В ряде вузов проведены проверки на предмет соответствия реальных знаний первокурсников баллам, указанным в сертификатах ЕГЭ. По разным данным, от 20 до 60% студентов не смогли подтвердить высокую оценку, полученную на экзаменах. При этом вчерашние абитуриенты умудряются делать ошибки, которых не совершил бы даже первоклашка. Особенно показательны в этом плане гуманитарные специальности: ребята считают мезонин чем-то вроде дикого растения, княжну путают с книжной лавкой. Более того, у них поднимается рука написать «генирал», «врочи» и «поциэнт».

Руководство вузов обещает расстаться с такими «отличниками» после первой же сессии. Однако эксперты сомневаются, что показательная порка хоть как-то исправит положение. Вузам просто невыгодно терять студентов из финансовых соображений, а существующие правила сдачи ЕГЭ ни капли не мешают бывшим школьникам с завышенными баллами занять бюджетные места на следующий год.

В студенческой среде распространена такая байка: на экзамене по экономике девушка воспользовалась шпаргалкой, где один из основоположников экономической теории значился как А.Смит. Отвечая на вопросы, барышня так «асмит» и повторяла. Преподаватель спрашивает, мол, как Смита звали-то? Девушка в замешательстве. Преподаватель решает ей помочь и подсказывает: «Ну, как звали первого мужчину?» Студентка мнется, краснеет и выдает: «Валера»... Нынешним преподавателям не до смеха: сказка с пугающей точностью становится былью.

Как слышится, так и пишется

Только 18% сегодняшних первокурсников журфака МГУ сделали менее восьми ошибок в простеньком диагностическом диктанте, а из 15 обладателей 100-балльных сертификатов зачет смогли получить лишь пятеро. Новоиспеченные студенты ужасали преподавателей словами «софетский», «профисиональное», «двух яростная», «оррестованы», «удастса», «врочи», «генирал» и «через-чюр». А Остап Бендер у них стал Астапом Блендером. «Первокурсники писали изложение, в тексте была фраза «дом с мезонином», так студенты превратили его в «дом с раскидистым мезонином» или «дом в мезонине», – рассказала «НИ» заведующая кафедрой русского языка и литературы РГСУ, доктор филологических наук Елена Скороходова. – Или предложение: «Пьер решил встретиться с княжной Марьей». Казалось бы, что в нем сложного? Однако студенты и его переиначили: «Пьер решил встретиться с Марьей в книжной лавке», видимо, решив, что «княжна» – это какая-то «книжна», что-то вроде булочной».

Филологи в панике: такими темпами с «великим и могучим» мы сможем попрощаться уже через несколько лет. Для того чтобы хоть как-то спасти ситуацию, для совсем уж отсталых студентов в некоторых вузах введены дополнительные занятия по правилам орфографии и пунктуации. Однако преподавательский состав оценивает такие меры неоднозначно. «Во-первых, абитуриент и так уже должен знать эти правила к моменту выпуска, – пояснила «НИ» кандидат филологических наук Ирина Мережная. – Во-вторых, тратить время и деньги на доучивание таких студентов по меньшей мере глупо: более грамотных людей, желающих занять их место, достаточно.

И, наконец, фактически из-за ЕГЭ вузы не имеют права устраивать дополнительные испытания на грамотность. Сохраненный кое-где творческий конкурс не в счет. Видимо, чиновники считают, что ЕГЭ дает объективную картину».

Технический перерыв

Уровень подготовки технарей вызывает меньше нареканий у преподавателей, но ненамного. Так, 40% первокурсников мехмата и факультета вычислительной математики и кибернетики МГУ не справились с диагностическим тестированием. В Финансовой академии высокие баллы, полученные на ЕГЭ по математике, подтвердили лишь 30% студентов первого курса. Четверть новобранцев смогли показать лишь результаты «уд» и «неуд». В прошлом году из-за несоответствия реальных знаний заявленным пришлось отчислить 150 человек. С другой стороны, по словам ректора Высшей школы экономики Ярослава Кузьминова, три четверти инженерных направлений и специальностей приняли студентов на первый курс со средним баллом ЕГЭ ниже 60–55. Это значит, что половина зачисленных на бюджетные места людей имеют тройку по физике и математике!

Большая часть опрошенных «НИ» преподавателей признались, что ситуация не так критична, как кажется. «Более половины наших студентов нацелены на получение качественных знаний, – поделился с «НИ» заведующий кафедрой факультета почвоведения МГУ профессор Дмитрий Хомяков. – Сказывается специфика вуза и специальности: к нам не так-то легко поступить и не так просто продержаться. А это отсекает практически всех любителей халявы». «В этом году все специальности, даже журналисты, сдавали внутренний тест по математике, – рассказал «НИ» проректор Высшей школы экономики Григорий Канторович. – В целом практически все подтвердили оценку своих знаний, полученную на ЕГЭ. А вот в прошлом году, отмечают преподаватели, набор был не очень сильным. После первого курса пришлось расстаться с 10% потока, но этот показатель достаточно стабильный». О том, что абитуриенты не наврали насчет уровня знаний, говорят и в МАИ. «Был проведен внутренний образовательный аудит студентов 1 курса по математике, – сообщил «НИ» заместитель проректора по качеству и информатизации МАИ Олег Суров. – Ребята очень слабо знают стереометрию, не очень хорошо решаются задачи с комбинацией нескольких тем и те, где требуется знание планиметрии. Но это проблема не только нашего института. В то же время дети показали себя на приличном уровне в умении находить множество значений функции и производные. В целом уровень студентов вполне соответствует заявленному».

