- Омер, как вы смогли получить разрешение прыгнуть с парашютом с Эйфелевой башни? Ведь нужны какие-то бумаги, документы, вы должны были обратиться к полиции?

- Должен – понятие относительное. 

Омер Мей-Дан - фанат экстрима. Он - империя израильского экстрим-спорта в одном лице. Занимается экстримом серьезно с 12 лет. Его жизнь – это прыжки с высоты: банджи, парашют, со скал, самолетов, зданий. «Боюсь, но прыгаю. Страдаю ужасно, но прыгаю» . Омер неоднократно был травмирован, но продолжает рисковать.

Родился в 1973 году, рос в кибуце Эйн ха-Мифрац, потом в мошаве Бейт-Ханина. В милуиме служит в отряде спасения военно-воздушных сил.

Его кредо – это спортивный туризм, экстрим, он - пилот и скипер (от английского слова skip – прыгать), ездит с экспедициями по всему свету. Снимается в фильмах и рекламных роликах, пишет и фотографирует для газет и журналов во всем мире, продюсирует и снимает программы для нескольких каналов ТВ. Сам вел два сезона преалити-шоу на 2-м канале израильского телевидения.

Мы все хотим летать – Омер Мей-Дан уже делает это. Месяцами и годами может готовиться к секундному прыжку. Он катается на волнах и взбирается на горы по тропам, которых просто не существует. Своим поведением он проверяет границы физических и психических возможностей человека, дерзость, силу желания, смелость. Борется со страхом и каждый раз доказывает, что если захотеть – то все получится. 

Доктор Омер-Мей-Дан – врач, хирург-ортопед, практикующий в больнице «Меир» в Кфар-Сабе, восстанавливающий после травм Олимпийскую сборную Израиля и баскетбольную команду «Маккаби». Периодически он сам становится пациентом своего ортопедического отделения – экстрим требует жертв, травм и определенных душевных качеств. Омер Мей-Дан - экстрИмист, именно так, через букву И, он занимается экстремальными видами спорта, приключениями, необычным времяпровождением, риском, безумием, проверкой возможностей человека в экстремальных условиях. Он летает, прыгает, ныряет с акулами, катается на волнах, карабкается по ледяной стене, спускается в самые глубокие в мире в пещеры, лезет в кратер действующего вулкана. Естественный вопрос – а зачем? 

- На этот вопрос я не могу дать четкого ответа. Меня тянуло к подобного рода проектам и приключениям лет с 12. Почему? Не знаю. Никто в семье этим не увлекался. А мне необходимо стоять на краю пропасти и испытывать страх и восторг одновременно. Страх - потому что страшно, я знаю, что рискую всегда. Восторг – от того, что я преодолеваю этот страх и восторг перед природой, ее волшебством. Для меня экстрим – это еще и способ единения с природой. 

- Это происходит всегда? Каждый раз когда вы совершаете прыжок с парашютом в пропасть или в ледяную расселину?

- Не драматизируйте. На моем счету больше «не прыжков», чем прыжков. Часто уже все подготовив, стоя на краю скалы, я отказываюсь от задуманного – интуитивно, или из-за погодных условий, решив, что ветер слишком сильный. Я рискую, но я и рассчитываю. Мне важно не только что-то сделать, мне важно сделать это самым первым в мире и сделать хорошо. Потому всегда двум секундам прыжка предшествуют многие месяцы подготовки.

Вот несколько рекордов, которые установил Омер Мей-Дан:

– прыжок с парашютом в одну из самых глубоких лавовых пещер мира «Сатано де лас Голондринас» - 512 метров - на севере Мексики, в кратер действующего вулкана в парах серы и под крики обезьян из тропического леса.

- прыжок с Эйфелевой башни внутри конструкции (самый опасный спорт в мире Base Jumping)

- полет со скалы в костюме Бэтмена – особом костюме с крыльями-перепонками - подвиг Икара и одновременно исследователя аэродинамики (из 77 человек, которые занимались разработкой и испытанием «человеческого» крыла в 20-м веке, погибли 75. Один из них - друг Омера - Патрик Де Гидрон, разработавший наиболее удачное «крыло»).

- вертикальная прогулка по ледяной стене замерзшего водопада в провинции Альберта в Канаде.

