125 лет назад, 19 июля 1893 года, родился Владимир Маяковский. О его трагедии, человеческой и творческой, - в комментарии писателя Виктора Ерофеева.

Молодой футурист в эпатажной желтой кофте в своих провокационных манифестах требовал сбросить Пушкина и вместе с ним всех остальных классиков с корабля современности. Но двадцатидвухлетний полубог, одаренный поэтическим гением, и думать не думал, что его когда-нибудь самого сбросят с того же корабля.

И кто сбросит? Та самая советская власть, которой он служил с безоговорочной преданностью.

В интимных письмах к Брик Маяковский подписывался "Щен", и он, по сути дела, был действительно парадоксальным Щеном-щенком - с заливистым лаем, огромного роста и грозного вида, который готов был разорвать на куски сначала "ветхого Адама", то есть погрязших в мещанстве обывателей мира, а после революции - всех врагов советской власти (от белогвардейцев до независимых писателей вроде Евгения Замятина).

С подачи Ницше, который в начале ХХ века был моден в России, молодой Маяковский отвергал Бога и ставил себя на его место, выступал в роли сверхчеловека и стремился переделать человеческую природу. Ему всегда был нужен враг. В этом он схож с традиционной политикой самой России, вчерашней, сегодняшней и, будем надеяться, не завтрашней.

Созданный природой из очень хрупкого материала, крайний индивидуалист и брезгливый одиночка, Маяковский всю жизнь был заложником самоубийства, о котором он писал в стихах. Он перекидывал свои думы о смерти на врагов: рвался их уничтожить и тем самым психологически держался на жизненном плаву.

Но если Серебряный век, потрясенный мощью его таланта, готов был в начале двадцатого столетия принять Маяковского, простить ему поэтическое хулиганство и объявить гением, потому что это был единственный период настоящей творческой свободы в России, то поэт просчитался, решив вместе с советской властью переделывать человеческую природу и ее универсальные ценности после октября 1917 года

В отличие от других отдавшихся власти поэтов, вроде Демьяна Бедного, которого, конечно, не сравнить с ним по таланту, Маяковский сам придумывал себе заказ на пропагандистские вирши. Он шел не в ногу с агитпропом, а бежал чуть впереди (как Щен), указывая лаем на явных или замаскированных противников. В своих заграничных стихах он облаял весь мир, особенно Америку,  тем самым подав пример на будущее Евтушенко и Вознесенскому сочетать поэтическую ненависть к врагу с комфортом временного пребывания на Западе.

В неустанной охоте Маяковского на врагов было что-то от перманентной революции Троцкого. Он кисло принял нэп и, в общем-то, все время жаждал крови.

Большевики чуть ли не с самого начала относились к нему с подозрением. Сначала он их не устраивал стилистически: слишком модернистский (хотя Ленин, как известно, положительно оценил его выпад против советской бюрократии). Позже вся линия левого искусства, оформленная в журнале ЛЕФ, становилась все более неприятной для власти.

Маяковского неусыпно пасли органы ГПУ. По-моему, он тщеславился знакомством и дружбой с начальниками политического сыска (вроде Якова Агранова). Но эта дружба оказалась для него обоюдоострой. Когда нэп стал клониться к закату, были погашены последние остатки творческой свободы и наступили сумерки русской культуры, по Маяковскому ударили - как по самозванцу, считавшего себя певцом революции, как по формалисту (тогда уже начиналась война с "формализмом") и как по автору политической самодеятельности. Партийный критик Ермилов нанес ему страшный удар в 1930 году, обвинив его в "Правде" в троцкизме.

Это было настоящее убийство. Дальше было уже неважно: сам ли он застрелился или ему "помогли" друзья из ГПУ. Напомним, что главным распорядителем на похоронах Маяковского был Агранов, что Москва в те апрельские дни 1930 года была наполнена слухами об убийстве. Так считали Михаил Булгаков и многие другие.

На целых пять лет после смерти Маяковского отправили в карантин, то есть почти не печатали. А когда он очистился от злободневности, Сталин вынес ему в 1935 году приговор, объявив его фактически лучшим советским поэтом.

Самое страшное, что может сделать в России талантливый человек, - это приблизиться к власти: либо с протянутой рукой, либо с желанием сотрудничества. Власть сначала использует его по назначению, а затем выбросит за борт "корабля современности". Пример Маяковского - лучший, талантливейший (если перефразировать слова Сталина) пример того, чего художнику нельзя делать.

Виктор Ерофеев, 

писатель

Первоисточник: dw.com »