Уважаемые читатели, посетители портала! Мы открываем новую рубрику, где намерены размещать авторские материалы на самые различные темы. Предупреждаем, во избежание недоразумений, что мы ни "правые", ни "левые". Мы - нормальные люди, которым дорога наша страна и которым не безразлична судьба как евреев, так и других народов, населяющих Землю Обетованную и наш маленький земной шарик, независимо от политических воззрений и вероисповедания, цвета кожи и пр.. Мы будем приветствовать оригинальные, высказанные вами мнения(кроме задевающих человеческое достоинство) и постараемся предложить вашему вниманию актуальные, общественно значимые, требующие размышлений статьи из мира политики, культуры, экономики, религии... Словом, из жизни.

Ирина Левит, председатель общественной организации “Алис” (Матери за детей в опасности) - одна из матерей, кто не понаслышке знает о том, что такое наркомания.

Ирина Левит подчеркивает, это проблема не только отдельных семей наркоманов, она касается всех репатриантов и всех граждан Израиля, и является проблемой, которую государство признавать не хочет.

Столкнувшись с этой бедой, я, как и многие мамы в Израиле, стала обращаться в различные инстанции. Это были социальные службы, наркодиспансеры (гмилот). Меня везде очень внимательно выслушивали, помочь не могли ничем, так как, по теории, культивируемой в Израиле, человек сам должен осознать глубину своего падения, чтобы начать лечение. О вреде и борьбе говорят все, но реально не делается ничего. Все делают вид, что шьют платье, а король то голый.

Да и как можно назвать эту “борьбу” по-другому, если на весь Израиль действует один (!) государственный наркологический диспансер в Яффо аж на 18 (!!!) коек. В дополнение к нему существует несколько частных диспансеров, работающих с разрешения Минздрава.

Попасть в государственный диспансер очень сложно. Если ребенок не достиг совершеннолетия, то у родителей еще есть какой-то шанс заставить его пройти лечение, но когда ему исполняется 18 лет, то есть, по закону он становится совершеннолетним, в силу вступает демократический принцип. Наркомания вредная привычка, и мы не можем никого принуждать лечиться, вот когда человек все осознает и придет к нам сам, мы им займемся.

А что делать тем мамам, у которых детям за 18? Что делать тем мамам, которые отправили своих детей по программе “Алият Ха-ноар” одних, и они скатились в наркотики, или пристрастились к ним в армии?

Мне раньше доводилось писать о том, что в Израиле происходит систематическое надругательство над демократией, но все как-то применительно к избирательной системе, а вот слышать о том, что “у нас демократия, и мы не можем наркомана заставить лечиться насильно”, мне не доводилась. Полная демократизация наркомании. - ВВ

Поэтому, как подтвердила мне Ирина Левит, призывы врачей обращать внимание на изменение в поведении детей (а для родителей дети остаются детьми и после 18-ти лет), на характерные признаки - могут оказаться сотрясением воздуха. Признаки у него есть, но это не значит, что он готов лечиться.

Молодые люди не осознают, что они перешли грань. Им все еще кажется, что они просто балуются, и могут остановиться в любой момент, но время идет, и физическая зависимость перерастает в психологическую, начинается распад личности.

Родители мечутся в поисках помощи. Социальные работники терпеливо объясняют убитым горем родителям, что когда их чадо перейдет все границы, станет воровать, выносить вещи из дому, станет настолько агрессивным, что готов будет убить их, если они не дадут ему деньги на дозу (а есть еще случаи, когда сын-наркоман посылает на панель сестру и мать), то тогда они должны выгнать его на улицу, где он опустится на самое дно, и там ему станет невмоготу, и он все осознает.

Все эти объяснения - ложь чистой воды и больше напоминают реакцию Виктора Франкенштейна (персонаж знаменитого романа Мери Шелли “Франкенштейн”) при виде созданного им монстра. Он схватил палку и прогнал его на улицу, сказав товарищу, что из его эксперимента вышел вовсе не идеальный человек, а чудовище, ошибка природы, и поэтому решать его судьбу нужно предоставить природе. Изгнанный на улицу и предоставленный сам себе монстр скоро погибнет. Чудовище, как мы знаем, не погибло, и натворило еще немало бед.

С изгнанными на улицу наркоманами происходит то же самое. Некоторые гибнут, а некоторые выживают - сердобольные прохожие подают, и весьма щедро. Поэтому далеко не все оказавшиеся на улице наркоманы спешат в диспансер на улице Яффо. Но даже если они туда обратились, им необходимо пройти серию обследований и сдать ряд сложных анализов, причем, в “чистом” виде и подождать очереди два - три месяца.

