Спикеры палестинской стороны постоянно использовали выражение «Если вы хотите договориться…» Если Израиль хочет договориться, он должен понять
Если Израиль хочет договориться, он должен хотя бы изложить свою позицию
Если Израиль хочет договориться, он должен прекратить строить поселения
Минуточку, а кто вам это сказал, почему вы решили, что Израиль хочет договориться? Разве есть указывающие на это сигналы? По крайней мере, нынешнее руководство их не подает – напротив, накануне выборов оно обещает аннексию Иорданской долины. Когда (если) Израиль захочет договориться, мы это обязательно заметим.

С 24-го по 26-ое октября в Никосии, на Кипре прошел израильско-палестинский семинар, организованный «Женевской Инициативой» при содействии Фонда Конрада Аденауэра. Главной особенностью семинара было то, что израильская сторона была представлена русскоязычными журналистами и общественными активистами. Среди участников с нашей стороны был также бывший руководитель «Шалом Ахшав», общественный активист Ярив Оппенгеймер.

Палестинскую сторону представляли два спикера, оба — ветераны ФАТХ, оба в свое время участвовали в правительстве Файяда, один из них входил в инициативную группу авторов «Женевской Инициативы», другой – довольно известный израильской публике Ашраф аль-Аджрами, бывший министр по делам заключенных, член палестинского комитета «Женевской Инициативы» и нередкий гость на израильском телевидении. Ашраф привык разговаривать с израильтянами — мягкий, сдержанный, он спокойно, неутомимо и привычно от раза к разу разъясняет свою позицию. Он активно сотрудничает с Комиссией ООП по связям с израильской общественностью, учрежденной в 2012 году. Эта комиссия разъясняет позицию палестинского руководства в вопросе разрешения конфликта: выпускает брошюры на нескольких языках, приглашает в Рамаллу делегации политиков, журналистов, общественных активистов и участвует во встречах с палестинцами в Израиле. Не так давно один из депутатов Кнессета от «Ликуда» поплатился за участие в такой поездке партийной карьерой – что поделать, «Ликуд» не стремится к тому, чтобы израильтяне знали позицию палестинской стороны, а уж депутатам Кнессета это и вовсе ни к чему. Вдруг они узнают, что руководство ООП вовсе не намеревается «сбросить всех израильтян в море», а напротив – занимает весьма умеренную и внятно изложенную позицию в формате «два государства для двух народов», совпадающую с резолюциями ООН и проектом мирных соглашений Лиги арабских государств (подписанную 57 арабскими и мусульманскими странами).

В палестинскую делегацию входили также:

- молодой политик, преподаватель университета в Хевроне и мирный активист, собирающийся зарегистрировать к объявленным в ПА выборам свою партию;

- трое политических активистов, среди них две прекрасные, блестяще образованные женщины – инженер по водоснабжению, выпускник университета в Милуоки, и специалист по медиа, выпускник университета в Перудже.

Кроме официальной и полуофициальной позиции ООП, было крайне любопытно послушать личные истории палестинцев и разногласия между ними. Младшее поколение ПА, особенно городское и образованное, начало уставать от политики ООП, им кажется, что ООП и ФАТХ больше их не представляют. Многие перестают верить в достижимость создания двух государств для двух народов и ставят себе целью создания одного государства с равными правами для всех. Много говорили и о демократических процессах в автономии, о необходимости мирных протестов против оккупации и о ситуации с ХАМАС. Участники очень отрицательно высказываются об инициативах BDS, поскольку они препятствуют и так нелегкому и редкому свободному общению между израильтянами и палестинцами на всех уровнях и во всех аспектах – личном, общественном, культурном, научном или технологическом. Именно из-за усиливающийся популярности антинормализации – главная причина которой в том, что подобное сотрудничество многими рассматривается не как путь к достижению мира и взаимопонимания, а как whitewashing и сотрудничество с оккупантами – многие палестинские участники подобных встреч избегают того, чтобы их фотографировали или называли в прессе их имена. Правда, в отличие от Израиля, в автономии подобные контакты поощряются на официальном уровне.

