"Что касается точных сроков проведения конференции, то это вторичный вопрос", - добавил Лавров, хотя подготовка московского форума ведется уже более четырех лет. С апреля 2005-го, когда президент Владимир Путин озвучил идею созыва данной конференции, на эту тему не раз высказывались и он, и его преемник Дмитрий Медведев, а также Сергей Лавров и дипломаты рангом ниже.

Однако нынешнее заявление отличается от всех предыдущих: впервые официальный представитель Москвы назвал одной из конечных целей этого форума реализацию Арабской инициативы.

Эта инициатива была выдвинута на саммите Лиги арабских государств, состоявшемся в Бейруте в марте 2002-го. Она включает в себя:

- Полное отступление Израиля к границам 1967 года (с передачей Голанских высот Сирии, на которых сегодня находятся 33 населенных пункта с 20-тысячным еврейским населением, а также с демонтажем всех еврейских населенных пунктов в Самарии и Иудее, включая город Ариэль с 17000 жителей);

- Создание Палестинского государства со столицей в Восточном Иерусалиме; - "Возвращение" около 3 млн. палестинских беженцев и их потомков в пределы Израиля (из 7.4 млн. жителей которого, евреи сегодня составляют менее 5.6 млн.);

- Нормализацию отношений умеренных арабских государств с этим арабо-еврейским образованием.

И Ариэль Шарон, и его преемник Эхуд Ольмерт не признавали этой инициативы.

Среди большинства израильских политиков существует консенсус: Арабская инициатива представляет собой попытку, под видом мирного урегулирования, добиться уничтожения еврейского государства демографическим способом.

В ходе июньского визита в Москву новый глава МИД Авигдор Либерман заявил, что Иерусалим будет готов рассматривать эту инициативу лишь при условии, если из нее исчезнет параграф о возвращении беженцев.

Еще ни разу российские официальные лица не заявляли о своей цели добиться реализации арабской инициативы. В контексте Московской конференции она упоминалась только в считанных случаях, и то эпизодически.

Так, в апреле 2007-го Лавров говорил, что этот форум "может предоставить возможность создать площадку, с которой был бы осуществлен новый старт или перезапуск переговорного процесса".

Глава МИД России перечислил "основы для такого перезапуска": резолюции Совета Безопасности ООН, принципы Мадридской мирной конференции, "Дорожная карта". И лишь после всего этого он добавил, что "Арабская инициатива должна приниматься в расчет" (не более!).

Правда, весной 2009-го позиция Кремля уже явно претерпела изменения. 25 мая, выступая на пресс-конференции в Бейруте, Лавров отметил, что "в центр дискуссий" Московской конференции "полагаем важным поставить одобрение всеми без исключения арабской мирной инициативы" (но, все-таки еще не ставилась цель – добиться ее реализации).

Судя по выступлениям того же Лаврова, Москва решилась занять более проарабскую позицию реагируя на новые ближневосточные веяния администрации Обамы. Тот стремится к примирению с арабским миром, нормализации отношений с Ираном, и активизации США в ближневосточном урегулировании, при этом требуя от Израиля полностью свернуть поселенческую деятельность.

Таким образом, новый президент пытается за счет Израиля восстановить позиции США в регионе, пошатнувшиеся за время каденции его предшественника (особенно в результате бессмысленной иракской кампании).

Не случайно, выступая на пресс-конференции в Нью-Йорке 11 мая, Сергей Лавров, как бы невзначай, предложил обратить внимание на слова нового постоянного представителя США в ООН Сюзан Райс о том, "что Арабская мирная инициатива будет органично инкорпорирована в ближневосточную политику президента Барака Обамы".

На фоне внутриполитической стабилизации, нормализации в Чечне и восстановления позиций в Центральной Азии, а также роста мировых цен на нефть и просчетов команды Буша на Ближнем Востоке, в 2000-2008 Кремлю удалось заметно "оживить" свою деятельность в данном регионе. Особым проявлением этой активизации стали визиты Путина в Турцию (2004), на Ближний Восток (2005) и в Иран (2007). Параллельно, дабы гарантировать себе "эксклюзивную" роль в арабо-израильском урегулировании и подчеркнуть независимость от США, Россия признала движение палестинских исламистов ХАМАС, установив с ним прямой диалог (2006).

