 |
15.07.2004 13:55 |
| |
...В защиту Ольги Берггольц и Константина Симонова |
 |
Уважаемый коллега!
В «русской» прессе Израиля Ваше имя утвердилось достаточно давно и достаточно прочно. Мне оно известно вот уже пять лет – с тех пор, как я стал здесь жить. Мы, если припомните, даже работали с Вами в одном газетном проекте.
Я понимаю, что это письмо может показаться странным: я ведь не рядовой читатель, а журналист, как и Вы, а. Стало быть, как профессионалу, мне вроде бы негоже посылать отклик в редакцию. Однако в Вашей последней публикации есть нечто такое, что заставило меня высказаться.
Вы в традиционном для Вас жанре прошлись по своим, как Вы выразились, «экс-соотечественникам».
Это Ваше право.
Да и в самом деле «русская община» в Израиле дает немало поводов и для иронии, и для сарказма. Мы, граждане бывшего СССР, прожили там жизнь такую, какой она была. Другой жизни просто не было, и что ж теперь пенять на «совковую» ментальность. Кто-то соскреб ее с себя раньше, кто-то позже, а кому-то уже и не успеть.
И я не стал бы садиться за клавиатуру, если бы не одно обстоятельство.
В статье Эти крутые русские Вы стремились подчеркнуть особую агрессивность «русских», опираясь на некое наукообразное исследование. Но мы-то с Вами знаем цену таких исследований, их уровень достоверности и степень ангажированности исполнителей. Разве не так? Разве электоральные замеры в ходе предвыборных баталий не научили нас относиться к ним с большой долей скепсиса?
Но Вам нужен был повод для еженедельной филиппики – и вот он под рукой: ужасные результаты советского воспитания, советского образования и, главное – советской поэзии. На роль нравственных совратителей «экс-соотечественников» Вы из целой армии стихотворцев выбрали два имени: Ольгу Берггольц и Константина Симонова. Вот они, проповедники ненависти, чье зловредное дыхание и по сей день отравляет в Израиле души «русских» репатриантов.
Скажите Лев, что Вы на самом деле знаете о Берггольц, о Симонове, об их времени?
Я немного старше Вас. Когда началась та война, мне было шесть с половиной лет. Мама зачем-то научила меня читать, когда мне еще не было четырех. Так что к лету 1941-го я уже был начитанным еврейским мальчиком. Война застала нашу семью на Украине, в городе Глухове. Я, мама, мой дед и трехлетняя сестренка убегали от наступающих немцев на телеге, так как поезда уже не ходили. Потом была очень долгая дорога на Урал, в битком набитых товарных вагонах. У беженцев было много времени для разговоров, и я хорошо помню, о чем говорили больше всего. А больше всего недоумевали: как же так, в немецкой армии много рабочих, крестьян и вообще трудящихся. Почему же они с нами воюют? Наверно, им ничего про нас не объяснили…
Я думаю, что именно эта идея «пролетарской солидарности» деморализовала народ не меньше, чем разгром армий и откат до Волги.
Но я хорошо помню и другое. Когда были освобождены первые подмосковные деревни, первые города, и когда солдаты увидели, что там успели сотворить немцы, то их не надо было уже учить сверху науке ненависти. Об этом я тоже знаю не понаслышке. Моя мама, учительница математики, почти все время эвакуации проработала в госпитале. Оставлять меня было не с кем, и мама нередко брала меня с собой. Я разговаривал с ранеными, слушал их рассказы. А рассказывали они о том, что сами видели.
С Урала, из города Магнитогорска, мы ужу не вернулись в Глухов: отец погиб в бою под Харьковом, а всех глуховских родственников-евреев немцы уничтожили в ходе массовых расстрелов. Из эвакуации мы приехали в город Таганрог – буквально через пару месяцев после его освобождения. Три года там были немцы. Именно в Таганроге они впервые применили средство убийства, которое было названо «душегубкой», по-немецки – «газенваген». Людей сажали в герметичный фургон, куда была выведена выхлопная труба, и к месту разгрузки привозили готовые трупы. Это был овраг, или, по-местному, балка. С тех пор она зовется Балка смерти.Когда мы приехали в Таганрог, в этом страшном месте еще не осела земля над зарытыми телеми.
В самом конце войны в Таганрог привезли пойманного где-то в Румынии одного из палачей. Его прилюдно повесили.
Наверно, из сегодняшнего дня сегодня это кажется лишь актом ненависти и мести. Тогда мы все восприняли эту казнь как торжество справедливости. Это я видел и это я помню.
Теперь про Ольгу Берггольц. Вы хоть представляете себе, кем она была для блокадников? Представляете ли, что она и другие люди должны были испытывать к своим убийцам, которые душили их голодом и холодом и методически обстреливали из-за кольца? К чему кроме ненависти и мщения могли в самом деле взывать братские могилы?
А Вы беретесь из нашего сегодняшнего гуманного далека судить эту удивительную блокадную музу…
Я очень много лет писал статьи, очерки и снимал документальное кино о войне, о судьбах людей войны. Судить их можно только по меркам того времени, в котором они были обречены жить и умирать. Это в полной мере относится и к Константину Симонову, и к его стихотворению, которое Вы процитировали и в котором он повторял, как заклинание: «Убей его!»
Симонов много успел написать о войне вовремя войны. Его «Жди меня», вероятно, единственное в истории мировой литературы стихотворение, которое на потертых листках бумаги носили в кармане гимнастерки миллионы – это без преувеличения – миллионы людей. Но ведь, прежде чем вернуться «всем смертям назло», надо было убить врага. Сколько раз увидеть – столько и убить. Такова правда войны, какой бы она ни казалась сегодняшним рефлексирующим интеллектуалам.
Что любопытно: для своей газетной нужды вы из всех советских поэтов – этих бесчисленных грибачевых, тихоновых и прочих песнопевцев – вытащили к позорному столбу тех, кто заслужил это меньше всего.
Как профессионал я могу заверить: у меня есть множество веских причин быть Вашим оппонентом в том вопросе, по которому Вы с такой легкостью проехались.
Поверьте, я на собственном опыте знаю, что такое газетная поденщина, еженедельный оброк, когда позарез нужна тема, а ее никак не ухватить, и вдруг – вот она, таскай ее в зубах!
Но даже при таком раскладе человек нашего с Вами ремесла должен понимать цену того, что он делает.
С уважением. Григорий БРЕЙГИНМнения авторов статей, публикуемых в этом разделе, могут не совпадать с позицией редакции Курсор-Инфо
|
|
|
Навигация по порталу: 
