Популярный американский финансовый аналитик Барри Ритхольц, автор недавно вышедшей здесь книги "Нация бэйлаута", подсчитал приблизительную стоимость предпринятых правительством США мер по спасению национальной финансовой системы от банкротства. Он предположил, что если суммировать все непосредственные денежные инвестиции, займы, страховки и другие формы государственной поддержки компаний, то сумма составит приблизительно 4,6 трлн долларов. Он даже подсчитал, что к концу 2010 года США, возможно, потратят на эти цели до $10 трлн. В свою очередь, авторитетное агентство Блумберг подсчитало, что цена спасения финансовых институтов Америки составит, по мнению экспертов агентства, около $7,8 трлн. Это означает, что каждый американец, включая детей, потеряет по $24 тыс., которые будут истрачены государством на восстановление финансовой системы.

 Естественно, такие крупные суммы денег трудно осознать человеку, не связанному профессионально с деятельностью больших финансовых институтов или государственных структур высокого уровня. Ритхольц предложил посмотреть на них в более широком контексте и сравнить их с другими крупными тратами, которые делали США. Вот что у него получилось. С учетом инфляции в XX веке своей национальной валюты США истратили на план Маршалла 115,4 млрд долларов, на высадку человека на Луну - 237 млрд, на выход из кризиса 1980-х годов - 256 млрд, на корейскую войну - 454 млрд, на "новый курс" Рузвельта - 500 млрд, на покупку Луизианы - 217 млрд, на войну во Вьетнаме - 698 млрд, на войну в Ираке - 597 млрд, на все проекты за всю историю НАСА - 851,2 млрд долларов. Все это в сумме оказалось равно приблизительно 3,926 трлн долларов. То есть почти на 700 млрд долларов меньше, чем уже сегодня истрачено правительством страны на спасение национальной финансовой системы.

Единственное, что можно отчасти сравнить с нынешними тратами, это государственные расходы, понесенные правительством в годы Второй мировой войны. С учетом инфляции они составили 3,6 трлн долларов, что, впрочем, также недотягивает до суммы нынешнего бэйлаута. Однако дает некоторое представление о масштабах нынешнего экономического кризиса: его финансовая составляющая для США превысила как расходы, понесенные страной в период Второй мировой войны, так и все большие расходы, вместе взятые за всю историю США, кроме этой войны. Цифры не могут не впечатлять, тем более что окончательная сумма расходов на решение нынешних экономических проблем еще неизвестна.

Однако американцы уже вполне откровенно и зачастую резко выражают свое отношение к этим расходам, как и ко всей политике президента, направленной на вывод страны из кризиса. Многие критикуют Обаму за то, что он, по их мнению, слишком далеко ушел от принципов свободной экономики и проводит чуть ли не социалистическую политику. Другие полагают, что деньги, расходуемые правительством, всегда оказываются использованы неэффективно, ибо государство, входя в экономику, решает в первую очередь не экономические проблемы, а политические, в том числе связанные с удержанием власти и стабилизацией социальной ситуации. Бизнес же заинтересован в прибыли и развитии, но отнюдь не в имидже или "переизбираемости" очередной администрации. Третьи, напротив, полагают, что Обама должен более активно заниматься решением экономических проблем, а вместо этого он основное внимание уделяет реформе здравоохранения, а то и вообще войнам в Ираке и Афганистане. В результате рейтинг некогда очень популярного президента сегодня опустился ниже 50 процентов.

Однако в ряде позиций все здесь едины: так, например, любые расходы, которые несет государство по спасению компаний и финансовых институтов в стране, должны быть широко обсуждены, в том числе в конгрессе США и институтах гражданского общества. Безусловно, использование этих денег должно носить полностью контролируемый и прозрачный характер, а в контроль должны быть вовлечены соответствующие неправительственные организации и пресса. Но главное, в чем сходятся здесь все, заключается в том, что выход Америки из кризиса никоим образом не должен означать восстановления предкризисной экономики. Иначе все деньги можно будет считать потерянными или истраченными зря. Из кризиса страна должна выйти модернизированной, более современной и готовой к жесткой конкуренции на условиях не докризисного, а послекризисного мира.

В таком случае можно предположить уверенно, что большинство американцев сочтет нынешние астрономические расходы не только приемлемыми, но и разумными. Это уже будет в их умах не простая трата денег, а серьезная инвестиция в американскую модернизацию. Простое восстановление докризисного статуса-кво будет восприниматься здесь как политический и управленческий провал президента и его команды. Выход из кризиса не видится здесь примером простой линейности развития страны, типа отступили, но потом напряглись и вернулись на свои позиции. Ибо тех позиций уже нет, мир изменился, и любая уважающая себя страна сегодня должна, перефразируя Льюиса Кэрролла, бежать вперед только для того, чтобы оставаться на месте. А чтобы угнаться за изменяющимся миром, надо бежать в два раза быстрее. Традиционное американское кредо: дети должны жить лучше родителей, а внуки - лучше детей.

Мне кажется, есть несколько уроков, которые Россия может извлечь для себя. Выход российской экономики из кризиса не должен заключаться в простом достижении докризисных показателей, как бы ни хвалились этим "достижением" политики. Кризис дает России возможность приступить к реальной модернизации на обломках своей так и не пережившей кризис ресурсодобывающей экономики. В этом смысле у программы, которую сегодня выдвигает Дмитрий Медведев, совершенно нет никакой приемлемой альтернативы. Все дискуссии и обсуждения имеет смысл вести только на основе принятия необходимости срочной и всесторонней модернизации страны в соответствии с реальными критериями, которые сделают ее вполне конкурентоспособной, хотя бы в нескольких важных для нее областях глобального разделения труда. Однако другое дело, что можно и нужно обсуждать стратегию и тактику модернизации, предлагать различные ее варианты и способы.

Как бы ни относиться к содержанию ежегодного президентского послания, сегодня ему не существует содержательной стратегической альтернативы. Более того, при любом сценарии модернизации, который будет принят в России, необходимо понимание того, что это будет очень дорогая в финансовом и психологическом плане программа. Это будет кардинальный отказ от привычных моделей и форм поведения как внутри национальной экономики, так и этой экономики на глобальной арене. По сути, модернизация является реальной жертвой, которую должна понести современная Россия ради России будущей. При этом национальная модернизация невозможна без мирового контекста. Только включившись во множество глобальных инновационных цепочек, модернизационных усилий и конкурентных площадок, Россия сможет решить свои внутренние модернизационные задачи. Иначе цена бэйлаута для нее окажется куда выше ее возможностей выжить как единому и самостоятельному государству, способному обеспечить адекватный мировому уровень жизни сегодняшних российских детей.

По крайней мере, так это видится мне из Вашингтона. Николай Злобин (блог автора), директор российских и азиатских программ Института мировой безопасности, Вашингтон, США http://www.rg.ru/2009/11/25/zlobin.html