Однако, с приходом к власти Дмитрия Медведева ситуация начала меняться, и не в его пользу. В 2008-2009, на фоне снижения цен на нефть, США заметно активизировались в южном подбрюшье России, исторически служившим ей и воротами на Ближний Восток.

На Кавказе это привело к грузино-осетинскому конфликту. В Центральной Азии США удалось начать нормализацию отношений с Узбекистаном, закрепиться в Киргизии (военная база Манас), и вместе с союзниками из ЕС, вступить в игру вокруг нового президента Туркменистана (на фоне трений Ашхабада с Москвой).

Затем, Вашингтон объявил о намерении начать прямой диалог с Тегераном и добиться примирения с арабским миром.

Кремль, со своей стороны, старается не остаться в стороне: в январе россияне попытались взять на себя роль посредника в конфликте Израиля с ХАМАСом (безуспешно); с начала года Москву посетили президенты Ирана и Йемена, премьер-министр Ирака, глава Палестинской автономии и министр иностранных дел Египта. За это же время Лавров успел побывать в Бахрейне и Египте (дважды), в Палестинской автономии, в Сирии и Ливане.

Но главным "ответом" на новую региональную политику США стало посещение Медведевым Египта (с подписанием договора о стратегическом партнерстве), Нигерии, Намибии и Анголы.

Тем самым, Россия попыталась не только закрепить свое положение в арабском мире, но и бросила вызов Западу (а заодно и Китаю) в соперничестве за ресурсы Африки. Символично, что как раз накануне этого турне был нанесен ощутимый удар по интересам Кремля на Северном Кавказе: боевикам удалось нейтрализовать московского ставленника - президента Ингушетии.

Находясь в Египте Медведев уделил особое внимание арабо-израильскому урегулированию, т.к. активность в этом процессе – обязательное условие для реального участия в региональной политике. Но еще до того, Москва попыталась закрепить свой статус "коспонсора", затеяв двойную игру. Кремль сделал ставку на два фактора: потребность Иерусалима в расширении поля для дипломатического маневра на фоне расхождений с Белым домом; и стремление "русских" израильтян, занявших прочные позиции в коалиции, активизировать связи со странами СНГ и Россией в частности.

С одной стороны, россияне сделали ряд шагов на встречу Израилю в Совбезе ООН, первоначально воздержались от критики правительства Нетаниягу (в отличие от европейцев) и оказали теплый прием Либерману, но, с другой, стали более явно ориентироваться на арабов в ближневосточном урегулировании. Это выразилось в заявлении Лаврова о возможном участии ХАМАСа в Московской конференции (23.05.09); каирской речи Медведева (23.06.09); и в том, что реализация Арабской инициативы вдруг стала одной из главных целей российской дипломатии в регионе (26.06.09).

Наиболее ярко проарабский крен Медведева проявился в его каирской речи. Он призвал к прекращению "оккупации палестинских и других арабских земель", заявил о необходимости разделить Иерусалим, отказаться от "израильской поселенческой активности" и найти "справедливое решение проблемы палестинских беженцев". Фактически эта речь была русской версией той самой Арабской инициативы, чего сам Медведев и не скрывал ("по сути, такой подход закреплен в Арабской мирной инициативе").

Менее чем за месяц до того, он встречался в Москве с израильским министром иностранных дел и выслушал в чем заключается проблема Иерусалима принять Арабскую инициативу (демографическая угроза). Несмотря на это, именно на ней Медведев основал свою программу урегулирования - без всяких оговорок, учитывающих интересы Израиля. И вполне логично, что три дня спустя последовало заявление Лаврова о том, что реализация Арабской инициативы – одна из главных целей Московской конференции.

Наравне с "адаптацией" Арабской инициативы к Московской конференции по Ближнему Востоку, Кремль изменил и свой подход к вопросу об участии в ней ХАМАСа.

Понимая, что это неприемлемо для Израиля, США, ряда стран ЕС, а также, скорее всего, для палестинской администрации, ни Путин, ни Лавров изначально не говорили о приглашении представителей ХАМАСа. В апреле 2008-го по этому поводу весьма определенно высказался директор Департамента Ближнего Востока и Северной Африки МИД РФ Сергей Вершинин: "О приглашении ХАМАС на встречу в Москве речь не идет". В феврале 2009-го почти то же самое повторил и Лавров по итогам встречи с будущим израильским премьером Нетаниягу.

