29 октября в Москве, в концертном зале «Зарядье» прошла премьера фильма Тиграна Кеосаяна «Крымский мост. Сделано с любовью». Сценарий к фильму был написан главным редактором телеканала RT и супругой режиссера Маргаритой Симоньян. Наш московский кинокритик Екатерина Барабаш рассказывает о своих впечатлениях от просмотра.

Наверное, дело было так. Однажды Маргарита Симоньян, один из главных провластных пропагандистов, руководитель конторы по изготовлению нужных новостей, проснувшись утром, сказала своему мужу Тиграну Кеосаяну: «Тиграша, меня все обижают — говорят, что провластная фурия, идеологический цербер. А я ведь женщина, я нежности хочу. Даже от врагов. Давай вместе замутим что-нибудь по части искусства — ты ведь у меня как-никак режиссер». Тигран задумался. Вспомнил, что и правда был когда-то режиссером — ну как режиссером? Ну старался очень по крайней мере. Да и пилить свою «Пилораму» уже немного устал — потянуло попилить что-то более существенное. «А чего бы тебе хотелось, Маргоша?» — спросил он. «Я вот думаю – давай что-то о любви на фоне грандиозных успехов России». Тигран с опаской посмотрел на жену. «Ты про Сирию?» — настороженно уточнил он. «Фу. Народу надо что-то созидательное, возвышенное». — «Московские новостройки?» — «Мелко». — «Космос?» — «Ты что – там американцы дырки в наших кораблях сверлят, какой нам теперь космос?» — «А давай про Крымский мост, нет про тот, что в Москве, а там, в море. Море, солнце, стройка – никаких декораций не надо строить, натура – блеск».

Сказано — сделано. Написали сценарий. Кто писал — неизвестно, но судя по профессиональному уровню драматургии, это вполне могла быть и сама Маргарита Симоньян. Что, в общем, странно, потому что земля российская не так уж бедна профессиональными сценаристами, готовыми за более или менее приличные деньги состряпать что-то съедобное хоть с любовью, хоть с морковью.

Про бюджет фильма и про то, сколько в этом бюджете наших денег, авторы почему-то упорно умалчивают. Чего-то стесняются, очевидно. Известно только, что несколько раз подряд сценарий заворачивали в Фонде кино, сочтя его неприемлемым. Но в итоге по распоряжению руководства Минкульта деньги из наших карманов создателям «Крымского моста» все-таки дали и, судя по всему, немалые.

Итак, идет бодрая стройка. Заканчивается строительство моста в Керченском проливе. На стройке работают хорошие светловолосые парни с открытыми лицами. Есть, правда, и не очень хорошие, но у них не светлые головы и не открытые лица, поэтому сразу видно, что они так себе. Главный хороший парень — Дима (Алексей Демидов). Хорошенький. Веселый. Остроумный. Шутит очень смешно. Например, говорит плохому парню на стройке: «Послал бы я тебя, да вижу — ты оттуда». Или: «У пенсионеров кровь начнешь брать — гной потечет». Или просто: «Не ссы, гастролер». В общем, хороший такой юмор из пионерского лагеря для образца 1975 года с легким налетом тюремщины. Оттуда же — выражения, которыми сыплет герой «с понтом под зонтом» (ау, детство!), «трахает все, что движется» (ау, ранняя юность!) А главная женская героиня — археолог Варя в исполнении Катерины Шпицы — кричит по телефону какому-то плохому парню: «Ты в жестком бане! Завтра вся Керчь и Тамань будут знать, что у тебя болт в огромных бородавках!» No comments.

Так вот. Этот Дима слегка зациклен сексуально. С упорством пожилого эротомана он выискивает на побережье красивых девушек с целью, как он сам признается с детской непосредственностью, «трахнуть самую красивую». У него есть дружок Берик, из местных (Дмитрий Карташов), который говорит с искусственным кавказским акцентом, тупо помешан на Голливуде и мечтает жениться на американке, чтобы тот Голливуд собою осчастливить. Параллельно разворачивается история любви поварихи из столовой (Ирина Розанова) со стареющим морским волком Михалычем (Александр Ильин). А начинается вся эта сказка с эпизода, имевшего место в 1944 году, когда крымскотатарский мальчик Талиб и его подружка девочка Рая разлучаются из-за обвала моста. Надо ли говорить, что через 70 лет они встречаются там же, где расстались, только уже в виде Сергея Никоненко и Ларисы Малеванной? Словом, мост соединил судьбы.

Да, а еще там есть пиарщик из Москвы по фамилии Онегин (Артем Ткаченко), который привозит с собой американскую телевизионную группу, чтобы она сняла добрый репортаж про мост, а те, подлецы, обманули и назвали в своем репортаже Крымский мост «потемкинской деревней». Увидев репортаж, пиарщик плачет на берегу и с горя тут же на берегу связывает свою судьбу с чернокожей беременной девушкой, проходящей мимо. Тем временем молодой либеральный журналист из Москвы (Илья Ловкий) убегает от разъяренных местных жителей, вознамерившихся порвать его за вопрос «Как вам живется после аннексии?» Этот персонаж по сути и есть главный, потому что именно он – носитель ненавистной авторам либеральной идеологии, которую на протяжении всего фильма якобы и развенчивают создатели картины. Приехав вооруженный «либеральными штампами», парень постепенно проникается необходимостью и неотвратимостью перемен в Крыму, главным символом которых становится тот самый мост. В конце фильма по мосту, расцвеченному триколорами, шествует толпа благодарных веселых крымчан, а дедушка Талиб наконец встречает свою детскую любовь, про которую думал всю жизнь.

