«И глаголел Господь Моисею, сказав: Говори сынам Израиля, и возьмут они Мне приношение» (Исход 25: 1-2).

Если берет человек что, так себе он берет, а Творцу «отдает» – когда ради высшей цели жертвует. Почему же тогда «возьмут они Мне»?

«И соделают они Мне Храм, и обитать Я буду среди них» (Исход 25:8).

И знай, что любая заповедь, поведанная Израилю, духовным смыслом своим обращена не только к народу избранному, но и к душе отдельной и к миру всему.

Сфат Эмет раскрыл нам: «И дадут Мне приношение» сказано быть должно. Однако истинно, что воление Его, благословенно имя Его, посредством Обители дать возможность сыновьям Израиля получить силой святости влияние благостное». Будто Творцу ритуалы наши нужны, но не ему, а нам законы служения необходимы. Посему, берем мы себе, выходит, вознося имущество и воления к Нему. Храм строим в Иерусалиме и в душе своей ради обретения Его света и Его глагола.

Великий тайновед прошлого века рабби Ег’уда Ашлаг, известный как Баал Сулам (Лествичник) приводит нам пример хозяина и гостя. Пришел человек в дом, а там ему стол накрыт отменными яствами. Голодный сам, но с пустыми руками пришел. Тогда его охватывает чувство постыдения, пересиливающее тягу к пище. Он отказывается от яств, ибо не заслужил, не заработал. Хозяин видит его смущение и просит отведать со стола ради него, ведь он стол для него накрыл. В ответ гость вкушает, подключая чувство надобы и наслаждения. Но так, что постыдение не покидает его ни на миг. Он преодолевает его намерением исполнить желания хозяина. Не набрасывается на пищу, а берет по доле небольшой каждого блюда и следит, чтобы намерения иного не было опричь возблагодарения хозяина своим вкушением и наслаждением своим.

Приведенный пример следует вселить в память во всех подробностях. В нем иносказательно передано отношение человека к Создателю. Безразборное использование себе во благо мирских угодий несовместимо с духовным постижением. Жертвенный отказ от самотных наслаждений, содержащийся в категории богобоязненности, выражается в иносказательном постыдении. Только после этого возможно использование мирских угодий и духовных с радостью для себя. Но, радость сама должна быть подчиненной стремлению исполнить волю Всевышнего. В обобщении определил ее Ари как первичное благоволение: целью сотворения мира называют тайноведы наделение человека благостью и светом. Но постигается сие по законам исправления, лежащим в основе подробных описаний в Обители и Храма.

Мы использовали в переводе слово «приношение» за неимением другого. Истинный же смысл слова «трума» включает вознесение. Не просто человек приходит с приношением части своих владений или волений, но он преображает их и возносит как в примере гостя с хозяином.

Сегодня расплодилось много мистических и эзотерических сект, сулящих человеку душевный покой вследствие упражнений всяческих и жертвования денег в фонды их. Ко мне часто обращаются с вопросами об отдельных из них. Без разбора подробностей укажем на изъян в самой сущности их пути. Истинное духовное постижение предваряется переустроем и преображением в делах и в чувствах по образу заповедей Торы. Без осознанного перенаправления вектора жизни по примеру хозяина с гостем любые мистические проблески тянут человека в «клипот» – нечистоты. Отсюда не следует, что в нечистой сфере нет места точным предсказаниям будущего или временного эмоционального умирения. Только все эти попытки просветления разнятся сущностно и качественно с путем к свету пророков и мудрецов Израиля. Как в мире действия существует граница между добром и злом, так и в мирах духовных Бриа, Ецира и Асия. Только про мир Ацилут говорится: «Не приселится к Тебе зло» (Псалом 5:5).

Храм заповедано построить нам, используя все основы искусства формы, звука и цвета ради выражения там духовной вести. Этот праздник вселенской гармонии нам надлежит именно «соделать». Приносим туда все природные силы и постижения человека. А после обустраиваем их по образу гостя у хозяина – «соделываем» мы Храм. В Иерусалимском Талмуде делание приравнено к принуждению – к перенаправлению вектора первичных волений вопреки природной тяге человека вниз. Сфат Эмет пишет: «Невозможно исправить делания в вещественном. Только в принуждении против своей воли, отринув ее перед Ним, благословенным».