Правда, через два с половиной месяца в интервью телеканалу "Аль-Джазира" он выступил уже более пространно, хотя суть вроде бы не изменилась: "Относительно ХАМАС или любой другой группировки хочу сказать, что конференция ведь проводится с участием государств, а ХАМАС, насколько я знаю, никогда не оспаривал полномочий Махмуда Аббаса на ведение переговоров от имени всех палестинцев".

Перемена в подходе Москвы к этому вопросу обозначилась менее чем за месяц до визита Медведева в Египет. По итогам встречи с лидером ХАМАСа Халедом Машалем в Дамаске, глава МИД России заявил о необходимости участия представителей этой организации в составе "единой палестинской делегации".

Показательно, что участие ХАМАСа в подобной международной конференции не устраивает ни только Израиль, но, даже ряд арабских партнеров России. "ХАМАС, конечно, не будет принимать в ней участие. Ведь это движение не получило международного признания.

Мировое сообщество имеет дело только с законными властями Палестины", - заявил в декабре 2007-го глава МИД Египта изданию "Время новостей" (Каир, в отличии от Москвы, делает четкую разницу между своим посредничеством в переговорах враждующих палестинских организаций, и легитимацией исламистов на международной арене).

В апреле 2008-го государственное Российское агентство "РИА Новости" отмечало, что Махмуд Аббас категорически против участия ХАМАСа в Московской конференции.

В свою очередь, израильский министр иностранных дел Авигдор Либерман однозначно отреагировал на слова российского коллеги, прозвучавшие в Дамаске: "В тот момент, когда ХАМАС или "Хизбалла" - прямо или косвенно - будут принимать участие в такой конференции, нас там не будет. Это даже не подлежит обсуждению". Очевидно, что в таком случае данный форум рискует утратить всякий смысл, а без израильтян вряд ли в нем примут участие американцы.

В целом, Дмитрий Медведев продолжает внешнеполитический курс, определенный Владимиром Путиным, но, в арабо-израильских делах тот вел себя деликатнее, более сбалансировано и дальновиднее. И, если впервые прибыв в Каир Медведев говорил об "израильской оккупации", разделе Иерусалима, "справедливом" решении проблемы беженцев, то в первую свою поездку туда же, в апреле 2005-го, Путин вел себя иначе. Уже показательно, что он совместил посещение Египта с визитом в Израиль. Более того, именно тогда выдвинув идею созыва Московской конференции, Путин не постеснялся заявить "арабским друзьям": "У нас в последние годы сложился достаточно доверительный диалог с Израилем, где мы знаем, проживает огромное количество выходцев из бывшего Советского Союза. И должен Вам прямо сказать, нам небезразлична судьба этих людей. Нам бы хотелось, чтобы они жили в условиях безопасности. Вместе с тем у нас устойчивые, давние традиционно доверительные отношения с арабским миром вообще и с палестинцами, в частности... Мы всегда говорили и сейчас говорим о том, что палестинский народ имеет право на создание самостоятельного, независимого государства. Разумеется, для того чтобы такое решение не просто состоялось, было не просто объявлено, а чтобы такое решение и такое государство были жизнеспособными, нужно уметь договариваться. Нужно уметь идти на компромиссы".

Почти два года спустя, называя цели Московской конференции в интервью телеканалу "Аль-Джазира", Путин отмечал вовсе не реализацию Арабской инициативы: "Нужна консолидация позиций, нужен диалог, в ходе которого мы могли бы слушать друг друга, слышать друг друга, может быть влиять друг на друга в позитивном плане".

А в марте 2008-го, в контексте все той же конференции, он подчеркивал, что "мы не собираемся никому ничего навязывать".

С таким подходом Россия действительно могла рассчитывать на роль одного из реальных посредников между арабами и израильтянами, тем более с возникновением расхождений в позициях Иерусалима и Вашингтона, и появлением пяти выходцев из бывшего Союза в правительстве Израиля.

Первоисточник: Народные новости »