Кто будет вам говорить, что тут никакой идеологии, а только любовь, море, солнце, романтика — тому отвечайте: «Милый, с каких пор государство дает немеряные деньги на солнце и романтику? С какого перепугу премьеру невинной романтической комедии устраивать в ста метрах от Кремля в свежеотстроенном гламурном зале «Зарядье», куда пожаловал весь лоснящийся от счастья политический бомонд — Дмитрий Песков, Дмитрий Рогозин, Мария Захарова, Дмитрий Киселев? И наконец с чего бы вдруг парочке заслуженных пропагандистов — пилорамщику Кеосаяну и сестре солсберецких парней Симоньян затевать романтическую комедию?»

Режиссер ничтоже сумняшеся в одном из интервью сделал отсыл своего «Крымского моста» к «Кубанским казакам» и к «доброму» (боже, застрелите уже меня кто-нибудь) советскому кино. Послушайте, «Кубанские казаки» по сравнению с «Крымским мостом» — это как минимум Тарковский. Да, пропаганда, да, наглая, да, лживая. Но в рамках задания партии все сделано грамотно. Есть стройный сценарий. Есть обаятельные персонажи, причем живые, есть интрига. Все на местах, все отточено. «Крымский мост» — работа антипрофессиональная. Сценарий словно на коленке сляпан — ни замысла, ни характеров, про диалоги даже говорить не хочется — настолько беспомощны и косноязычны. Зачем там актеры — вообще непонятно. С таким же успехом, если уж вместо декораций использовали настоящую стройку настоящего моста — наняли бы уж строителей и сыграть заодно. Хуже уж точно не было бы. А то несчастье и тоска стоят в глазах свадебных генералов — Юрия Стоянова, Сергея Газарова, Ирины Розановой, Сергея Никоненко — «зачем я тут?!» Играть-то им тут нечего и незачем.

Но самое страшное — не пропаганда, не отсутствие профессии в руках берущего деньги у государства. Самое безнадежное в этом фильме — густой туман пошлости. Въевшейся и неизбывной, когда каждая клеточка фильма ею наполнена, и нет никакой надежды ее извести, сколько ни перекраивай сценарий. Желание сделать «доброе кино как в старые добрые времена» уже само по себе — пошлятина. Хотя бы потому, что советские времена не были добрыми, а ставить перед собой задачу скопировать явление, которого, кстати, и не было, для художника — самоубийство. Фильм пыхтит и кряхтит, как пенсионер при виде обнаженной модели, пытаясь выдавить из себя хоть чуть-чуть обаяния и сексапильности. «О закрой свои бледные ноги!» Режиссеры, актеры — все тужатся в надежде родить смех в зале, для этого даже один раз с экрана звучит слово «хер» и один раз — «б…дь». В результате рождается чувство неловкости — словно тебя заставили присутствовать при попытках Квазимодо стать Аполлоном с помощью банального гримасничанья. Бог в помощь, как говорится. Все равно в кино на этот фильм никто не пойдет. Кстати, ни один из предыдущих фильмов Тиграна Кеосаяна в прокате не то что не заработал ничего, но даже отдаленно не окупил трат.

Насчет пропаганды. Уже слышу нестройный хор возмущенных голосов: «А в вашем Голливуде, можно подумать, вся эта мейнстримная фигня — не пропаганда, что ли? Ну вы и наивные». Да нет, не наивные мы, все мы прекрасно знаем и понимаем. Что американский мейнстрим — на 90 процентов пропаганда — знаем отлично. Что голливудская продукция прочно стоит на идеологии, как Земля на трех китах — прекрасно нам известно. И практически все оскаровские победители — да-да, она, она — умелая пропаганда. Без пропаганды не бывает государства. Пропаганда — такая же необходимая и неотъемлемая часть, как экономика, торговля, образование или здравоохранение. Только в Америке, знаете ли, со всем этим, включая пропаганду, порядок. Даже такие записные пропагандисты, как Оливер Стоун или Майкл Мур, — в первую очередь профессионалы, а потом уж — проводники политической идеи. Не говоря уж о более изысканных примерах — вроде Бондов, «Звездных войн», фильмов Кэтрин Бигелоу или Стивена Спилберга и многого другого.

Но это — у них. «Их нравы», как выражались в советские времена советские газеты. У нас другие нравы, попроще. У нас страна верных. Никакие другие критерии не работают. Кто вернее — тому бабки и государственные ласки. Профессионалы обычно верны профессии и своему делу. Нам такое не нужно, у нас свой путь. Верность хозяину — залог успеха. Твоя фамилия Рогозин и ты дилетант, но у тебя все качества цепного пса — будешь руководить космосом. Твоя фамилия Мединский, ты при слове «культура» хватаешься за толковый словарь, но ты знаешь, что оружейник Калашников — это культурный символ России — быть тебе министром культуры. Твоя фамилия Кеосаян, ты не снял ни одного приличного фильма, но твоя жена — руководитель пропагандисткого канала, а сам ты клеймишь с экрана телевизора либералов, украинцев и пиндосов — вот тебе госбабло, вот тебе премьера почти в Кремле. И государство своими умелыми ручками легитимизирует отбросы в качестве официального народного кино.

А травят почему-то режиссера Красовского за еще не вышедший фильм.

Москва

Первоисточник: ru.rfi.fr »