../media2/fun/27-08-2009_david_ben_gurion1-236x300.jpg «ГРОМЫКО ГОЛОСОВАЛ ЗА ИЗРАИЛЬ, ПОЛАГАЯ, ЧТО ТУДА ПОЕДУТ НАШИ ЛЮДИ СТРОИТЬ СОЦИАЛИЗМ».
Я уехал из СССР молодым и до самого падения СССР почти ничего не знал о слухах 1953 года о предполагаемой депортации евреев в Заполярье. Теперь эти слухи стали частью официальной российско-еврейской мифологии, своеобразным ответом на культ Холокоста на Западе.
Мол, мы - евреи тоже потенциальные жертвы и ничего общего не имеем со зверствами сталинского режима. Зато отрывки информации о том, что в первые годы после провозглашения независимости Израиля многие ждали массовой, многомиллионной репатриации из СССР, попадали ко мне постоянно.
Зерах Варгафтик, депутат Национального собрания, подписавший Декларацию о независимости Израиля, рассказывал мне, что Бен-Гурион в 1947 году уговаривал испуганных министров голосовать за провозглашение независимости, обещая два миллиона евреев из СССР в течение двух лет. Массовую волну евреев ждали в Израиле, кто с надеждой, а кто со страхом.. ..
Мои собеседники в Израиле, как отставники спецслужб, так и прокоммунистические активисты предполагали, что слухи эти распространялись в СССР, чтоб посеять панику и вызвать массовое бегство советских евреев, напуганных, а еще более благодарных Сталину, который в нужный момент открыл бы двери репатриации. Об этом говорил мне Иосиф Липский, видный коммунистический активист, работавший еще в довоенной Польше, а позже в Бразилии и Израиле.
В воспоминаниях многих евреев, переживших события, присутствует лейтмотив о Сталине, как об единственном защитнике против подымающейся волны антисемитизма. Да и распространение слухов, по крайней мере в Москве и больших городах, жестко контролировалось, и нежелательные слухи быстро пресекались органами безопасности. Ходили и слухи о том, что евреев отправят в Израиль. Руководитель Еврейского художественного театра Биньямин Зускин рассказывал где-то в июне 1948 года, после гибели его предшественника и друга Соломона Михоэлса, что нечего волноваться, «и в будущем году мы уже будем выступать в Тель-Авиве».
Летом 1998 года я заказал представительный социологический опрос среди пожилых людей, выходцев из СССР в Израиле, чтоб исследовать слухи о предстоящей высылке евреев в 1953 году. Опрос показал, что больше всего эти слухи затронули жителей Москвы и Ленинграда, в меньшей мере – других крупных городов России, в еще меньшей мере – жителей Украины, и почти не дошли до Сибири и Кавказа. Многие участники опроса сообщили, что верили в то, что Сталин их не оставит в беде. Последующие события подтвердили, что советские евреи в большинстве своем не хотели никуда уезжать и массы двинулись лишь после распада СССР, движимые страхом и неопределенностью будущего. Всем памятно и то, какая волна эмиграции поднялась после слухов о возможных погромах, распространявшихся в Москве в 1991-1992 годах.
У меня собралось много фактов и сообщений о том, что в Израиле ждали очень большую волну евреев из СССР. Лишь позже я стал связывать их с публиковавшимися сообщениями из СССР о намерениях сталинского режима депортировать евреев из больших городов. Антисемитская кампания вокруг «Дела врачей» тоже рассматривалась моими израильскими собеседниками как средство переполошить советских евреев и заставить их уехать.
Интересно, что в СССР не обнаружено никаких документов, подтверждающих намерения Сталина депортировать евреев из больших городов на Север и Восток.