И далее и далее приключений и рекордов без счета. Самые интересные свои экстрим-подвиги Омер Мей-Дан описал в недавно вышедшей книге «Around the world in Eighty Ways» - «Вокруг мира 80 способами» - но на иврите она называется מסביב לעולם באקסטרים יום – «Вокруг мира - дни экстрима». В книге Омер живо – сам ведь пережил - описывает свои приключения. Как прыгал, как нырял, как взбирался в горы, там отличные фото и относительно простые тексты. Он пытается передать, что же творится в голове человека, стоящего на вершине Эйфелевой башни и собирающегося прыгнуть вниз. Рассказывает о том, что волна адреналина убеждает его, что все, что он делает - он делает правильно. Описывает свои страхи и то, как их побеждать, технические трудности. Судя по карте в книге Омер побывал во всем мире, кроме России: обе Америки, Европа, Южная Африка, Австралия, Дальний Восток, Китай. Всюду он был не просто путешественником, глядящим на красоты из окна туристического автобуса, а быстро становился «своим», частью пейзажа. Обошел все пешком с огромным рюкзаком за плечами, поначалу один, потом в компании единомышленников, позже, уже став известным – в сопровождении кинооператоров и фотографов, журналистов и продюсеров. Все – порыв, все – случайно появившаяся идея и все спланировано, продумано. Подготовка оборудования к каждому путешествию занимает месяцы, планирование 20-секундного полета – год. 

- Как вы сами определяете область ваших занятий? Это спорт или безрассудство, рекорды или риск?

- Это экстрим – желание проверить себя в критических ситуациях, желание побеждать страх. Я занимаюсь всеми видами экстрим-спорта, которые только существуют и сам придумываю новые в воздухе, воде и на суше и даже на вулканах. Я прыгаю с парашютом, взбираюсь на недоступные скалы и все время стараюсь что-то выдумать.

- А откуда идеи – к примеру, прыгнуть внутрь Эйфелевой башни?

- Большая часть идей приходит случайно. Вернее так: в голове у меня все время что-то бродит и в какой-то момент вдруг четко прорисовывается. Я открываю журнал и вижу фотографию скалы, на которую все смотрят снизу вверх, и понимаю: я должен посмотреть на мир с вершины этой скалы. Или вижу снимок обнимающейся парочки на фоне волн – и уже знаю, что должен на этих волнах прокатиться.

- Звучит романтично, но фотографии в вашей книге не только поражают, но и пугают.

- Страх – неотъемлемая составляющая эстрима. Мне страшно делать то, что я делаю. Страх может подтолкнуть вперед и вовремя остановить. В книгу «Вокруг мира – дни экстрима» я включил фотографии и рассказы о самых заметных 15 моих проектах за последние 15 лет, о самых необычных - о том, как я прыгал в фиорды Норвегии, нырял с акулами, скатывался с гор на доске для виндсерфинга, залезал в кратер действующего вулкана, прыгал с парашютом с мостов и зданий. 

- Один из самых эффектных ваших рекордов – прыжок с Эйфелевой башни.

- Точнее сказать – прыжок в Эйфелеву башню. Мы с моим другом Джебом прыгнули внутрь конструкции. Но я считаю, что все мои проекты необычны. Все они – попытка сделать то, чего до меня никто не делал. Доказать, что то, что ранее было несбыточным, можно исполнить. Это - покорение целей, прежде бывших недоступными. Прыжок – и мир замирает вокруг меня. 

- А какой ваш рекорд был для вас самым трудным?

- Я могу сказать, какой прыжок был самым запомнившимся: прыжок «бэйс» со скалы около Кейптауна, уже после окончания международных соревнования по Base Jumping. Я не учел изменившуюся силу ветра и меня ударило о камни. Парашют зацепился за карниз, я довольно долго висел на стропилах. Позже, уже в Израиле, выяснилось, что у меня раздроблена правая нога и я несколько месяцев пролежал в своем же ортопедическом отделении. Но ничего – болты не «свистят» при проверках в аэропорту. Я не разделяю рекорды на «самые» и просто рекорды. Каждый прыжок, каждый велосипедный пробег, плавание на яхте или спуск в пещеру - это долгосрочный проект. Удовлетворение приносит не только сами экстримные приключения, но и подготовка к ним. Зато теперь в Китае есть Израильский пик – так назвали отвесную скалу, на которую до меня никто не взбирался. Есть пик «имени меня» и в Новой Зеландии. Мне интересно быть первопроходцем: сделать что-то самым первым в новой области, первым опробовать, придумать. 

