Канны-09 — 62-й по счету и, как ликуют киноманы и полагают эксперты, самый выдающийся за последние полвека фестиваль. Даже афиша — женщина, стоящая спиной к зрителю, открывает окно, за которым видится прекрасный пейзаж, — свидетельствует о том, что, дескать, Канн-62 должен показать нам всем новые горизонты и перспективы.

Кстати говоря, эта изящная спина принадлежит не кому-нибудь там, а самой Монике Витти — в фильме Антониони «Ночь».

Как говорят эксперты, дескать, это окно, широко распахнутое почти пятьдесят лет назад, в 1960-м, и стало «окном в Европу» — к новым свершениям, победам, новому, отличному от «замшелого» кино 50-х, аскетичному кинематографу.

Или, наоборот, барочному: муза Антониони распахнула окно в мир не только для своего Пигмалиона-минималиста, но и для таких «избыточных» авторов, как Феллини или Висконти

Берлинале, чьим символом является медведь, привставший на задние лапы, — это вам не Венеция, проходящая в бархатный сезон, и тем более не весенний Канн. В соответствии с национальным характером, нордически стойким, Берлинале проводится зимой, в промозглую погоду, в обстановке суровой и неприветливой. Нет, немцы ничем не хуже итальянцев или французов — традиционно вежливые господа объединенной Европы не станут отчитывать вас за невольную оплошность или наступать по-медвежьи на ноги. Но вот, скажем, в фестивальных кинотеатрах негде присесть, а в главном дворце, Берлинале-палац, нужно пешком идти на пятый этаж, чтобы попасть на просмотр. Читать дальше

И вот новый виток «радикальных» жестов, распахиваний, резких движений и дуновений свежего ветра: Канн-62, программа которого звучит для любого киномана музыкой сфер. Одно то, что вечный ниспровергатель и скандалист Ларс фон Триер успел аккурат к маю закончить своего «Антихриста», чего стоит! Не говоря уже о «Безславных ублюдках» (именно так, через «з», по-английски название тоже специально искажено) товарища Тарантино, экс-триумфатора Канна и поклонника всякого разного трэша. Или о «Разомкнутых объятиях» культового испанца Педро Альмодовара
(Ах, ах, какие имена, скрежещут бедняги киноманы, не имеющие возможности заплатить свои кровные три тысячи евро за путешествие в этот синефильский рай.)

На подходе и убедительный азиатский десант: в лице китайца Цай Мин Ляна, автора порномюзикла «Капризное облако», корейца Пак Чен Вука, чрезвычайно изобретательного гражданина, Энга Ли, дважды лауреата Венеции

Отдельной внеконкурсной строкой проходят участники программы «Особый взгляд» — да хотя бы тот же Терри Гиллиам, крупное имя, режиссер, на любом другом фестивале имеющий шанс взять Гран-при. В Канне же удостоившийся представлять свою новую картину в параллельной, а не основной программе

Кстати говоря, за пределами конкурса остался не только Гиллиам, но и такие мастера, как, скажем, маэстро Джармуш — сейчас сидит и решает, идти ли ему, классику, в «гетто» программы «Особый взгляд» или вообще не приезжать ни в какой Канн. К слову сказать, за бортом в этом году остался не только он — многие классики мирового кино получили вежливый отказ. Те же братья Коэн

…Счастливый год: несмотря на сотрясающие нашу планету кризисы и эпидемии, Канн хочет продемонстрировать, что настоящему фестивалю и настоящему Художнику с большой буквы ничто не помеха.

Когда мировое сообщество поразил не только кризис экономический, но и кризис идей, что еще важнее, Канн демонстрирует то, что одна знакомая вам всем дама называла «пир духа».

Как мы уж писали несколько месяцев тому назад, во главе пиршественного стола будет восседать не кто иной, как сама Изабель Юппер — красавица, умница, интеллектуалка, собеседница Бодрийяра, выдающаяся актриса и просто замечательный, интеллигентный в полном смысле этого слова человек.

