Корреспонденту НТВ Егору Колыванову удалось выяснить, что есть-таки в России счастливцы, которые научились получать от хобби не только удовольствие, но и доход.

Вадим Мунасыпов, лучник: «Слово „лучник“ в русском языке используется неправильно. Лучник — это тот, кто изготавливает луки. То есть это я».

За меткость Вадим Мунасыпов в годы армейской службы в пограничных войсках заслужил почетное право стрелять из снайперской винтовки Драгунова. Но любил совсем другое оружие. В эффективности лука и колчана со стрелами он убедился в Африке, где охранял советских специалистов от местного населения.

Вадим Мунасыпов, лучник: «Мне как иностранцу не разрешали носить оружие, и мне приходилось охранять огромный объект с луком и стрелами. Разумеется, я сделал их сам. Более того, я и отряд вооружил стрелами. Настолько успешно, что преступность сократили на 80 %».

Увлечение Вадима разделяет и жена — Мария делает стрелы. Круг покупателей ширится, появились иностранные заказчики, киношники обращались за консультацией.

Вадим Мунасыпов, лучник: «Вот уже 15 лет как я не работаю в офисе. Это увлечение в состоянии нас прокормить. Я не могу сказать, что эта работа приносит большие доходы, зато это любимая работа».

Для оптимизации производства они полгода живут в деревне. В Москву возвращаются, чтобы переждать зиму, продать сделанное и провести мастер-классы с начинающими стрелками. Заказчики Вадима — это люди, конечно же, не лишенные доли романтизма. И успех этого авторского бизнеса — как, впрочем, и любого другого — в том, что Вадим как Робин Гуд точно попадает в целевую аудиторию.

Выстрелить из пушки Вячеслав Верёвочкин не может при всем желании, даже по воробьям. «Пулемет выточен, но там даже отверстия нет», — поясняет бронемастер.

Во дворе стоят два бронетранспортера времен Второй мировой. В гараже — недоделанный «Тигр». На заднем дворе блестит свежей краской среди ржавого железа одна из первых модификаций Т-34. Верёвочкин не восстанавливает боевую технику, он ее делает заново. Из ржавых грузовиков, брошенных тракторов — такие вот «урожаи» зреют на полях развалившихся колхозов.

Вячеслав Верёвочкин, бронемастер: «Два танка таких осталось. У нас — третий. Но там они недвижимые, а у нас все движется».

За эти передвижения на местности отставной офицер Верёвочкин едва под суд не попал. Местная прокуратура усмотрела в показательном сражении наших с немцами пропаганду нацистской символики. Верёвочкин отделался предупреждением.

Вячеслав Верёвочкин, бронемастер: «Вот, хотели показать, сколько крови было нашими пролито, а нам не дают показать. Вроде мы за немцев».

Свою технику бронемастер продает для киносъемок. А с недавних пор даже на советских танках кататься побаивается — после того как оштрафовали на тысячу рублей за езду без номеров.

Татьяна Николаева с детства любила печь. И когда в начале 90-х всем захотелось, чтобы сладенькое было еще и красивеньким, занялась изготовлением эксклюзивных тортов. Сейчас у нее кондитерская. И на правах хозяйки — она и главный дизайнер, и художественных руководитель.

Татьяна Николаева, кондитер: «Это творчество, и нам оно безумно нравится. Это интересно, это не на потоке. В это вкладываешь душу и это здорово».

В мастерской Жанны Гладковой кофе даже без сахара кажется сладким из-за ароматов парфюмерии. Ведь вкус во многом определяется обонянием. Жанна делает индивидуальные духи. На полках ингредиенты, в тетради — рецепты.

Жанна Гладкова, парфюмер: «Я даже сама иногда не понимаю, что здесь написано».

Она уверена: духи должны подчеркивать лучшее, что есть в человеке. С заказчиком Жанна для начала общается. Гораздо сложнее, когда работать приходится наугад. Жанна не любит только один аромат — денег. Бизнес окупается, приносит стабильный доход, и она могла бы зарабатывать больше, но не хочет.

Жанна Гладкова, парфюмер: «Я столько лет прожила несвободной, что когда у меня появилась возможность
Я могу сидеть, уединиться и просто созерцать — вот это ощущение счастья я не променяю ни на что!»

64 процента россиян работают, прежде всего, ради денег, утверждают социологи. Но лишь немногие не любят ходить на работу настолько, что увольняются и
начинают зарабатывать на собственном хобби или увлечении, от которого раньше получали бесплатное удовольствие. И запах свободы им сладок и приятен.