- Тут самое время снова вспомнить про Эйфелеву башню. Внутрь ажурного монстра никто не прыгал ни до вас, ни после вас.

- Главным была для нас цель. И мы с моим другом Джебом пошли на все, чтобы ее достигнуть. Высота башни - более 300 метров. Но есть площадки на первом и втором этажах на высоте 57 метров и 105. Мы же собирались не просто прыгать с парашютом, а сделать «бэйс»-прыжок – прыжок с небольшой высоты, когда парашют открывается в нескольких десятках метров от земли.

Неделю мы приходили к башне – изучили вокруг все и вся: часы работы охранников, места сбора туристов, расположение камер наблюдения. Поначалу мы намеревались собрать парашюты в туалете, пронося их по частям в рюкзаках, но потом поняли, что сможем пройти под видом обычных туристов с уже уложенными в виде наплечных мешков парашютами. Если бы мы попросили разрешения у полиции, нам бы никто не дал этого сделать. Но закон мы не нарушили: нет такого закона во Франции, который бы запрещал десятку сумасшедших в мире прыгать с парашютом с их национального символа. 

В то утро шел дождь, но нас уже ничего не останавливало: мы поднялись с другими туристами внутрь конструкции, напоминающей огромную башню линии электропередачи до второго этажа на высоту 105 метров. Надо было прыгнуть, совершить свободный полет в «черную» дыру площадки первого этажа размером 10 на 10 метров – вписаться в этот квадрат на высоте 57 метров, несмотря на ветер и раскрыть парашют на высоте 20 метров над землей. Представьте, насколько точно, до миллисекунд, надо было рассчитать момент раскрытия парашюта. Слишком высоко нельзя –он зацепился бы за металлическую конструкцию. Слишком низко, там, где конструкции расширяется, тоже нельзя – долетели бы, но уже без парашюта. Ошибка в мельчайшую долю секунды могла стоить нам жизни. Но у нас все получилось и хорошо закончились, несмотря на опасность этого проекта. 

- А как реагировала публика?

- Испугалась. Представьте, что вы любуетесь Парижем со смотровой площадки и вдруг у вас за спиной камнем летит вниз человек с10-килограммовой кинокамерой на голове. Я прыгнул вслед за моим приятелем Джебом, чтобы зафиксировать полет, а когда приземлился, вокруг него уже стояли охранники, оттеснив изумленных японцев в сторону. Джеб прыгал с черным парашютом и все поначалу решили, что это террорист, но мой оранжевый купол их успокоил. Наш прыжок, конечно, запомнили: вы отправляетесь осмотреть Эйфелеву башню и вдруг кто-то прыгает вам на голову – вряд ли это привело всех в восторг. 

- В одном из фильмов о Джеймсе Бонде также показали прыжок с Эйфелевой башни с парашютом.

- Да - но снаружи, а не внутрь. Это было в 2000 году – в год миллениума, так мы его отметили. А потом французская полиция продержала меня в кутузке 7 часов – и это вместо букета цветов - по их мнению я осквернил парижскую святыню и к тому же обманул охранников. В конце-концов им пришлось нас отпустить: мы ведь честно заплатили за вход.

- А ваши трюки с самолетами?

- Я вообще-то больше люблю летать на воздушном шаре. А на самолете – могу выйти «на свежий воздух» и пройти по крылу, а потом прыгнуть с парашютом. Как-то раз в качестве рекламной акции в США я выехал на крыло самолета на велосипеде, сделал кульбит на нем уже в воздухе, несколько сальто, и только потом раскрыл парашют. Но приземлились мы все-таки по отдельности – я и велосипед. 

- В Израиле все виды экстрим-спорта в последние годы развиваются чрезвычайно быстро и очень серьезно. Наиболее популярны прыжки с парашютом, дайвинг, скалолазание. Бэйс –все таки меньше.