Надеюсь всё же, что церемония не будет идти долгих шесть часов: артистов жалко, особенно претендующих на главные номинации. Которые по оскаровским правилам преподносят в самом конце, на сладкое. И так долго и нудно тянут, так заученно острят и якобы подначивают, что многие просто валятся в обморок. Недаром возле «Кодака» во время проведения церемонии всегда дежурят несколько скорых, и, поговаривают, работенка для санитаров всегда находится. Читать дальше

Хороший урок для «шовинистов» по признаку пола: доверить такой могучий «мужской» организм, как нынешний Канн, «всего-то» женщине, «бабе», — это, доложу я вам, нетривиальный ход
Притом что и Жиль Жакоб, и Тьерри Фремо, возглавляющие администрацию фестиваля, почти никогда не ошибаются в выборе председателя жюри. (Исключение составляет неудачный расклад шестилетней давности, когда «настоящий мужчина» Патрис Шеро в качестве председателя жюри наломал дров.)

Почему-то никто не сомневается, что на сей раз проскочим: учитывая отменный вкус мадам Юппер, Канн-62, надеюсь, не облажается с призами, как это было в 2003-м, во время правления Шеро.

Одно скверно: программа настолько сильная (такое было только в том самом 60-м, откуда родом нынешняя каннская афиша), что предстоит трудный выбор. Когда нет явного лидера, а разнообразие манер и почерков захватывает дух, невольно попадаешь в сложнейшую ситуацию. Прямо как совграждане в заграничном супермаркете — и то хочется, и это нравится

Так что мадам Юппер не позавидуешь: ей предстоит возглавить не просто очередной фестиваль, пусть и Каннский, но фестиваль, так сказать, исторический. Фестиваль, который, вполне возможно, наконец обозначит для нас давно обещанный ХХI век — с его новым языком, с его захватывающими дух перспективами, короче говоря, с его метафизисом

То бишь из какофонии нашего безгеройного и депрессивного времени, может, наконец проявится то, с чем не страшно и в новую эпоху входить
Тем более, как известно, кинематограф, с его чувствительностью к историческому времени, в ХХ столетии кое-где даже опережал литературу, более внятно артикулировал. Во всяком случае, ни Бергман, ни Феллини (ну если брать по гамбургскому счету) кое в чем не уступают большим прозаикам прошедшего столетия.

Что же касается России, то в конкурс мы не попали, зато целых две картины будут представлять нашу страну в «Особом взгляде». Это «Сказка про темноту» Николая Хомерики и «Царь» Павла Лунгина. Царя — и не простого, а ужасного, то есть самого Ивана Грозного, — играет Петр Мамонов, митрополита Московского — Олег Янковский; собственно, фильм и повествует об их взаимоотношениях. Как сказал Павел Лунгин (когда-то получивший приз в Канне), он, мол, не ожидал такого успеха — включения своей картины в «Особый взгляд». Кстати говоря, именно наша, российско-казахская картина «Тюльпан» в прошлом году получила главный приз этой программы, самой элитарной после основного конкурса.

Кроме того, Россия во второй раз откроет здесь свой собственный павильон (что считается признаком особого престижа), в рамках которого пройдут мастер-классы, встречи и продюсерские посиделки.

К сожалению, в основной конкурс мы не может попасть уже второй год подряд. В последний раз нашу страну представляла картина Андрея Звягинцева «Изгнание», получившая приз за лучшую мужскую роль — для Константина Лавроненко, обошедшего даже такого выдающегося актера, как Хавьер Бардем (что лично мне не кажется справедливым). При этом сам фильм, необычный и по-российски возвышенный, мог претендовать на одну из высших наград — если бы не участие в конкурсе Карлоса Рейгадаса, снявшего похожую картину под названием «Безмолвный свет», но гораздо более сильную.

Вообще в Канне, как и на любом крупном фестивале, такого рода неожиданности случаются всегда: фестивальный пасьянс складывается день ото дня, постепенно меняя очертания. До такой степени, что к самому концу может обнаружиться, что какая-нибудь скромная социалка — вроде «Класса» Лорана Канте — выходит в лидеры, как это было в прошлом году. А масштабная «опупея» с соответствующими амбициями проигрывает вчистую.

Диляра Тасбулатова  http://www.chaskor.ru/