8 июля исполнилось 70 лет Константину Райкину, актеру театра и кино, танцору. За 30 с лишним лет руководства театром «Сатирикон» он сыграл два десятка ролей, работал с лучшими режиссерами страны. О нем – в материале Екатерины Барабаш.

Родиться в семье прославленного артиста, одного из любимейших актеров страны — это и счастье, и проклятье. Аркадий Райкин, долго не допускавший сына Константина в свое творческое пространство, в какой-то момент сдался и пригласил его в своей Театр миниатюр, которым руководил в Ленинграде. Потом, когда театр перебрался в Москву, Константин Аркадьевич переехал вместе с театром и с отцом. Райкин-старший знал, что делает. Он был человеком необычайно требовательным не только к себе — его близкие должны были быть как жена Цезаря. И если уж он взял к себе сына, можно было быть уверенным: этот юноша далеко пойдет. Только убедившись в абсолютном профессионализме сына и уверовав в его недюжинный талант, Аркадий Исаакович позволил себе публично плюнуть на людскую молву. Молва не смирилась — разговоры о незаслуженном покровительстве «сыночку» со стороны знаменитого папы не только не утихли, но с новой силой разгорелись после смерти Аркадия Райкина. Через год после его ухода, в 1988 году, Константин Райкин был назначен художественных руководителем театра «Сатирикон», приняв бразды правления из рук отца. «Пристроил-таки сыночка», — негодовала молва.

Справедливости ради: на тот момент режиссерские и организаторские способности Райкина-младшего еще не слишком-то раскрылись. Публика знала его по большей части в двух ипостастях — как характерного киноактера и как сына Аркадия Райкина. И обе этих ипостаси Константин Аркадьевич намеревался отодвинуть на второй план. Ему нужно было собственное имя и собственная судьба, а роль сына Аркадия Райкина он собирался сделать второплановой, оставив ее в тени. Константину тогда было 37 лет — возраст для худрука столичного театра не слишком солидный, — но дилеммы: принять вызов или не принимать — не было. Райкин-младший вышел с театральным миром один на один, уже без поддержки отца. У него не было права на ошибку —  молва не дремала и ждала провала Райкина-младшего на новой должности. Он должен был нанести упреждающий удар.

И нанес. Райкин пригласил Романа Виктюка поставить в «Сатириконе» пьесу Жана Жене «Служанки». Неистовый фантазер, Виктюк создал необычайное по эмоциональной силе зрелище, дав роли всех четырех служанок мужчинам, в том числе и Райкину. Это было начало перестройки, многое было в новинку, и Виктюк, хоть и был уже к тому моменту состоявшимся и знаменитым, сумел всколыхнуть театральную жизнь. О Райкине заговорили уже как о серьезном театральном руководителе. Выход во «взрослую» жизнь прошел более чем успешно.

Это была победа. Надо было ее застолбить, остаться не просто на том же уровне, но набрать скорость на пути вверх. Райкин-старший, вечный камертон для Константина, всегда незримо присутствует во всех делах сына. Константин Аркадьевич по сей день время от времени признается, что всякий раз, когда хоть чуть-чуть в чем-то сомневается, спрашивает себя: «А что бы по этому поводу сказал папа?»

И каждый раз хочется сказать Константину Аркадьевичу: «Ваш папа, чья жизнь целиком была посвящена театру, за вас рад и спокоен — вы предпочли театр даже кинематографу». Это удивительно, но Константин Райкин и правда не любит сниматься в кино. В 70-е время он был немыслимо популярен — татарин Каюм из фильма «Свой среди чужих, чужой среди своих» Никиты Михалкова и Труффальдино из «Труффальдино из Бергамо» Владимира Воробьева мгновенно ввели Райкина в святая святых любимчиков публики. Его знали все, его узнавали, его приглашали всюду. А ему это как-то и не особо было нужно — он обожал театр, он был влюблен в театр, он думал только о театре. Он ревновал театр к себе самому — ему казалось, что, снимаясь в кино, он пренебрегает тем, ради чего появился на свет, — сценой.

В кино Райкин сыграл двадцать ролей, и большинство из них, прямо скажем, — не самые примечательные. Ему просто не нравится съемочная площадка. Ему не нравится, что в кино не сыграешь образ от начала до конца, что не видишь зрителя, которым хочешь обладать. Райкину хватает гордыни, чтобы легко признаваться в сокровенном: он хочет быть для людей в зале пророком, лидером, жрецом. «Я могу каждого щелкнуть по носу — каждый зритель в зале —  мой, он будет меня обожать, если я захочу, восторгаться мною». Скромностью такое признание, конечно, не грешит, но разве не об этом мечтает любой артист? Райкину вообще излишняя скромность не свойственна, но он, умный актер и мудрый худрук, всегда знает, как сказать, чтобы за ним побежали. «Внятный успех — это большое количество аплодисментов и понимание в глазах зрителей. Надо сразу учитывать, что театр — камерное искусство, рассчитанное на элиту. 90 процентов жителей города в театр не ходят. Значит, всю жизнь я имею дело с лучшими людьми страны и города». Ну какой смертный после этого не побежит в театр смотреть Райкина? Разве что только тот, кому не хочется входить в 10 процентов лучших людей страны и города.

У него нет проходных ролей, все — первостепенные. За тридцать с лишним лет руководства «Сатириконом» Райкин сыграл тоже примерно двадцать ролей. Согласитесь — немного для такого срока. Зато среди ролей — Гамлет, Ричард III, Король Лир, Сирано де Бержерак. Роли на все времена, беспроигрышные. И работал с лучшими режиссерами страны — Петром Фоменко, Юрием Бутусовым, Валерием Фокиным. Он словно бьет наверняка на всякий случай — любит эксперименты, но не любит проигрывать. Смел, но аккуратен. Суров, но нежен. Не устает повторять, что обожает зрителя.

У Райкина есть замечательное определение пользы искусства. Однажды в каком-то интервью журналист принялся брать его измором — дескать, вот вы несете разумное-доброе-вечное, думая, что делаете человека лучше, а люди лучше все равно не становятся. На что Константин Аркадьевич ответил: «Да, но те три часа, что человек провел в театре, он был ближе к богу».

Екатерина Барабаш (Москва)

Первоисточник: rfi.fr »