Такая операция была бы значительно сложней депортации проживавших компактно чеченцев или крымских татар, даже депортации черноморских греков. Да и речь шла не о сотнях тысяч, а о миллионах человек. Здесь требовались списки людей по ЖЕКам и домоуправлениям, требовалось организовать транспорт для перевозки полутора-двух миллионов людей. Нетрудно подсчитать, сколько понадобилось бы вагонов, даже если в теплушки на «40 человек, 12 лошадей» набивали по 100. Надо было обеспечить довольствием, если не самих переселенцев, то конвойных.
На все это, по советским порядкам, требовалось извести тонны бумаги, а пока не найдено ни единого документа.
Зато Управление уполномоченного Совета министров по репатриации доказало свою способность репатриировать миллионы людей – поляков, украинцев, румын, немцев и многих других. Большой опыт в принудительной репатриации был накоплен в Польше, Чехословакии и Румынии, депортировавших около одиннадцати с половиной миллионов немцев, около полумиллиона украинцев, четыреста девяносто тысяч венгров. Еще один, почти забытый сегодня «трансфер» - насильственная депортация пяти миллионов итальянцев и сотен тысяч швабских немцев, веками живших на территории, ставшей в 1945 году Югославией.
Виталий Примаков, с которым у нас тоже планировалось интервью, сказал журналистке Наташе Мозговой (в интервью для израильской газеты «Едиот ахронот» в 2002 году), что Громыко голосовал за Израиль, полагая, что туда поедут наши люди строить социализм.
«ОБЕСПЕЧИТЬ ПЕРЕХОД ИЗРАИЛЯ В ЛАГЕРЬ БЛИЖАЙШИХ СОЮЗНИКОВ СССР».
На каком-то этапе я решил сделать тему участия СССР в израильских делах главной, но не стал афишировать своих намерений. Моя рабочая гипотеза состояла в том, что в 1947-1948 годах руководство СССР планировало включение Израиля в «социалистический лагерь», или как формулировал Сталин инструкции для своих дипломатов, «обеспечить переход Израиля в лагерь ближайших союзников СССР».
Другая версия о том, что планы СССР не шли так далеко, а в Кремле лишь рассчитывали на «финляндизацию» Израиля, казалась менее вероятной, поскольку в первые десятилетия своего существования израильское правительство всеми силами стремилось сохранить хорошие отношения с СССР.
Так или иначе, но результаты первых парламентских выборов оказались обескураживающими как для левых просоветских сил, так и для правых экстремистов из ЛЕХИ и Херута («Свобода», так назвал Бегин свою партию), на которые в Москве тоже делали ставку. Никакого противоречия здесь нет.
Связи завязались еще в 1939-1941 году. Правые экстремисты видели своей главной задачей борьбу с британским империализмом, что полностью соответствовало советской политике времен пакта Молотова-Риббентропа. ЭЦЕЛЬ, а особенно ЛЕХИ ради своих целей были готовы на союз не только с большевиками, но и с нацистами и несколько раз пытались наладить такое сотрудничество.
Хотя симпатии к СССР и к социализму в Израиле были велики, однако ситуация никак не напоминала положения в странах Восточной Европы, где прокоммунистические силы пользовались поддержкой населения и содействием советских оккупационных сил. В 1949 году в Кремле решили сделать ставку на арабские страны, однако от планов привлечь Израиль в советский блок окончательно не отказались. Интересно, что сам Сталин никогда не высказывал критических замечаний в адрес Государства Израиль. Беззастенчивая, часто антисемитская кампания отрицания самого смысла еврейского государства, нечестных сравнений сионизма с нацизмом началась уже при его преемниках.
Наша гипотеза частично подтвердилась, когда в Москве в 2000 году был опубликован сборник документов советской разведки, касающихся Израиля. Постоянно появляются публикации, подкрепляющие нашу гипотезу.
Попытки СССР завоевать новые позиции на Ближнем Востоке, присоединить Южный Азербайджан и разместить военные базы в Турции в 1945-1946 годах не увенчались успехом.
