Навигация по порталу: 
Как это делается. При подсчете голосов в Мосгордуму в столице впервые был применен «кавказский» метод: неважно — ни кто как голосует, ни кто как считает. Считать не надо вовсе: результаты фиксируются в соответствии с разнарядкой сверху
Для «Единой России» мэрия установила по Москве планку 68%. Поначалу в возможность такого результата никто не верил: все-таки Москва, город космополитичный, в известной мере даже западный. Однако московские чиновники к поставленному им заданию отнеслись серьезно: «Партия сказала: «Надо!» — они и ответили: «Есть!» Иначе — в отставку.
Детские методы
В редакцию The New Times всю неделю после дня всенародного волеизъявления звонили наблюдатели, работавшие на избирательных участках. Рассказывали, как группы людей перемещались, например, по школе, в которой располагалось сразу три участка, и поочередно всюду голосовали. Такие схемы политтехнологи называют «детско-младенческими фальсификациями». К ним относится, например, знаменитая «карусель». Тебе на входе в участок дают уже заполненный бюллетень, а ты должен пойти, опустить его в урну и в обмен принести пустой, только что полученный от членов комиссии. Скорректировать итог голосования таким образом можно, но радикально повлиять на его исход — нет: «детские» методы позволяют изменить результат не более чем на 5–7%.
Электоральные художества
Если стоит задача увеличить количество голосов, поданных за партию власти, в 3–4 раза, то тут начинается творческая работа с протоколами. В Москве эти технологии стали применяться с 2004 года, когда на председателей столичных избирательных комиссий впервые начали давить: «У вас за Путина 53–55%? Это слишком маленький результат. Если у вас будет 70–80% — это норма, мы достойно выступим на фоне остальной страны». Тогда многие председатели участковых избиркомов еще пытались упираться, отказываясь переписывать итоговые протоколы. В территориально-избирательных комиссиях (ТИК) разворачивались настоящие битвы за электоральный урожай, и ТИКи вынуждены были принимать и протоколы с «недостаточными» результатами.
Коренным образом ситуация изменилась после парламентской кампании 2007 года. Тогда, как утверждают, мэра Москвы жестко отчитал замглавы президентской администрации Владислав Сурков: «По всей стране за ЕР голосуют по 64%, а у вас только 54%». Лужков исправился уже на следующий год, в 2008-м, когда прошла президентская кампания: более чем в 30 из 121 района Москвы с протоколами «поработали»: фальсификации достигли 20–30%, а на отдельных участках доходили до 40%. Например, в районе Зябликово результат будущего президента Медведева составил аж 93,3%, в том числе на участке № 1744 — 97,2% при явке... 96,2%. Так Зябликово обошло даже Чечню, где за Дмитрия Медведева подняли руки 89% при явке 91%.
Шампанское без риска
Когда массовые игры с волеизъявлением только начинали внедрять на московскую почву (2004 год), то использовали довольно рискованные методы. Скажем, после подсчета голосов в участковом избиркоме (УИК) протокол отвозили выше по инстанции в ТИК. Уже в ТИКе писалась новая версия протокола, в которой результаты менялись в соответствии с пожеланиями «партии и правительства». Арифметика простая: допустим, из 1000 проголосовавших 500 поставили галочку за кандидата. А в новой версии протокола уже значилось, что проголосовали не 1000, а 2000 человек, из них 1500 — за «правильного» кандидата. Так процент «отдавших свой голос» повышался с 50% до 75%. В чем была опасность таких махинаций? Наблюдатель, работавший в участковом избиркоме, получал на руки копию первоначальной версии протокола — до ее отправки в ТИК и «коррекции». Так что можно было сравнить первичный протокол с итоговыми данными.
