Российско-турецкие проекты слишком важны, чтобы ради удовлетворения фобий отдельных экспертов рассматривать карабахский конфликт сквозь призму 14-й русско-турецкой войны, а не как следствие безрезультатных переговоров.

С первых же дней карабахского конфликта, начавшегося 27 сентября, СМИ и телеграм-каналы пестрят сообщениями о «турецкой угрозе». В лучшем случае блогеры и известные эксперты по региону обвиняют Турцию в поджигании российского подбрюшья, односторонней поддержке Баку и попытках помешать дипломатическому урегулированию конфликта. В худшем – пугают созданием мифического государства Туран от Босфора до Синьцзяно-Уйгурского Автономного района КНР.

Справедливости ради отметим, что Анкара действительно занимает проазербайджанскую позицию. Но таковой она не стала со вчера на сегодня. Все турецкие президенты, премьеры и министры иностранных дел с 1994 года твердят одну и ту же мантру: «Карабах должен быть возвращен Азербайджану» в соответствии с резолюциями СБ ООН, которые подписала и Россия.

Такой курс продиктован рядом причин. Во-первых, две страны имеют общую культуру и говорят почти на одном и том же языке. Во-вторых, они имеют тесные экономические связи. Все транспортные и газовые коридоры из Баку протягиваются на Запад именно через турецкую территорию. И в-третьих, Баку и Анкара связаны военно-политическими договоренностями. Достаточно сказать, что безопасность азербайджанского анклава Нахичевани гарантирует Турция.

Последняя также поставляет своему соседу военную технику, включая знаменитые беспилотники Bayraktar, и обучает азербайджанских офицеров.

Знающие этот историко-политический контекст специалисты не должны удивляться поддержке Баку со стороны Анкары. Однако ряд обозревателей пошли дальше и решили гипертрофировать турецкую угрозу, продемонстрировать, что Турция угрожает не только Армении, но и самой России. Учитывая, что руководство РФ не считает Карабах зоной своей ответственности и доменом ОДКБ, единственным способом привлечь внимание Москвы стали страшилки о непосредственном участии турецких военных в зоне конфликта и отправке из Турции сирийских боевиков.

Что касается турецких военных и пилотов, то на сей счет Ереван не смог предоставить четких доказательств. Иначе об этом уже завтра заявил бы министр обороны России Сергей Шойгу или как минимум обсудил бы экстренно этот вопрос по горячей линии со своим коллегой Хулуси Акаром.

Если же говорить о сирийских боевиках, то впервые официальная Москва сделала об этом заявление только 7 октября, почти 10 дней спустя после начала боев. Глава Службы внешней разведки Сергей Нарышкин сказал, что противостояние в Карабахе, словно магнит, «притягивает к себе боевиков из различного рода международных террористических структур».

Давайте, не поддаваясь эмоциям, как некоторые гости программы «Время покажет», всмотримся в то, что сказал г-н Нарышкин. Конфликт «притягивает», и «в регион направляются» боевики – это вовсе не означает, что в Карабахе они уже есть. Во-вторых, российские спецслужбы не уточняют, на чьей стороне выступают экстремисты.

Учитывая, что четкой информации о местонахождении боевиков нет, можно допустить, что СВР лишь предупреждает об угрозе. Возможно, где-то в Сирии какие-то «бармалеи» изъявили желание пробраться в Карабах. Но пустят ли их туда Армения и Азербайджан? В случае реальной угрозы между Москвой и Ереваном, а также Баку есть прямой канал связи, и все эти вопросы СВР может задать своим коллегам в обеих республиках.

Вернемся к Турции. Почему, несмотря на отсутствие доказательств военного участия Анкары, турецкая угроза так гипертрофируется? Я вижу ответ в трех измерениях.

Во-первых, у нас в стране очень много политологов-любителей теорий заговора. Всегда легко объяснить какой-то конфликт «рукой ЦРУ» или «влиянием Ми-6». Чтобы не обидеть братские республики, лучше проблему свалить на турецкий MIT. Во-вторых, Армения терпит поражение в Карабахе. Остановить азербайджанскую армию может лишь вмешательство России. А раз Москва сохраняет нейтралитет, только участие Турции, ее «нападение» на Армению втянет в войну Россию. И третий фактор. В российской политологической элите сильно укрепилась «туркофобия». Память о 13 русско-турецких войнах, которую освежил инцидент с «Су-24», прочно укрепилась в головах наших историков. И любое высказывание Эрдогана и его министров о Закавказье у нас воспринимается как вмешательство в наши дела.

Кремль 26 лет оставался главным посредником между Ереваном и Баку. Однако три десятка лет – очень большой срок. Турция сегодня – это уже региональная держава, которая диктует свои правила игры на Ближнем Востоке, Средиземноморье, Черном море, Балканах и даже в Африке. Когда Грузия уходила из-под влияния России, а в Армении пришли к власти прозападные силы, Анкара укреплялась в Грузии и заняла прочные позиции в Азербайджане.

Усилившаяся Турция не устраивает многих. В то же время ее расхождение с НАТО и ЕС по ряду причин открыло возможности для полноценного партнерства Москвы и Анкары. Вместе с Эрдоганом Путин добился мира в Сирии, пытается урегулировать конфликт в Ливии. Россия продала Турции С-400, несмотря на все сопротивление Запада. И с той же Турцией мы построили «Турецкий поток», в то время как из-за страха санкций США европейцы и немцы все еще тормозят строительство «Северного потока-2».

Из всего вышесказанного напрашивается два вывода. Турция с ее достаточно прочными позициями в Грузии и Азербайджане сейчас имеет большее влияние на Закавказье, чем два других сопредседателя Минской группы ОБСЕ (Франция и США). Поэтому участие Анкары в карабахском урегулировании в тандеме с Москвой – не химера, а геополитическая реальность. И второе: российско-турецкие проекты слишком ценны и важны, чтобы ради удовлетворения фобий отдельных экспертов рассматривать карабахский конфликт сквозь призму 14-й русско-турецкой войны, а не как следствие безрезультатных переговоров по Карабаху.

Автор Камран Гасанов

Первоисточник: trtrussian.com »