Сталин рассматривал это как измену западных союзников и искал реванша. В книге американского публициста Эрика Альтермана «Когда президенты врут» целая глава посвящена тому, как Англия (и особенно США) сознательно вводили в заблуждение советскую сторону касательно формулировок Потсдамского соглашения о послевоенном устройстве Европы.
Рузвельт непоколебимо верил в особую химию своих отношений со Сталиным и в свою способность разрешить любую конфликтную ситуацию. Его преемник Гарри Трумен, как и лейбористские политики, сменившие Черчилля сразу после войны, оказался не только неподготовленным, но даже не проинформированным о том, что происходило между великими державами.
В 1952-53 годах на Ближнем Востоке назревала новая ситуация. Грузия и Армения выступили с территориальными притязаниями к Турции. В Курдистане и в Греции активизировалась деятельность просоветских повстанцев. Интересно, что в Курдистане даже в самые страшные годы Холодной войны царила удивительная гармония между советскими и израильскими спецслужбами. Маршала Ивана Баграмяна Сталин назначил командующим Закавказским военным округом, что было невероятно в мирное время, но вполне логично, если бы округ, согласно советской военной доктрине превратился бы во фронт.
В 1952 году началось неприкрытое советское давление на израильское правительство. 14 февраля 1953 года на территории советской миссии в Иерусалиме взорвалась бомба, подложенная якобы в ответ на антисемитскую кампанию в СССР. Уже на следующий день министр иностранных дел СССР Вышинский обвинил израильское правительство в подстрекании сионистских экстремистов к организации террористических актов и объявил о разрыве дипломатических отношений с Израилем.
Одновременно с СССР дипломатические отношения с Израилем разорвали Болгария, Чехословакия, Венгрия, Польша и другие страны социалистического лагеря. После сообщения о разрыве дипломатических отношений с Израилем по Москве стали распространяться слухи о готовящейся депортации всех евреев, о том, что в Заполярье уже подготовлены концентрационные лагеря, а на подъездные пути к Москве стягиваются подвижные составы. Вполне вероятно, что старые планы установления в Израиле «народной демократии» снова стали актуальными. Добиться этого можно было через действительно массовую эмиграцию советских евреев.
БЕЗ КОММУНИСТОВ И РЕВИЗИОНИСТОВ
В Израиле готовились к такому развитию событий. Руководство во главе с Бен-Гурионом с момента провозглашения государства опасалось коммунистического переворота. Многие таинственные события израильской истории 1940-1950 годов получают свое объяснение, если учесть этот фактор. Например, неоправданно резкую реакцию первого израильского главы правительства Давида Бен-Гуриона на довольно мирную забастовку хайфских моряков в 1951 году мои собеседники объясняли опасением инспирированного из Москвы коммунистического переворота.
Действительно, моряки, ветераны военно-морских формирований Паль-Ям находились под сильным влиянием коммунистов, и во время забастовки провозглашались речи об «израильском броненосце Потемкин».
Однако ничего не оправдывало ни данное им СМИ название «Восстание моряков», ни приказа социалиста Бен-Гуриона открыть огонь по забастовщикам. Бен-Гурион решительно выдвинул лозунг «Без МАКИ и без Херута», т.е. заведомый отказ сотрудничать с коммунистами и ревизионистами, опасаясь, что среди тех и других сильны просоветские силы, готовые попытаться оспорить его власть.
Подоплека другого, более известного события – расстрела танкодесантного судна «Алталена» на рейде Тель-Авива, по сообщениям моих собеседников тоже связана с опасениями перед готовящимся коммунистическим переворотом, подобным тем, которые произошли в то же время в странах Восточной Европы. «Алталену», по словам свидетеля событий, уже рассматривали не как «Броненосец Потемкин», а как израильский крейсер «Аврора». Списанный крейсер был приобретен ревизионистской организацией ЭЦЕЛЬ (Национальная боевая организация – ивр. названная так Владимиром Жаботинским по аналогии с Национальной боевой организацией, создана Юзефом Пилсудским в 1914 году для освобождения Польши).