В границах естества нет места духовному расширению. Посему природное все «приношения в вознесении» требует – «трума». И так строится Храм, вознесенный в святости, качественно инаково обустроен по отношению к первичным волениям человеков. Но строится из их дел, из их постижений в науке и в искусстве, из их душевной утонченности и творческого пыла. Только все эти силы преображение пройти должны, чтобы частью Храма стать. Природный дар не истребляется, а обустраивается ради подчинения духовному. И это речется каждой душе. Великий толкователь Алшейх писал: «И обитать Я буду среди них», – среди каждого из них».

Талмуд Иерусалимский называет разрушителями Храма каждое поколение, не восстроившее его. В Торе приводится слово Храм, а не Обитель, ибо это не столько указание ходившим по пустыне скинию поставить, сколько прямая заповедь всем грядущим поколениям. Во всех книгах законов мы читаем про обязанность построить Храм при возвращении в землю Израиля. И вот уже тридцать шесть лет почти как Храмовая гора в наших руках, а мы не только не освятили ее, но позволили врагу установить там мировой центр вещания ненависти.

Интересно, что среди христиан бытует представление, будто мы вот-вот восстановим Храм. Им невозможно объяснить, почему мы до сих пор не сделали этого. Как величия Израиля не понимали они, так и степени падшей онемелости его сегодня понять не могут.

Мера безразличия к восстроению Храма видится мне ярчайшим симптомом нашей общей хвори. Какие-то мелкие группы протестуют изредка и хило против позора величайшего в самом сердце земли Израиля. И все как-то машинально и по инерции, безо всякой надежды на изменение положения. Чиновничье раввинство запрет выпустило для евреев подниматься на Храмовую гору. Дескать, мы нечисты, а потому не вправе ходить по святому месту. А восселившиеся там проповедники нашего уничтожения чисты, не так ли? Шарон и вовсе запретил евреям ходить туда после начала волны насилия. Если кто хочет понять суть абсурдности нашего бытия под сгнетом Великого Смешения, то пусть взглянет на происходящее на Храмовой горе.

Есть в Старом Городе группа знатоков, изучающих служение в Храме. Они уже воссоздать сумели многое из ритуальной атрибутики. Само их дело величайшей похвалы и благодарности заслуживает, но почему же мы так безразличны к ним и к творящемуся злу на Храмовой горе?

Ответ получен может быть при внимательном прочтении нашей главы. Не пробуждают нашу душу описания шестов ковчега, светильника, завесов, брусьев и лампад. Мы принимаем к сведению, что так было, и готовы даже предположить, что так будет. Но все мимо нас сегодня проходит. Так почему же? Да потому что сути мы не знаем и знать не хотим описанных строений и обрядов. Не только мы так, но и учителя наши, ибо суть знания всего раскрывается через тайноведение, закрытое для них. Там живо показывается, как весь мир наш и душа каждого связаны с подробностями Храма. Знал бы человек, что заложено в словах нашей главы, ринулся бы не в космос, а в тайноведение.

Читаем про светильник: «Шесть ветвей выходят из боков его; три ветви светильника из бока его одного, а три ветви светильника из бока его второго. Три чаши миндалями на ветви одной яблоком и цветком, и три чаши миндалями на ветви другой яблоком и цветком: «Так на шести ветвях, выходящих из светильника. А на [стебле] светильника четыре чаши миндалями, яблоками и цветами его» (Исход 25:32-34). Таинство семисвечника (Меноры) ведет к пониманию седмиричного устройства хода времени. Шесть дней Творения и стебель Меноры – осью бытия днем субботним. Двадцать две чаши – двадцать две буквы Священного Языка. В Книге Ецира они делятся на три основополагающих аммы, семь удвоенных и двенадцать простых. Менора седмеричную структуру представляет. В ее ветвях троичная природа духовного строения. Четыре чаши стебля намекают на живое постижение человеком, образующееся посредством явления особой сефиры Даат.

Итак мы в каждом описании в Торе ритуальных предметов найдем раскрытие законов мироздания и сути собственной души. Когда в глубинном мессианском знании сути служения в Храме мы исполнимся, душа потянется к нему. Чужие нынче буквы и слова предстанут нам нотами и мелодиями собственной души. И тут такая тяга к Храму пробудится, что заповедь его восстроения исполним и не будем более причисляться к разрушителям его.

Авигдор Эскин,  http://www.avigdor-eskin.com/page.php3?page=11&item=429