акварель моего мужа, художника Бориса Карафёлова. Он сам выбрал ее для моего сайта. На картине действительно гуляем вдоль берега моря мы - я и мой незабвенный пес Кондрат. Вообще, люблю повторять, что я - частное лицо, со своими привязанностями и пристрастиями. Со своими широкополыми шляпами. Когда дизайнер моего сайта Карина Пастернак думала о заставке, я сказала: "В океане интернета все стараются друг друга перекричать. Давай будем молча гулять вдоль моря".
- Что для вас значит море?
- Во-первых, насыщенность огромного пространства йодом, которого недостает моему организму. Я гуляю вдоль волн, вязну в песке босыми ногами и дышу, дышу, дышу... И мысли бегут, и проясняется замысел, и мир становится прекрасным. Во-вторых, это неисчислимые оттенки цвета и звуков - шума волн, криков чаек, ударов по волейбольному мячу... У моря человек становится самим собой - неким существом, химически и биологически близким данной стихии. Ощущает глубинную связь с - извините за громкое слово - мирозданием.
- Вы популярный писатель, знающий, что такое коммерческий успех. При этом нельзя сказать, что ваши книги - легкое чтиво. В чем секрет вашего массового успеха?
- Знаете, я заступлюсь за своего читателя. На адрес моего сайта приходят сотни писем, очень разных, из разных стран. И я с удовлетворением вижу, как много среди тех, кто читает современную прозу, глубоких, умных и образованных людей, отлично понимающих авторский замысел. Это настоящие соавторы книги, ибо для создания прозы нужны двое: писатель и читатель. Что касается "секрета" массового успеха моих книг, то не дело автора давать по этому поводу разъяснения. Успех - это всегда до известной степени загадка. Загадка интонации, типа юмора, артистичности стиля, любви к окружающему миру, да мало ли чего.
- Есть люди, которые, ценя вас как писателя, не принимают того, что в ваших текстах "слишком много еврейского"...
- Знаете, двадцать лет назад я покинула Россию, чтобы не комментировать ничего в своей жизни и своих книгах. Чтобы перестать извиняться за темы своих книг, за свое существование и заодно - за существование моего народа. И ни разу об этом не пожалела. Вообразите себе Фазиля Искандера, объясняющего, почему всю свою жизнь он пишет об абхазах села Чегем. Или Борхеса, объясняющего, почему у его героев латиноамериканские фамилии. И так далее...
- Вы рассказывали, что приехали с мужем в Израиль, два "бесполезных" человека - писатель и художник, и смогли не только не потеряться, но и выстроить дом, воспитать детей. За счет чего? Что помогло - удача, судьба, характер, любовь, вера?
- Все это вместе. Ну и спокойная привычка к каторжному труду. Не важно, в какой сфере. Лучше, конечно, если в своей, родной литературной. Но это уж как повезет. Несколько лет я редактировала газету, работала в местном доме культуры, три года служила в одной израильской организации. Тут что главное? Делай свое дело спокойно и толково, и будет тебе удача. А у меня еще ведь и главное оставалось от любой внелитературной занятости - материал. Бесценный материал для будущих книг.
- По вашим произведениям снято несколько фильмов - "Любка", "На Верхней Масловке", "Двойная фамилия". Вы принимали участие в работе над ними?
- Писала сценарии для "Масловки" и "Любки". На съемочной площадке я никогда не присутствую. Я уже много раз повторяла, что автора книги надо убивать до премьеры фильма, даже если он сам автор сценария. В процессе съемок материал претерпевает порой немыслимые превращения. Впрочем, у меня хватает широты и такта восхищаться режиссерскими удачами и мастерством актеров. Само собой, это другое искусство, и любому автору прозы, по произведению которого снимается фильм, я бы сказала только: "Смирение, мой друг, смирение!" Сейчас, к примеру, снимается сериал по моему роману "На солнечной стороне улицы". Мне и в голову не придет искать в этом фильме героев моей книги.
- Вы часто говорите: "Живу в вечном состоянии творческого кризиса". Чем разрешится очередной?
- Работаю над новым романом, который будет называться странно - "Синдром Петрушки". И герой странный - кукольник, необычный человек. Необычная жизнь, необычная странная любовь, "кукольное" ощущение пространства. Тайна, боль, счастье... Этот роман должен стать завершающим в трилогии, как бы насаженной на шампур сквозной идеи: двоящаяся реальность. В "Почерке Леонардо" она двоится в зеркалах, в "Белой голубке Кордовы" - между искусством подделки и просто искусством. В новом романе - между куклой и человеком.
http://www.izvestia.ru/culture/article3139764/
ЕВРЕЙСКИЙ ЖУРНАЛ.Jewish magazine
|
|
|
Навигация по порталу: 