Впрочем, эксперты приводят несколько причин такого дисбаланса между познаниями гуманитариев и технарей. Этим летом абитуриенты, подававшие документы в технические и педагогические вузы, были самыми «низкобалльными» по результатам ЕГЭ. «Высокобалльники» решили стать студентами экономических и юридических факультетов вузов. «Планка требований немного снизилась, но нельзя забывать, что учиться точным наукам сложнее, чем «болтологии», а вылететь из института – проще, – пояснила «НИ» аспирантка МИФИ, попросившая не называть ее имени. – К тому же с помощью тестовой системы выпускных экзаменов проще оценивать технические предметы, а не гуманитарные, так что совсем уж неучи на физика-ядерщика не поступят. Хотя есть у меня знакомый первокурсник, который не знает, что такое конденсат».

Вытянуть не могут

Эксперты убеждены: важную роль в скудном багаже знаний, с которым вчерашние школьники приходят в вузы, сыграл ЕГЭ. Вставка буковок и галочек в уже напечатанный текст мало помогает развитию родной речи. «Сейчас главная задача школы – выпустить ребенка, не важно, поступит он или нет, – рассказала «НИ» Елена Скороходова. – Раньше писали вступительное сочинение большого объема, была возможность показать знание литературы, умение создавать связный текст. Потом все это превратили в изложение, а сейчас – в тесты. Качество текста изменяется соответственно». «Общий уровень подготовки студентов падает, потому что в вузах приходится их поднимать с нуля. Раньше дети приходили в школу хоть с каким-то багажом знаний, в том числе и от репетиторов, с которыми ЕГЭ борется, – пояснил «НИ» кандидат филологических наук Леонид Колосс. – Школьники сейчас мало читают, а любовь к книгам привить некому. Основной массив педагогов, на которых держится школа – 30–50 лет, – был выбит в 90-е годы. Для того, чтобы ситуация нормализовалась, требуется еще 10–20 лет».

Подпортила жизнь гуманитариям и безграмотная российская действительность. Речь идет не только о так называемом «албанском» языке – своеобразной игре, которую некоторые приняли за чистую монету. И не столько об автокорректорах текстовых редакторов, которые притупляют грамматическую бдительность человека. Проблема в том, отмечают эксперты, что грубейшие орфографические ошибки могут встретиться в самых благонадежных, казалось бы, местах. Например, в меню одной из популярных в Москве кофеен предлагали отведать мороженое с «клиновым» сиропом и блинчики со «сметанной». «В одной из южнорусских областей очень хорошо продавалось молоко белорусского производства, – рассказала «НИ» доцент кафедры стилистики русского языка факультета журналистики МГУ Елена Кара-Мурза. – И дети стали писать «малако», ведь у них каждый день перед глазами стоял пакет с этой надписью – сработала графическая память. Опасность рекламных плакатов, вывесок, да и просто книг и журналов с ошибками как раз в том, что запомнится такая конструкция лучше, а вытравить ее из памяти и научить школьника писать правильно – труднее».

По словам ректора РГМУ им. Пирогова Николая Володина, новая система набора в вузы породила чудовищную логику: «не возьмут в пищевой – пойду в медицинский». Насколько такие студенты будут подготовлены к специфическим требованиям факультета, насколько они будут мотивированы – говорить не стоит. «Студент с этим купленным сертификатом пойдет повторно в любой вуз, на любую специальность и опять-таки проучится там семестр, заняв место впустую, если не будет найдено грамотных мер противостояния, – пояснил «НИ» президент Всероссийского фонда образования Сергей Комков. – Во Франции человека, отчисленного за неуспеваемость, заносят в базу данных. Студент не имеет права поступать на эту специальность год. Проблема в том, что вузам невыгодно переводить на освободившиеся бюджетные места даже самых умных «платников» – учебное заведение останется без денег вообще. Так что отчисляют бюджетников совсем уж в крайнем случае, когда те, что называется, ни в зуб ногой. Все это, естественно, приводит к снижению уровня высшего профессионального образования». АННА СЕМЕНОВА, АЛЕСЯ ЛОНСКАЯ http://www.newizv.ru/