С 2007 года (когда Путин возглавил «Единую Россию») в Москве стали перенимать «передовой» опыт отдельных республик, где давно «правильные» результаты формируют уже в самом первом протоколе, зачастую даже без подсчета бюллетеней. Факт таких фальсификаций можно установить только путем сравнения результатов в отдельных районах и на участках с результатами соседей или со среднестатистическими данными. Например, по Арбату в 2005 году на выборах в Мосгордуму за «единороссов» проголосовали 39% — при 47% по Москве в целом. В 2005–2007 годах прирост доли ЕР по большинству районов Москвы составил 2–4%, то есть при голосовании в Госдуму-2007 ЕР практически получила тот же результат, что и на выборах в Мосгордуму-2005. Зато на Арбате избиркомы зафиксировали рост симпатий к «Единой России» за тот же период с 39% до 69%! Что совершенно невозможно без массовой фальсификации. В уже упоминавшемся районе Зябликово на одних участках «Единая Россия» получила 48–49%, а на других — 80%
Однако голосование-2009 превзошло все известные ранее результаты. Расхождение в цифрах на разных участках одного района поражают воображение: как будто голосование проходило не в соседних домах, а как минимум в разных регионах, если не странах. Так, в районе Тропарево-Никулино на участке № 2682 «Единая Россия» набрала 30,8% при явке 11,4%, на участке № 2684 — 34% при явке 25%. А вот на участках № 2686 и № 2700 за ЕР проголосовали уже 82,5–82,8% при явке 39–43%. В районе Можайский на участке № 2526 ЕР набрала 36,2% при явке 22,7%, а на участке № 2511 — 93,5% при явке 61,4%. В районе Левобережный на участке № 392 за ЕР проголосовали 39,8% при явке 21,9%, а на участке № 390 — 80,2% при явке 63,6%. В районе Ивановское на участке № 1003 за ЕР — 36,9% при явке 20,7%, а на участке № 1009 — 82,1% при явке 44,6%. И таких примеров множество.
По «кавказскому» сценарию
Полученные наблюдателями копии протоколов дают богатую доказательную базу для выводов о размахе фальсификаций в Москве в последние годы. В 2007 году на участке № 94 на Пресне вместо реальных 553 голосов (48,4%) за «Единую Россию» нарисовали 1365 голосов (82,8%). Почти в 3 раза больше! Общее число проголосовавших на участке было увеличено с 1142 до 1649 (явка «выросла» с 55% до 80%). Одновременно были урезаны показатели большинства остальных партий. «Яблоку», например, из 126 голосов оставили лишь 28; «Справедливой России» из 82 голосов «разрешили» 60, а аграриям, получившим 21 голос, записали и вовсе ноль. Так был взят на вооружение опыт национальных республик — Татарстана, Башкирии, Мордовии, Калмыкии, где еще в конце 90-х решили: зачем вообще считать голоса, если можно вписать нужные результаты в самый первый протокол. А эти самые «нужные» результаты совершенно официально спускались в каждый УИК под названием «образец заполнения протокола»: в нем стояло по 500–700 голосов за партию власти и по 10–20–30 голосов за каждую из остальных партий. После закрытия участков эти цифры из «образца» переносились в официальный протокол даже без подсчета бюллетеней.
В Москве долго думали, как решить проблему неудобных наблюдателей. Потом сообразили: да их вовсе не надо допускать на избирательные участки! Кого лишали мандата, кого устраняли при помощи милиции, отказывались выдавать на руки копии протоколов. «Правильные» протоколы выдавали только своим наблюдателям. Так партии лишились возможности обращаться в суд: теперь нельзя сравнить первичный протокол с итоговым и таким образом доказать фальсификацию. Правда, суд может прислушаться к свидетельским показаниям наблюдателя. А может — как случается практически повсеместно — свидетелям «не поверить», сочтя достоверными объяснения членов избиркома. Что называется, слово против слова, и «свое» слово на этих весах неизмеримо тяжелее.
Совсем избежать скандалов, правда, не удается: все-таки безнаказанность притупляет бдительность. По итогам голосования в Мосгордуму-2009 уже есть несколько подтвержденных документами случаев переписывания первичного протокола в территориально-избирательной комиссии. Наиболее вопиющий — на участке № 1702 московского района Даниловский, где реально за «Единую Россию» проголосовали 192 человека, а в протоколе оказалось 742 голоса — в 4 раза больше! Так результат «Единой России» был завышен с 42,9% до 74,4%, а явка — с 19% до 42,4%. Еще 10 лет назад такая беспардонность была немыслима. Теперь Москва соревнуется за звание ударника голосовательного производства с Чечней. Если в чеченском парламенте у «Единой России» 37 мандатов из 41, то есть 90%, то в новом московском 32 депутата из 35 — солдаты партии власти, то есть 91%. Переплюнули. «The New Times» ФОТО ИТАР-ТАСС
Для «Единой России» мэрия установила по Москве планку 68%. Поначалу в возможность такого результата никто не верил: все-таки Москва, город космополитичный, в известной мере даже западный. Однако московские чиновники к поставленному им заданию отнеслись серьезно: «Партия сказала: «Надо!» — они и ответили: «Есть!» Иначе — в отставку.
