На заре космической гонки ее участники не особо увлекались прямыми трансляциями ракетных стартов. О видеокамерах на всех возможных позициях – от стартового комплекса до ракетных ускорителей, в стиле нынешнего SpaceX, не могло быть и речи. В особенности это касалось Советского Союза, где вся орбитальная программа была строго засекречена. Об успехах сообщали спустя день-два, о неудачах – порой лет через 20, уже с началом перестройки. Так что о реальных шансах Гагарина на успех мир знал мало. А между тем, они составляли ровно 50%, ибо к тому моменту из 24 испытательных стартов с Байконура 12 окончились неудачей.

Впрочем, в случае с кораблем «Восток-1» вопрос мирового пиара перевесил тягу к секретности. Гагарин едва вышел на орбиту, а ТАСС уже передавал срочные новости об очередном успехе Советского Союза в космосе. Проблемы, которые могли возникнуть – и возникли – на этапе приземления, в тот момент отошли на второй план: задача застолбить первенство на орбите была выполнена. А заодно нанесен очередной идеологический удар по главному конкуренту – Соединенным Штатам.

«После второй мировой войны Америка была на подъеме, – вспоминает бывший корреспондент телеканала Эй-Би-Си Джим Слейд, более 30 лет освещавший американские космические старты. – Мы были уверены, что никто другой в мире не способен достичь столь же впечатляющих успехов в науке, технологиях и экономике. Прыжок советов в космос стал ударом по нашему самолюбию».

США едва успели оправиться после первого шока с запуском советского спутника, когда вся страна с ужасом ожидала, что из космоса вот-вот посыплются русские бомбы. Но за спутником последовали первые советские собаки, затем – первые фото с Луны, так что полетом Гагарина советы, скорее, наступили американцам на старую мозоль. Болезненную, но уже не страшную. Запуска человека на орбиту в то время ожидали со дня на день, и кто совершит его первым – было больше вопросом престижа, чем безопасности.

«Примечательно, что Советский Союз представил Гагарина не как солдата холодной войны, а как посланника мира, как представителя всего человечества, – подчеркивает Кэтлин Льюис, куратор Национального аэрокосмического музея США в Вашингтоне. – И это было очень важное послание. Спустя две недели его подхватил Пабло Пикассо, объединивший в своем рисунке образ Гагарина и голубя мира. Так что причина ликования во всем мире была объяснима. Именно во всем мире, а не только в Советском Союзе».

В январе 1961 года в Белом доме появился новый хозяин – молодой и амбициозный Джон Кеннеди. 12 апреля он одним из первых направил Никите Хрущеву поздравительную телеграмму, в которой говорилось: «Поздравляем вас, а также советских ученых и инженеров, сделавших возможным этот подвиг. Я искренне надеюсь, что на пути к поиску новых знаний в космическом пространстве наши народы смогут работать вместе на благо человечества».

Совместная работа, о которой писал Кеннеди, стала реальностью намного позже, когда страхи и подозрения периода холодной войны стали историей. Казалось, навсегда. Но, как показывает практика, история имеет тенденцию повторяться. Кэтлин Льюис уверена, что космическое сотрудничество всегда будет находиться под влиянием политических, военных и геостратегических целей. И политики в любой момент могут превратить его из сотрудничества в соперничество, ведь космические программы – это вопрос национального престижа. Сегодня мы снова стоим на распутье, считает она. Международная космическая станция на глазах устаревает, и никто не знает, каким будет следующий этап. Пилотируемая космонавтика по-прежнему стоит огромных денег и потребует гигантских инвестиций, которые вряд ли под силу отдельно взятой стране.

Джим Слейд смотрит в будущее со сдержанным оптимизмом.

«В последние годы, – говорит ветеран журналистики, – нам удавалось обходить острые углы в отношениях между двумя странами и успешно работать в научной и технической областях. Полагаю, что и сегодня многие влиятельные политики хотели бы придерживаться такого курса. Возможно, отношения опять становятся напряженными, переговоры – непростыми, но работа на борту МКС – это своего рода символ того, чего мы можем добиться вместе в ближайшем будущем».

Политика – политикой, а старты – по расписанию. 60 лет спустя «Гагарин» снова отправился на орбиту с Байконура. На этот раз – в образе современного космического корабля «Союз МС-18», носящего его имя. На борту – представители «Роскосмоса» и НАСА, что в последнее время стало делом рутинным. В планах – первый полет российского космонавта на борту частного американского корабля Crew Dragon.

Первоисточник: golosameriki.com »