Зато в частных диспансерах никакой очереди и никаких анализов - плати деньги и лечись. По принципу: утром деньги - вечером стулья. То есть, утром родители приводят наркомана, платят заработанные и выплаканные от 1500 - 5000, а в “Детокс” от 10000 шекелей и выше (в разных диспансерах разные расценки) и подписывают контракт о том, что если наркоман решил уйти из заведения, либо нарушил правила поведения, и его пришлось выставить, то фирма ответственности не несет и деньги не возвращает. Правила очень своеобразные и строгие, как в суворовском училище, без учета, что заведения работают с деклассированными элементами. Поэтому утром - деньги, а вечером или через пару-тройку дней - стулья, в смысле ушедший из диспансера наркоман. Таким образом, наркоман снова уходит на улицу, даже не начав лечиться.

Из числа выброшенных на улицу наркоманов очень немногие обращаются за помощью, так как на улице происходит полная деградация личности, и наркоман погибает.

Не получив от социальных служб какой-либо реальной помощи, Ирина Левит решила обратиться к родной партии репатриантов НДИ.

Она изложила свое видение подхода к проблеме. Она говорила, что нужно помочь родителям, организовать группы поддержки и центры помощи, где родители могли бы получить информацию о лечении и реабилитации наркомана; чтобы матери могли поделиться своей болью друг с другом, могли проконсультироваться со специалистами - врачами, юристами, социальными работниками. Кроме того, необходимо привлечь внимание общества к этой беде. Работа с родителями и детьми, попавшими в беду, могла бы стать великолепной агитацией в пользу партии. Идея была воспринята на ура. Деньги партии выбить удалось, и тогда же в “Рашуте”, Управлении по борьбе с наркоманией и алкоголизмом, появился русский отдел, который возглавил Виктор Эфраимов, очень энергичный и деловой руководитель спортивной амуты (товарищества) из Кирьят-Гата.

После этого началась активная деятельность на “русской” улице. Были созданы центры для родителей под руководством социальных работников, где нас, матерей, учили, как жить с ребенком-наркоманом. Мэрией Тель-Авива (стараниями Меира Шараби, ответственного за борьбу с наркоманией и алкоголизмом) была также создана клиника “Левински”, где каждый нуждающийся наркоман может сдать анализ крови, а координатор этой клиники помогает наркоманам с улицы зайти в диспансер (гмилу) на лечение за счет государства.

Рекламная кампания “Рашуты” предлагает всем нуждающимся телефоны, и когда матери звонят по этому телефону, то им чаще всего предлагается помощь в платном диспансере “Ренессанс”.

И все бы хорошо, но психологическая реабилитация мам имеет одну цель - не допустить, чтобы мать впала в депрессию, в отчаяние и сама не стала получателем социального пособия. Ведь она должна работать, чтобы оплачивать лечение ребенка, ну и налоги платить при этом, которые идут на ту же “Рашут”.

Никто и никогда не видел статистики, показывающей, сколько человек из тех, кто пришел в частные диспансеры, задержалось там, скольким удалось помочь и провести полный курс лечения, а сколько ушло и вернулось назад к наркотикам. До сих пор матерям удалось получить только цифры о том, сколько человек зашло на лечение, но сколько из них “очистилось”, израильская статистика молчит. Хотя такие цифры наверняка есть, но если они будут обнародованы, то станет видно, насколько неэффективен путь, которым сегодня идет Израиль, насколько расточительным оказывается вложение денег как государственных, так и личных.

Согласно мировой статистике, только 20% прошедших лечение наркоманов находятся в ремиссии довольно длительное время. Процесс “чистки” наркомана состоит из двух этапов - преодоление ломки (физическая чистка) и самое главное и трудное, преодоление психологической зависимости, а этот процесс может длиться годами, так как наркоман со стажем становится, фактически, психически больным человеком с сильнейшей психологической зависимостью.

В Израиле психологическую чистку проводят в так называемых общинах, кеилот. Там инструкторы полностью стирают личность бывшего наркомана и лепят новую.

На мой вопрос, многие ли такую перековку выдерживают, Ирина ответила, что нет, особенно тяжело этот курс достается репатриантам из России, и они просто уходят.

А как снимают физическую ломку? Есть несколько путей - есть такие препараты как метадон и собутекс (синтетические наркотики, разрешенные Минздравом). Понижая их дозу, наркоман в течение 7 - 10 дней освобождается от физической зависимости, но остается самое страшное - это психологическая зависимость. Здесь уже работает психолог, инструктор из числа бывших наркоманов. Этот процесс занимает очень и очень длительное время.