- Бэйс – опасный вид спорта. Не каждый решится на прыжок с мостов, антенн, крыш зданий. Я прыгал с 300-метровой трубы электростанции в Хадере в мае 2004 года - самого высокого сооружения в Израиле. О семи секундах этого полета я мечтал с детства. С башен торгового центра «Азриэли» в Тель-Авиве. С 62-этажной башни в Рамат-Гане – самого высокого здания на Ближнем Востоке. И там же, на 62-м этаже устроил выставку своих фотографий, которые поделил по природным стихиям – вода, воздух, огонь, земля. Каждый прыжок – это единение с природой. Удовлетворение - огромно, впечатления таковы, что нет слов их описать. Как рассказать о полете, когда прыгаешь в фиорд в Норвегии и «плывешь» полторы минуты по воздуху между водопадом и каменной стеной?

- Вы так эмоционально все описываете. Вы романтик?

- Только в отношении к природе. В целом же рациональность преобладает над эмоциональностью. Если я пойму, что ветер слишком сильный, я отложу задуманное. Я интуитивно чувствую опасность, но, тем не менее, 2 раза сильно разбивался. В клетку с голодным львом я бы не вошел – хоть это рискованно, но мне не это не интересно, даже на мой взгляд это неразумно и, главное, ничего не доказывает.

- Кто финансирует ваши приключения?

- Поначалу я сам: все свои деньги вкладывал в осуществление своей мечты. С годами, когда я вышел на международный уровень, ко мне стали обращаться фирмы, серьезно занимающиеся развитием экстрим-спорта и благодаря их поддержке, я много достиг. 

Почему ты это делаешь? Ты не боишься? Что будет, если что-то произойдет? Эти вопросы задают Омеру наиболее часто и он все еще не знает, что на них ответить, но две секунды прыжка ночью с нью-йоркского небоскреба или с заснеженной вершины в Канаде –эти две секунды врезаются в память навечно. «Они так хороши, что за две секунды понимаешь, ради чего ты появился на свет». 

Омер играет со смертью, хотя утверждает, что все планирует: он часто травмировался, него на глазах погибали товарищи, первый раз он был серьезно ранен, когда прыгнул со скалы в Мексике и попал на камни в водопаде. Невозможно убежать от статистики травм. Когда в Кейптауне он сломал ногу и несколько месяцев пролежал в больнице в кислородной камере, когда ему в ногу воткнули кучу болтов, тогда никто не верил, что через полгода он уже будет бегать. Омер даже смог убедить лечащего врача, заведующего отделением, совершить вместе с ним прыжок с парашютом.

Омер все время борется со страхом, но пишет в своей книге так: «когда я стою на гребне волны величиной с дом и дрожу от ужаса, я испытываю нечто вроде нескончаемого оргазма и улыбаюсь от счастья».

Он один из немногих в мире (всего их менее 1000 человек), которые занимаются прыжками стиля Base Jumping - с труб, антенн, зданий – относительно низких мест, когда парашют открывается в нескольких десятках метров от земли. Его номер в мировой классификации – 565 (номер дают тем, кто совершил 4 прыжка) – больше 1000 таких безумцев одновременно не бывает. Прыжки «бэйс» совершают и с высоты менее 100 метров. Сравните со свободным парением – прыжок с высоты 4 километра с 2 парашютами.

Омер все время ищет чего-то нового – такого, чего до него не делал ни один человек. Комбинирует виды экстрима - банджи переходит в прыжок с парашютом и потом в погружение под воду.

Но, как сам Омер говорит: «большинство видов экстрима, которыми я занимаюсь, связаны с природой. В основе всего – моя любовь к природе». Омер – постоянный участник ежегодной международной недели экстрима в Норвегии в горном озерном местечке Восс.

У него есть свой сайт - http://www.extremegate.com. На сайте выложены фотографии, позволяющие увидеть, чем он занимается: спуск по крутым тропам на горных велосипедах, прыжки с парашютом, скалолазание, в том числе и по ледяным горам, прыжки с парашютом, горизонтальные прыжки – прыжки с гор в особом костюме, который позволяет свободно парить в горизонтальной плоскости (wing - suit flying), ныряние без акваланга, сноуборд, каяки, сплав на плотах, банджи, катамараны, яхты, спуск в самые глубокие пещеры мира. Увидеть, но так и не понять – почему и зачем.

Маша Хинич