Главный российский канал — Первый — недавно преподнес последний транш подарка старшему поколению — сериал «Магомаев». Чтобы те, кому за 50, не скучали в окружении Стасов Михайловых и многочисленных Мелазде, вспомнили молодость, горячего Муслима Магомаева на экранах телевизоров, поцелуи под «Ты — моя мелодия» и запомнили раз и навсегда, а заодно рассказали бы внукам: советские времена были омрачены отдельными мерзкими личностями, но эти личности не смогли затмить все прекрасное, чем был озарен наш светлый советский путь.

8-серийный сериал «Магомаев» срежиссирован Дмитрием Тюриным и Романом Прыгуновым. Первый известен сериальной режиссурой — «Рубеж», «У бога свои планы», «Любовь с ограничениями» и др. Второй снял несколько фильмов — «Индиго», «Одиночество в сети», оба «Духless»’а, «Мертвое озеро».

Почему вдруг Магомаев? Ответа на этот вопрос мы, скорее всего, никогда не получим. Вероятно, это всего лишь очередное звено в цепи кинобиографий советских знаменитостей, призванное завлечь возрастную аудиторию и заодно опровергнуть «миф» о драконовском духе советской эпохи.

Перед нами — начинающая звезда Муслим Магомаев (Милош Бикович), еще не любимец миллионов, но уже лауреат конкурса в Сопоте. Живет он в основном в гостинице «Россия», вместе с ним — его гражданская жена Лика (Светлана Устинова), редактор музыкальной редакции на телевидении. Лика хочет за Муслима замуж, но Муслим всякий раз уворачивается. И правильно делает, потому что в его жизни появляется гений чистой красоты — молодая певица из Большого театра Тамара Синявская (Ирина Антоненко). На протяжении восьми серий Магомаев пытается добиться расположения Тамары и параллельно отбивается от следователей ОБХСС, которые расследуют скандал с гонорарными махинациями артиста.

Сербский актер Милош Бикович, ставший с некоторых пор очень популярным в России (сначала он снялся у Никиты Михалкова в «Солнечном ударе», потом сыграл главную роль в «Холопе» — кассовом рекордсмене), при участии команды гримеров оказался изрядно похож на Магомаева.

Но режиссеры, кажется, забыли объяснить ему главное: вместе с Магомаевым на сцену выходила сама страсть, сама чувственность, а подкрепленные превосходными вокальными данными, они создавали совершенно неповторимый, огненный образ. Певцов в Советском Союзе было много, и хорошими голосами обладали тоже многие, а среди хороших певцов с хорошими голосами были и просто отменные, но Магомаев с его немыслимым темпераментом был один. За это ему время от времени доставалось от облеченных властью ханжей, уверенных, что с советской сцены должно нестись лишь бескрайнее, одобренное сверху целомудрие.

Но исполнителю главной роли обо всем этом рассказать забыли. Вероятно, решив, что портретное сходство — панацея, Биковичу словно сказали: «Ты там особо не усердствуй — просто ходи туда-сюда, рот открывай под магомаевскую фонограмму — и будет нам всем удача». Но чудес не бывает. Вечно нахмуренный и словно озабоченный судьбой всего многострадального азербайджанского народа, главный герой больше похож то ли на философа-неудачника, то ли на тюремного надзирателя.

Но не такой уж он и неудачник, наш философ — ведь ему уготована встреча с ангелом. Гений чистой красоты в виде Тамары Синявской — не фигура речи. Ирина Антоненко, сыгравшая будущую жену певца, — два года назад была признана «Мисс Россия». Большой театр, как мы узнаем из сериала, вообще был кузницей таких кадров. Несмотря на некоторые отдельные интриги, там процветала женская дружба — достаточно посмотреть, как молодая Образцова хлопочет за молодую Синявскую. Утрите кто-нибудь мне слезы…

В сериале есть еще гений чистой красоты номер два — министр культуры Екатерина Фурцева (Алена Исаченко). Высокая статная блондинка с пронзительным взором интеллектуала и замашками либерала, человек чести и знаний — такой мы видим Фурцеву в фильме. Ми-ми-ми. Откуда эти дикие представления о министре культуры? Из интервью Магомаева, который заявил, что «лучше министра культуры после Фурцевой у нас не было». Ничего удивительного — Магомаев был ее любимчиком, она делала для него одно исключение за другим, и в памяти человека увлекающегося и благодарного наверняка она осталась без пяти минут ангелом.