В США ЗАКОН РЕГУЛИРУЕТ ДАЖЕ РАВЕНСТВО В ПРАВАХ ПРЕДСТАВИТЕЛЕЙ ВСЕХ РАС НА ПОСТУПЛЕНИЕ В ВУЗ
В Штатах, чтобы поступить в университет, надо не только окончить школу, но и пройти все ступени официального процесса зачисления в высшие учебные заведения. Его условия были утверждены в 1974 году специальным законодательным актом – Educational Rights and Privacy Act. За редкими исключениями они одинаковы для всех поступающих в вузы, независимо от избранной специальности.
Первый шаг – это представление в высшее учебное заведение стандартного заявления будущего студента. В нем сообщаются результаты его последних школьных экзаменов и мотивы поступления в тот или иной вуз. К заявлению прикладываются копия свидетельства об окончании школы, рекомендации школьных учителей, а также подробная медицинская история самого заявителя и его родителей. Затем все эти документы отправляются в высшее учебное заведение, но не самими бывшими учащимися, а школой, в которой они учились. Такая процедура применяется для избежания ложных сведений и ошибок в заявлениях. Затем наступают два этапа проверки знаний и интеллекта заявителей. Первый этап – устная беседа экзаменаторов с бывшими школьниками. Каждому из них дается текст о каких-то событиях, происходящих в мире, после ознакомления с которым необходимо дать анализ этих событий, оценку правильности построения текста и его грамматики. Затем наступает следующий этап – письменные экзамены. По содержанию они одинаковы во всех вузах, независимо от избранного факультета. Это экзамены по математике, физике, химии и другим школьным предметам с обязательной проверкой знаний английского языка.
Итоги всех этих экзаменационных этапов, утвержденных в 1985 году и названных Educational Testing, подводятся специальными комиссиями вузов. Они решают, быть или не быть тому или иному бывшему школьнику студентом выбранного им университета или вуза. Причем в каждом таком случае проверяется соблюдение этими комиссиями закона (Affirmation Action), в котором прописано, что отказывать кому-либо в поступлении по расовому признаку – преступление.
И, наконец, последний шаг, который предстоит сделать каждому новому студенту вуза перед тем, как прийти на первую лекцию, – проверка его здоровья. В случае необходимости и с учетом таких обстоятельств, как эпидемия гриппа, им назначаются иммунизация, вакцинация или периодическое тестирование здоровья. А студентам медицинских факультетов, которые на старших курсах проходят практику в клиниках и больницах, предстоит сдача дополнительных экзаменов (сверх четырех регулярных) по окончании каждой учебной сессии.
Борис ВИНОКУР, Чикаго

В ГЕРМАНИИ НЕРАДИВЫЕ СТУДЕНТЫ ОТЧИСЛЯЮТСЯ ПОСЛЕ ПЕРВОЙ СЕССИИ
О скандалах, связанных с завышением оценок выпускников школ и гимназий, немецкая система образования не слышала никогда. «Почему?» – с этим вопросом корреспонденту «НИ» помог разобраться доктор Теодор Габенштейн, преподаватель математики и физики в Холбайн (гимназия в баварском Аугсбурге). «В Германии вступительных экзаменов в университеты не существует. Человека зачисляют по среднему баллу в его аттестате, – рассказал нам Теодор Габенштейн. – Все сведения о выпускниках хранятся в едином банке данных. Одновременно можно подать документы не более чем в пять вузов. Из университета приходит ответ – можете вы быть зачислены или нет? Если не повезло и на следующий год вы снова попытаетесь поступить в тот же вуз, то ваша целеустремленность вознаграждается – вам автоматически прибавляют 0,3 балла. И так год за годом».
Но самое трудное – не быть зачисленным (тут все просто: набрал нужный балл – прошел, не набрал – нет), а удержаться. В первом семестре аудитории, как правило, забиты до отказа. После сессии редеют чуть ли не наполовину. Пересдавать каждый профилирующий предмет можно не более трех раз.
Что касается школ, то качество преподавания педагогом предмета оценивается не по тому, насколько хорошие оценки у его учеников, а скорее наоборот. По немецким понятиям хороший учитель – требовательный учитель. С одной неудовлетворительной оценкой переводят в следующий класс, но и остаться на второй год совсем не считается позором. Это нормальное явление, которое называется «повторить такой-то класс». Здесь очень строгий отбор и индивидуальный подход к каждому ученику и студенту. Уже после четвертого класса решается, в какой школе ребенок продолжит свое обучение, какой сложности программа ему подходит. Впоследствии это профилирование ученика (а позже студента) сопровождает его на протяжении всех лет учебы.
В точных науках педагогу даже не нужно задумываться над тем, какую поставить оценку: все решают письменные опросы и чуть ли не механически выведенный балл. В гуманитарных от субъективности педагога зависит больше. Но речь идет только о субъективности, а никак не о «купленной» оценке. Педагог в Германии – профессия высокооплачиваемая. За 45 минут урока учитель получает минимум 50 евро. Каждый преподаватель настолько дорожит своей работой и гордится ею, что ему и в голову не придет «продать» незаслуженную оценку.
Адель КАЛИНИЧЕНКО, Аугсбург