Сегодня многие родители, отчаявшись и убедившись в неэффективности израильского подхода к лечению наркомании, отправляют своих детей в Бразилию. Оказывается, католическая церковь, обеспокоенная судьбой израильской молодежи, протянула ей руку помощи, открыв в Бразилии так называемые фазенды, где с успехом занимаются лечением и реабилитацией наших больных детей.

А что же делать? Не могут же все семьи, попавшие в беду, переселится в Бразилию или выгнать детей на улицу?

Ирина говорит: Я была одной из первых, кто заговорил о принудительном лечении наркоманов. Какой тогда поднялся шум. Это было год тому назад. Сегодня даже “Рашут” решил поддержать эту идею. Тогда мы, матери, еще не знали, что в нашей стране с 1945 года (со времен Британского мандата), с пролонгацией в 1973 году, существует закон - и никто его не отменял до сих пор - квалифицирующий употребление наркотиков как уголовное преступление, за которое полагается тюремное заключение сроком до 3-х лет.

Хотелось бы спросить у правоохранительных органов, почему этот закон забыт и не работает, а все усилия направлены только на поимку наркодилеров?

Нужно заставить заработать имеющийся закон.

Если государство не в силах остановить поток наркотиков, который идет к нам через египетскую и ливанскую границу, так пусть оно даст понять всем потенциальным потребителям наркотиков, что это серьезное уголовное преступление, которое будет караться по всей строгости закона. Юноши и девушки должны знать, что за употребление наркотиков они могут оказаться за решеткой. Профилактики пока, к сожалению, нет. Вместо того чтобы рассказывать, что наркомания - это почти неизбежная деградация и смерть (подсевшие на героин живут не более пяти лет), пресса активно обсуждает допустимость продажи и употребления так называемых “легких” наркотиков.

Чтобы закон действовал, необходимо пойти по американскому пути и вывести наркодела в отдельное судопроизводство с отдельными судами, специализирующимися только на этом виде уголовного преступления. Наркомана ставят перед выбором - обязательное лечение в учреждении закрытого типа или тюрьма. Тогда вопрос о принудительном лечении отпадает сам собой, а лечение становится альтернативой тюремному заключению. На самом деле, каждый наркоман хочет быть свободным и независимым человеком.

Если подход не изменится в корне, вся наша молодежь окажется в зоне наркотического риска.

Статистика показывает, что 80% наркоманов не излечивается. Немалую роль в этом играет среда, благоприятствующая наркоманам. Наркотики можно купить чуть не во дворе школы. Так называемые уроки борьбы с наркоманией имеют обратный эффект, так как на таких уроках подробно объяснят, как приготовлять наркотик, как пользоваться шприцем и так далее. Даже молодежная мода пропагандирует наркоманский стиль. Это нарочитая неряшливость, небрежность, полуспущенные штаны, огромные, не по размеру болтающиеся майки и свитера, прикрывающие руки (чтобы следы от уколов не были видны?). Употреблять наркотики стало модно. Без них не обходится ни одна молодежная дискотека. Сегодня на наркотики детей подсаживают не уголовники, а товарищи, одноклассники.

Граница Израиля превратилась в наркотраффик. В данном случае мы, матери, говорим о наших детях, обо всех детях Израиля, ибо эта беда может постучаться в любой дом. Отдельные граждане не в силах ничего изменить или бороться с наркотраффиком. Это должно стать государственной задачей. Если государство не в состоянии остановить вал наркотиков, то оно должно сделать так, чтобы дети не употребляли наркотики, чтобы они этого боялись. Их нужно лечить и спасать. Болезнь можно остановить, изменив сознание, но без государственного надзора и контроля, без контроля над каждым человеком, попавшим в беду, это невозможно.

После репатриации самым большим для Ирины потрясением было то, что население разбито на общины и “улицы”.

Слезы “марокканских”, “эфиопских” и “русских” матерей одинаково горьки, когда они теряют своих детей, но нас разделяют искусственно, стравливают друг с другом. Так нами легче управлять, так нас легче обирать и обманывать.

Если мы единый народ, то правительство о нас должно заботиться. А раз нет народа, то такое и правительство. Вместо единства у нас в стране деление на улицы, нами странно правят, правительство принимает странные решения, а надо бороться за детей. Для наших детей не должно быть разделения, мы должны создать свой народ, объединить все общины и заставить правительство услышать наш голос.

автор: Виктория Вексельман