До войны ЭЦЕЛ получала польскую военную помощь в обмен на обещание польских евреев эмигрировать. Судно было был снаряжено в Марселе и имел на борту груз оружия и около тысячи бойцов, и вооруженных членов команды. Крейсер был назван в честь лидера Жаботинского, пользовавшегося псевдонимом Алталена, что по-итальянски значит «качели». Несмотря на запрет израильских властей и после безуспешных переговоров "Алталена" стала на рейде Тель-Авива и отказывалась разоружаться. Верные правительству войска блокировали побережье. Менахем Бегин пробрался на борт и, по свидетельству очевидцев, был готов погибнуть. Бойцы батальона ЭЦЕЛЯ, встречавшие судно, и часть пассажиров, сошедших на берег, были разоружены правительственными силами. В городе начались стычки, был атакован штаб ВМС и разоружено несколько подразделений, верных правительству. Сторонники ЭЦЕЛЬ пытались прорвать войсковой кордон и пробиться к судну.
Бен-Гурион заявил тогда, что есть опасность для существования государства и приказал открыть огонь по крейсеру. В Тель-Авиве начались аресты сторонников ЭЦЕЛЬ. Когда начался обстрел, Бегин скрылся с корабля и вскоре объявился на радиостанции своей организации. Он разразился двухчасовой речью по радио. Бегин заявил: «Не будет гражданской войны, когда враг стоит у ворот» (смысл – подчиниться правительству). Голос Бегина неоднократно срывался от волнения, и передача впоследствии стала известна как «Слёзная речь».
Исраэль Эльдад, член «тройки», руководившей другой подпольной организацией ЛЕХИ (Бойцы за свободу Израиля), отколовшейся от ЭЦЕЛЬ, позже писал: «Женщины и мужчины, девушки и юноши плакали вместе с ним». Эльдад был разочарован речью. «Бойцы ЭЦЕЛя, его сторонники и "простые евреи" ждали сообщения короткого и твердого, как сталь, а получили плач». Эльдад подразумевал приказ оказать сопротивление и выступить против правительства с оружием в руках.
Шимон Перес вместе с Бен-Гурионом слушали речь по радио. «Когда Бегин начал описывать ход событий, мы сидели вокруг радиоприемника, - пишет Перес, - Мы расхохотались, несмотря на нелепое и тяжелое положение». Нерешительность Бегина многих привела в замешательство.. Свет на происходившее пролила написанная психологом Офером Грузбергом биография Бегина. Грузберг рассказывает о длительных и тяжелых периодах депрессии, которыми Бегин страдал с детства. Жена Эльдада, Бася Ашпиц, социальный психолог, близкая к семье Бегина, тоже писала, что Бегин всю жизнь отказывался от психиатрической помощи.
Эльдад не случайно использовал эпитет стали. Сталь была тогда в моде, как и все советское. Очень распространенная израильская фамилия Пелед означает в переводе с иврита «Сталин». Очень многим она казалась подходящей для нового «социалистического еврейского человека», создание которого провозглашалось тогда целью сионизма. «Как закалялась сталь» Николая Островского вместе с «Волоколамским шоссе» Александра Бека была культовой книгой среди бойцов антибританского подполья и обязательным чтением в новосозданной Армии обороны Израиля.
Даже правый израильский политик Биньямин Натанияху признался в интервью на российском ТВ, что его любимая книга была про героев-панфиловцев, встретивших фашистский удар под Москвой. Впрочем, Эльдад, который впоследствии перевел на иврит Ницше, мог черпать вдохновение из совсем других источников. Поэтика стали доминирует и у певца еврейских правых, у его любимого поэта Ури-Цви Гринберга, находившегося под сильным влиянием нацистской поэзии, особенно Эрнста Юнгера и автора «Стальной волны» Ганса Гримма.
|
Навигация по порталу: 