Фурцева и правда была личностью неординарной и, наверное, на тот момент — не самым плохим министром культуры. Правда, в культуре она ровным счетом ничего не смыслила, просто совсем, но ее выручало чутье и природная цепкость ума. Кем уж она не была точно — так это либералом и интеллектуалом. Да и такой красоткой, честно говоря, — тоже. Ах, авторы имеют право на свое видение? Правда? Тогда спасибо, что хоть не показали ее маленьким толстым мужчиной.

Почему Синявская в фильме — ангел, понятно. Фильм консультировала настоящая Синявская, без нее, как рассказали, авторы не могли шагу ступить, а у нее было тоже свое, авторское видение самой себя. Сногсшибательная красавица, фея из детской сказки, бьющая наповал своей порядочностью, обходительностью и скромностью — конечно, никто не вправе помешать женщине видеть себя именно такой. Вопрос только в том, почему и мы должны видеть ее такой же?

В фильме есть персонаж — молодая певица по имени Нора, она следит за кем скажут и стучит куда надо, а в перерывах занимается с фурцевским замом сексом на его рабочем столе. В этой малоприятной особе угадывается Эдита Пьеха, на что намекают множество деталей и биографических совпадений. Если певица попробует подать в суд — ей ничего не светит, потому что доказать, что авторы имели в виду именно ее, не удастся. То есть Первый канал действует по принципу «не пойман — не вор». Ну правда — почему бы и нет? Попробуй докажи. Остальное в расчет не берется, никакие сантименты вроде чувств изображенных в фильме людей и их родственников тут не работают.

На фоне всего этого небрежно и наспех написанный сценарий — такая мелочь, что и говорить неудобно. Диалоги — куда там индийским фильмам? Индийские диалогисты — просто гуру профессии по сравнению с «магомаевскими». Эти словно вывалились откуда-то из вакуума, где не слышали о соответствии речи определенной эпохе, о том, что хоть минимальное представление об этом надо иметь прежде чем садиться за писанину. В результате получается, что художники честно постарались, чтобы реквизит соответствовал эпохе, но выходят ребята в костюмах конца 60-х, с прическами конца 60-х (кроме Синявской — у нее современная красивенькая стрижка), садятся на мебель конца 60-х — и-ка-а-к заговорят: «я тебя наберу», «такое устроят — мало не покажется», «сложно представить», «я разберусь», «не вопрос»
И сразу падают маски конца 60-х, и видно довольное лицо сценариста, радующегося, что так быстро и удачно все провернул.

Магомаеву от всего этого хуже уже не станет. Да и никому по отдельности — тоже. Если бы такое вышло на каком-то маргинальном частном канале — бога ради, пусть. Но эта неприкрытая халтура появляется в прайм-тайм на главном федеральном канале.

А чего удивляться, с другой-то стороны? Чего причитать, когда давно все позволено? Ведь про распятого мальчика — это Первый канал. «Время покажет»с Артемом Шейниным, выносящим в студию ведро с дерьмом, когда речь заходит об Украине, — это Первый. Ненависть, фейки — это Первый. Почему же авторам «Магомаева» нельзя? Ну подумаешь — Пьеха обиделась. Они целые страны с грязью смешивают — и то ничего. А вы тут про Пьеху. Не до Пьехи Первому. Они куют образ страны-которую-мы-потеряли. «Какая странная была страна, — скажут потомки, — в ней жили картонные люди, которые служили какой-то великой идее, и правители у них были такие мудрые, что непонятно, с чего там все так быстро развалилось».

«Ты — моя мелодия, я — твой преданный Орфей», — пел Магомаев. Не будем забывать, что слово «преданный» имеет не только значение «верный»…

Екатерина Барабаш (Москва)

Первоисточник: rfi.fr »