Детские методы
В редакцию The New Times всю неделю после дня всенародного волеизъявления звонили наблюдатели, работавшие на избирательных участках. Рассказывали, как группы людей перемещались, например, по школе, в которой располагалось сразу три участка, и поочередно всюду голосовали. Такие схемы политтехнологи называют «детско-младенческими фальсификациями». К ним относится, например, знаменитая «карусель». Тебе на входе в участок дают уже заполненный бюллетень, а ты должен пойти, опустить его в урну и в обмен принести пустой, только что полученный от членов комиссии. Скорректировать итог голосования таким образом можно, но радикально повлиять на его исход — нет: «детские» методы позволяют изменить результат не более чем на 5–7%.
Электоральные художества
Если стоит задача увеличить количество голосов, поданных за партию власти, в 3–4 раза, то тут начинается творческая работа с протоколами. В Москве эти технологии стали применяться с 2004 года, когда на председателей столичных избирательных комиссий впервые начали давить: «У вас за Путина 53–55%? Это слишком маленький результат. Если у вас будет 70–80% — это норма, мы достойно выступим на фоне остальной страны». Тогда многие председатели участковых избиркомов еще пытались упираться, отказываясь переписывать итоговые протоколы. В территориально-избирательных комиссиях (ТИК) разворачивались настоящие битвы за электоральный урожай, и ТИКи вынуждены были принимать и протоколы с «недостаточными» результатами.
Коренным образом ситуация изменилась после парламентской кампании 2007 года. Тогда, как утверждают, мэра Москвы жестко отчитал замглавы президентской администрации Владислав Сурков: «По всей стране за ЕР голосуют по 64%, а у вас только 54%». Лужков исправился уже на следующий год, в 2008-м, когда прошла президентская кампания: более чем в 30 из 121 района Москвы с протоколами «поработали»: фальсификации достигли 20–30%, а на отдельных участках доходили до 40%. Например, в районе Зябликово результат будущего президента Медведева составил аж 93,3%, в том числе на участке № 1744 — 97,2% при явке... 96,2%. Так Зябликово обошло даже Чечню, где за Дмитрия Медведева подняли руки 89% при явке 91%.
Шампанское без риска
Когда массовые игры с волеизъявлением только начинали внедрять на московскую почву (2004 год), то использовали довольно рискованные методы. Скажем, после подсчета голосов в участковом избиркоме (УИК) протокол отвозили выше по инстанции в ТИК. Уже в ТИКе писалась новая версия протокола, в которой результаты менялись в соответствии с пожеланиями «партии и правительства». Арифметика простая: допустим, из 1000 проголосовавших 500 поставили галочку за кандидата. А в новой версии протокола уже значилось, что проголосовали не 1000, а 2000 человек, из них 1500 — за «правильного» кандидата. Так процент «отдавших свой голос» повышался с 50% до 75%. В чем была опасность таких махинаций? Наблюдатель, работавший в участковом избиркоме, получал на руки копию первоначальной версии протокола — до ее отправки в ТИК и «коррекции». Так что можно было сравнить первичный протокол с итоговыми данными.