Время от времени, несмотря на всю насыщенность встреч и плотность информации, хочется грустно улыбнуться. Спикеры палестинской стороны постоянно употребляют выражение «Если вы хотите договориться…» Если Израиль хочет договориться, он должен понять
Если Израиль хочет договориться, он должен хотя бы изложить свою позицию
Если Израиль хочет договориться, он должен прекратить строить поселения
Минуточку, а кто вам это сказал, почему вы решили, что Израиль хочет договориться? Разве есть указывающие на это сигналы? По крайней мере, нынешнее руководство их не подает – напротив, накануне выборов оно обещает аннексию Иорданской долины. Когда (если) Израиль захочет договориться, мы это обязательно заметим.

Я сознательно не стану подробно останавливаться на официальной позиции палестинской стороны в вопросе мирного урегулирования — она довольно хорошо известна и по документам, и по заявлениям палестинских лидеров, и по переговорам в Аннаполисе: границы 67-го года с равноценным обменом территорий (сохранение крупных поселенческих блоков), справедливое разрешение проблемы палестинских беженцев (в пределах сотни тысяч принимает Израиль, какое-то количество принимает ПА, какое-то третьи страны, выплата компенсаций за счет международного сообщества), демилитаризованное государство на всей территории ПА, включая Газу, раздел Иерусалима, свободный доступ к религиозным святыням для представителей всех вер и конфессий. В случае окончательного урегулирования Израилю обещан отказ от всех дальнейших претензий и нормализация отношений с арабским и мусульманским миром, т. е. с 57-ью странами, подписавшими мирную инициативу Лиги Арабских Государств (известную также как Саудовская инициатива). Прозвучало и кое-что новое – палестинцы грозятся отказаться от обмена территориями, поскольку под предлогом будущего обмена Израиль продолжает строить поселения («так у вас скоро территорий для обмена не хватит»), а также готовы на сохранение поселений под суверенитетом ПА – в таком случае поселенцы  получат палестинское гражданство, и их не придется эвакуировать. Понятно, что это может стать лишь стартовой точкой для переговоров, поскольку поселенцы вряд ли на такое согласятся.

Мы говорили о нарративах, о том, как по-разному все видно с двух сторон. Если для израильтян Первая интифада – это в первую очередь вспышка насилия, то для палестинцев – это народная война, самоорганизация, успешный бойкот израильских товаров (ставший серьезным ударом по израильской экономике и одной из причин готовности Израиля к переговорам), налаживание собственных производств, школа лидерства, школа феминизма, школа демократии (Эти аспекты очень зримо продемонстрированы в документально-анимационном фильме «Нейла и интифада»).

Для нас конфликт – это в лучшем случае вынужденное неудобство, которое когда-нибудь (непонятно, когда и при каких условиях) прекратится, а в худшем – «борьба за свою землю, данную нам Богом». Для большинства из нас конфликт имеет  второ-, третье- или даже десятистепенное значение (о чем говорит то, что тема мира и урегулирования совершенно сошла с повестки дня, несмотря на непрекращающиеся обстрелы из Газы). А  для них он – ежедневная и ежечасная реальность бесправия, униженности и беспомощности. Мы услышали обыденную историю инженера М. – она в разводе, муж в Газе, она с ребенком в Рамалле. Мужа не впускают на Западный Берег, она не может поехать в Газу, ребенок встречается с отцом в основном за границей, например, в США.

Молодой политик Б. рассказывает свою историю. Это случилось, когда он еще был студентом Хевронском университета. Как-то вечером не поехал после занятий домой, в Дженин, а заночевал у дедушки и бабушки возле Хеврона. Ночью, когда они спали, раздался громкий стук в дверь, в дом ворвались израильские солдаты, заставили их выйти из дома и стоять под дождем, пока они крушили все в доме. «У деда была лошадь, — рассказывает он дальше. – Они просто ее выпустили, она убежала. И вот как-то раз, на одной из встреч с израильтянами я рассказывал эту историю, и одна женщина начала плакать, когда я дошел до этого момента, с лошадью. Я спросил, почему она заплакала именно сейчас? А она ответила, что это была она, она выпустила лошадь моего деда. Потом я спросил ее, зачем она это сделала, что это было? А она ответила, что это были просто учения, тренировка.»

Мы делимся своими историями. В этот момент мы видим друг в друге прежде всего живых людей — с семьями, судьбами, страхами и надеждами. Мы не меряемся страданиями (ну может, самую чуточку) и не пытаемся друг друга переспорить.

Первоисточник: relevantinfo.co.il »