 |
03.12.2009 12:27 |
| |
"Всю жизнь делал то, что люблю..." |
 |
../media2/politics/03-12-2009_leo.jpg Когда произносят имя Максима Леонидова, многие до сих пор реагируют: бит-квартет «Секрет». Сам Леонидов таким ассоциациям, похоже, не рад. У него давно другая жизнь. Он играет главную роль в российской постановке знаменитого мюзикла Мэла Брукса «Продюсеры», премьера которого прошла весной этого года. Только что выпустил десятый сольный альбом - «Дикая штучка», который собирается презентовать в Москве 10 декабря.
Елене Мухаметшиной он объяснил, что рок-н-ролл в России не мог умереть, потому что он тут и не рождался, и довольно прозрачно намекнул, что реюниона «Секрета» ждать не стоит.
- Александр Васильев из «Сплина» недавно написал: «Больше никакого рок-н-ролла». Вы на новой пластинке говорите: «Идите к черту с вашим рок-н-роллом». Это программное заявление?
- Да, я имею в виду не музыку, я имею в виду явление, которое, как любая организованная религия, является мертвым. Когда рок-н-ролл появился, он был светлой, чистой, замечательной идеей, которая собрала под свои знамена огромное количество людей. Но потом его прибрали к рукам, а как только что-то прибирают к рукам - оно умирает. Поэтому рок-н-ролл мертв, конечно.
- А в России, значит, и не рождался?
- Да, Россию это дело обошло. То, что у нас происходит, с большим трудом можно назвать рок-н-роллом. И то, что, скажем, на «Нашем радио» называется рок-н-ролл - это никакой не рок-н-ролл. Это русский городской романс с барабанами и бас-гитарами.
- А как вы относитесь к современной русской музыке?
- Я не большой ее знаток. Вообще хорошей музыки априори мало. Скажем, из ста песен, которые звучат в эфире той или иной радиостанции, хороших - три. Все остальное - это некий музыкальный дизайн, который заполняет жизнь, помогает месить пирожки и ехать в такси. Но это, наверное, нормально, потому что искусства меньше, чем масскульта. Искусство - это штучная вещь, в нем не бывает фабрики звезд и вообще фабрики. Мне нравятся Jukebox Trio, «Ундервуд».
- А российский хип-хоп, например?
- Да, Noize MC. Он остроумный парень, а на нашей сцене чувство юмора - большая редкость. У нас же все чрезвычайно серьезные, все апостолы Павлы, они вещают, пропагандируют, если не сказать проповедуют. И все без тени улыбки. Поэтому мне очень нравится Гребенщиков - у него, кроме всего прочего, чудесное чувство юмора. И вообще у стариков оно было. У Макаревича оно есть, у Гребенщикова есть, у меня. А у Бутусова нет (смеется).
- Почему вы решили записывать альбом в Канаде?
- Я не хотел записывать альбом в Канаде - так получилось. Я хотел записывать альбом с Кириллом Широковым, которого я знаю с конца 1980-х годов. Мы с ним когда-то вместе работали. Я взял песню «Когда-нибудь», совсем простую, написанную на четырех аккордах - мне было неинтересно ее делать «гитарка-барабаны», - и отослал ее разным музыкальным продюсерам, в том числе и Широкову. И то, что он сделал, мне очень понравилось. Это было совершенно неожиданно, свежо. Я и не предполагал, что эта песня может так прозвучать. У него студия в Канаде, и мне пришлось туда ехать.
- Сейчас же нет, наверное, разницы, где записываться?
- В России записываться не дешевле.
- А в плане качества?
- Очень многое зависит от ушей. Как показывает опыт, можно в домашних условиях записать замечательную пластинку, которая будет слушаться абсолютно по-западному. А можно нанять Abbey Road и сделать самодеятельную запись - я сейчас не имею в виду «Машину времени» (смеется).
- Вас всегда спрашивают, что вам все-таки интереснее - музыка или театр? Но вы ни разу так и не ответили.
- Потому что я сам не знаю, что интереснее. Я люблю и то и другое. Это совершенно разные действия, в которых задействованы разные актерские и творческие механизмы. Я с удовольствием работаю на театральной сцене, если это достойное дело. Я стараюсь беречь свое реноме, потому что, знаете, сыграешь в каком-нибудь телесериале, а нормальные умные люди скажут: «Ну б ** дь, мы думали, хоть Леонидов туда не сунется. А он туда же! »
-- В одном из интервью вы говорили: чтобы работать в театре, надо ему всего себя отдавать. Это несколько расходится с вашими действиями.