С 2007 года (когда Путин возглавил «Единую Россию») в Москве стали перенимать «передовой» опыт отдельных республик, где давно «правильные» результаты формируют уже в самом первом протоколе, зачастую даже без подсчета бюллетеней. Факт таких фальсификаций можно установить только путем сравнения результатов в отдельных районах и на участках с результатами соседей или со среднестатистическими данными. Например, по Арбату в 2005 году на выборах в Мосгордуму за «единороссов» проголосовали 39% — при 47% по Москве в целом. В 2005–2007 годах прирост доли ЕР по большинству районов Москвы составил 2–4%, то есть при голосовании в Госдуму-2007 ЕР практически получила тот же результат, что и на выборах в Мосгордуму-2005. Зато на Арбате избиркомы зафиксировали рост симпатий к «Единой России» за тот же период с 39% до 69%! Что совершенно невозможно без массовой фальсификации. В уже упоминавшемся районе Зябликово на одних участках «Единая Россия» получила 48–49%, а на других — 80%
Однако голосование-2009 превзошло все известные ранее результаты. Расхождение в цифрах на разных участках одного района поражают воображение: как будто голосование проходило не в соседних домах, а как минимум в разных регионах, если не странах. Так, в районе Тропарево-Никулино на участке № 2682 «Единая Россия» набрала 30,8% при явке 11,4%, на участке № 2684 — 34% при явке 25%. А вот на участках № 2686 и № 2700 за ЕР проголосовали уже 82,5–82,8% при явке 39–43%. В районе Можайский на участке № 2526 ЕР набрала 36,2% при явке 22,7%, а на участке № 2511 — 93,5% при явке 61,4%. В районе Левобережный на участке № 392 за ЕР проголосовали 39,8% при явке 21,9%, а на участке № 390 — 80,2% при явке 63,6%. В районе Ивановское на участке № 1003 за ЕР — 36,9% при явке 20,7%, а на участке № 1009 — 82,1% при явке 44,6%. И таких примеров множество.
По «кавказскому» сценарию
Полученные наблюдателями копии протоколов дают богатую доказательную базу для выводов о размахе фальсификаций в Москве в последние годы. В 2007 году на участке № 94 на Пресне вместо реальных 553 голосов (48,4%) за «Единую Россию» нарисовали 1365 голосов (82,8%). Почти в 3 раза больше! Общее число проголосовавших на участке было увеличено с 1142 до 1649 (явка «выросла» с 55% до 80%). Одновременно были урезаны показатели большинства остальных партий. «Яблоку», например, из 126 голосов оставили лишь 28; «Справедливой России» из 82 голосов «разрешили» 60, а аграриям, получившим 21 голос, записали и вовсе ноль. Так был взят на вооружение опыт национальных республик — Татарстана, Башкирии, Мордовии, Калмыкии, где еще в конце 90-х решили: зачем вообще считать голоса, если можно вписать нужные результаты в самый первый протокол. А эти самые «нужные» результаты совершенно официально спускались в каждый УИК под названием «образец заполнения протокола»: в нем стояло по 500–700 голосов за партию власти и по 10–20–30 голосов за каждую из остальных партий. После закрытия участков эти цифры из «образца» переносились в официальный протокол даже без подсчета бюллетеней.
В Москве долго думали, как решить проблему неудобных наблюдателей. Потом сообразили: да их вовсе не надо допускать на избирательные участки! Кого лишали мандата, кого устраняли при помощи милиции, отказывались выдавать на руки копии протоколов. «Правильные» протоколы выдавали только своим наблюдателям. Так партии лишились возможности обращаться в суд: теперь нельзя сравнить первичный протокол с итоговым и таким образом доказать фальсификацию. Правда, суд может прислушаться к свидетельским показаниям наблюдателя. А может — как случается практически повсеместно — свидетелям «не поверить», сочтя достоверными объяснения членов избиркома. Что называется, слово против слова, и «свое» слово на этих весах неизмеримо тяжелее.
Совсем избежать скандалов, правда, не удается: все-таки безнаказанность притупляет бдительность. По итогам голосования в Мосгордуму-2009 уже есть несколько подтвержденных документами случаев переписывания первичного протокола в территориально-избирательной комиссии. Наиболее вопиющий — на участке № 1702 московского района Даниловский, где реально за «Единую Россию» проголосовали 192 человека, а в протоколе оказалось 742 голоса — в 4 раза больше! Так результат «Единой России» был завышен с 42,9% до 74,4%, а явка — с 19% до 42,4%. Еще 10 лет назад такая беспардонность была немыслима. Теперь Москва соревнуется за звание ударника голосовательного производства с Чечней. Если в чеченском парламенте у «Единой России» 37 мандатов из 41, то есть 90%, то в новом московском 32 депутата из 35 — солдаты партии власти, то есть 91%. Переплюнули. «The New Times» ФОТО ИТАР-ТАСС
