Мирон Раппопорт в "Ха-Окец": "Силуан. Заметьте это имя. Скоро оно заставит вас забыть о Хевроне"

Силуан: Пятнадцать минут ненависти Мерон Раппопорт, «Ха-Окец», 24.08.2009

Четверг на прошлой неделе, хамсин, но на мощеной камнем дорожке, идущей через Силуан – Ир Давид – дышится легко. Может быть, это из-за ветерка, или из-за каменных домов, от которых исходит свежесть, или же благодаря открытым горным ландшафтам Иерусалима.

Нас трое: Илан – режиссер, Михаэль – оператор, и я, интервьюер. Мы снимаем фильм о грубой государственной дискриминации жителей этого палестинского района в Восточном Иерусалиме, и о поощрении еврейских поселенцев, не скрывающих своего намерения «иудаизировать» этот район, лишить его его арабского лица.

Мы еще не успели установить камеру, когда мимо проходит стайка еврейских религиозных (судя по длинным юбкам) девочек – хорошеньких, беззаботных, весело о чем-то болтающих. Одна из их замедляет шаг и вежливо просит: «Снимите и меня!». «Что бы ты хотела сказать?» - спрашиваем мы. «Я хочу сказать, что Иерусалим принадлежит нам, евреям, - говорит она на ходу, - Жаль только, что здесь есть арабы. Мессия придет только тогда, когда здесь не останется ни единого араба». Она уходит; ее подружки, хихикая, уходят вслед за ней.

Спустя пару минут появляется молодой, хорошо сложенный мужчина, вооруженный и с рацией, но без униформы и без каких-либо опознавательных знаков на одежде. Я сразу узнаю в нем охранника – служащего частной компании «по обеспечению безопасности», которая используется поселенцами, но оплачивается (сорока миллионами шекелей в год) из бюджета Министерства строительства. Охранники этой фирмы давно уже превратились в частную милицию, патрулирующую весь район и запугивающую палестинских жителей без какого-либо законого основания для своих действий. Назначенная Минстроем комиссия постановила, что деятельность этой компании должна быть прекращена, а забота о безопасности как палестинских, так и еврейских жителей должна быть передана в руки израильской полиции. Правительство в 2006 году приняло рекомендации комиссии, но поселенцы надавили, и политика осталась прежней. Частная компания продолжает свою деятельность.

«Что вы здесь делаете?» - спрашивает охранник. «А ты что здесь делаешь», спрашиваю я в ответ. «Я – охранник, а теперь отвечайте, что вы здесь делаете», - повторяет он, раздражаясь. «Это не твое дело», - говорю я. «Как тебя зовут?» - спрашивает он. «А тебя?» - спрашиваю я. «Мое имя не имеет значения», - говорит он, - «Я – охранник». «Тогда и мое тоже не имеет», - говорю я. Охранник, явно разозленный, начинает говорить что-то в свою рацию. Если бы мы были палестинцами, мы давно бы уже исчезли отсюда, таков неписаный закон. Но мы – израильтяне, говорим на иврите, это проблема. По рации ему, видимо, объясняют, что мы здесь на общественной территории, и он ничего не сможет с нами поделать. Он устраивается со своим ружьем неподалеку, и не покинет нас в течении всего нашего пребывания в Силуане.

Мы переходим на другое место. Через несколько минут на дорожке появляются две девушки лет 17-18, не религиозные, и сразу видно – не местные. Одна из них останавливается напротив нашей камеры. «Снимите меня». «Можно задать тебе несколько вопросов?» - спрашиваем мы. «Да», - говорит она. Она – из Ган Явне, и приехала в Иерусалим, чтобы побывать в Ир Давид. Почему именно сюда? Потому что здесь жил царь Давид, объясняет она, это очень важное место для еврейского народа. «Такой позор, что здесь есть арабы, - говорит она. - Но скоро, с Божьей помощью, все арабы вымрут, и тогда весь Иерусалим будет наш». Девушки удаляются.

Проходят еше две минуты, и на дорожку выходит ультраортодоксальная еврейская семья. Муж, весь в черном, спрашивает Илана: «Скажи, правда здесь живут и арабы, и евреи?» - «Да, здесь живут и евреи, и палестинцы, - отвечает Илан, - Но большинство палестинцев». «Это ненадолго, - уверяет мужчина, - Очень скоро здесь не останется ни единого араба».

Мы переглядываемся между собой. Мы находимся здесь всего около пятнадцати минут, мы еще не успели спросить ни одного человека о том, что он думает об арабах и о будущем Иерусалима, мы просто немного постояли на улице. Ненависть сама устремилась к нам, как река течет в море, свободно и естественно. Как ты думаешь, спрашиваю я Илана, есть у нас шанс встретить кого-нибудь, кто скажет что-нибудь позитивное, что-нибудь человечное в адрес человеческих существ? «Забудь о человечности, - отвечает Илан, - Меня лично интересует, встретится ли нам кто-нибудь, кто просто скажет что-нибудь хорошее о свежести иерусалимского воздуха».

Силуан. Заметьте это имя. Скоро оно заставит вас забыть о том, что творится в Хевроне. http://9-jizney.livejournal.com