- Я так не говорил. Я говорил: чтобы работать в труппе театра, надо себя целиком отдавать. Если ты работаешь у Льва Додина в Малом драматическом театре, то там надо всего себя отдавать. Хотя, скажем, Лиза Боярская умудряется сниматься в кино, но это потому, что Лев Абрамович стал сдавать позиции. Во времена моей молодости так бы не получилось. Нельзя сказать, что я работаю в театре, я - приглашенная звезда. Я имею возможность принимать или отклонять разные театральные предложения.
- И на что вы в первую очередь смотрите?
- На свою творческую заинтересованность. Зависит и от людей, которые заняты в проекте. Я, к счастью, деньги зарабатываю другим, поэтому могу позволить себе кочевряжиться, когда меня приглашают в кино или театр.
- В кино какие-то сейчас проекты есть?
- Мне просто не хочется сейчас озвучивать названия проектов. У меня были довольно долгие переговоры с одним телевизионным каналом, и в результате я вынужден был отказаться, так как думаю, что это будет посмешище. Опять, к сожалению, мы упираемся в исключительно коммерческий подход к вопросу. Я боюсь, что там будет мало искусства и много расчета на коммерческий успех.
- А сами выступить в роли режиссера или продюсера не хотите?
- Меня мюзикл «Продюсеры» навел на мысль о том, что наших оригинальных мюзиклов мало. И поэтому мы с моим товарищем Александром Шавриным пишем мюзикл. Не буду говорить, что да как: пока рано, мы только закончили первый акт.
- У вас все песни в разных жанрах. Вы все еще ищете свой?
- Форма для меня не главное. Просто если я написал вальс, то хочу, чтобы он звучал как вальс. Если я написал латиноамериканскую мелодию, пусть она будет аранжирована в латиноамериканском духе, потому что важно то, что несет в себе эта песня. Главное месседж, который она транслирует, а уж как она сыграна - в духе французского шансона с аккордеоном или тяжелого рока, - это для меня двадцать пятый вопрос.
- Ваши песни редко услышишь по радио. Почему?
- Это не ко мне вопрос. Вы приносите песню на радио, там говорят: «Мы эту песню ставить не будем». Все, на этом продвижение заканчивается. У меня есть пять-десять абсолютно форматных с радийной точки зрения песен, которые не звучат в эфире ни одной радиостанции. Почему так происходит, я не знаю. Я не кокетничаю, я говорю правду. Каждую свою новую пластинку я с поклоном несу на радиостанции. Может быть, меня считают снобом, потому что я не хожу на какие-то тусовки. Но, ребята, я живу в Петербурге. А может быть, я сам виноват. Может быть, мне надо говорить: «Ребята, я мягкий и пушистый. Не думайте, что я питерский сноб - фи! - Который все презирает ». Наверное, надо так делать. Но мне не хочется.
- Такое ощущение, что вот вы добились чего-то и к большему не стремитесь - живете для себя.
- По сути так оно и есть. Я, к счастью, заслужил это право - делать то, что я люблю. Я всю жизнь делал то, что я люблю. А сейчас я это делаю всласть, потому что мое материальное положение никак уже не зависит от того, будут мои песни успешными или нет.
- Сейчас многие распавшиеся группы воссоединяются. Даже Робби Уильямс сдался и объявил, что поучаствует в реюнионе Take That. Как вы к этому относитесь?
- По-разному отношусь. Все зависит от конкретного случая. Если люди друг другу рады и к тому же умудряются записывать новые песни и жить как творческий коллектив, то сам бог велел объединяться и продолжать. Если же ничего этого нет, если ни о каком творческом возрождении не может быть и речи, то просто объединяться для того, чтобы срубить бабла, мне кажется лишним.
- А вы?
- Слушайте, хватит уже заниматься мастурбацией на фотографии группы «Секрет»! Сколько можно! Есть пластинки, воткните их и послушайте.
Елена Мухаметшина http://runewsweek.ru/
ЕВРЕЙСКИЙ ЖУРНАЛ.Jewish журнал
|
|
|
Навигация по порталу: 
