Это первый такой юбилей в современной истории: знаменитый гроссмейстер достиг почтенного возраста и даже не думает закруглять свою яркую карьеру.

Борис Гельфанд - единственный из ныне играющих, в ком соединяются прошлое и настоящее шахмат и кому предрекают столь же богатое будущее.

Любители цифр преподнесут иначе: единственный 50+ с рейтингом 2700+. В семисотники Гельфанд вернулся буквально "на ленточке", относительно успешно выступив на недавнем турнире в Пойковском. Но математика ничего не меняет в сущности.

Сам он более чем скептичен по отношению к анкетным данным, особенно когда с их помощью пытаются определить, кто есть кто. Всё решается здесь и сейчас за доской - вот то, что Гельфанд знает точно. Остальная информация нуждается в проверке.

Родился и вырос в Минске, в 1998-м переехал в Ришон-ле-Цион. Защищал цвета трёх стран - СССР, Белоруссии, Израиля.

Географическая принадлежность, по мнению Гельфанда, в немалой степени определяла направление развития юных шахматистов в советское время. Рижские таланты перенимали всё лучшее у Таля, в Одессе королём оставался Геллер, в закавказских республиках подражали Петросяну. "Мой же стиль игры сформировался под воздействием [жившего в Минске] Исаака Болеславского, - пишет Гельфанд в своей книге Dynamic Decision Making in Chess. - Серьёзная дебютная подготовка, сицилианская и староиндийская за чёрных, многие основные линии в других дебютах... Лично с Болеславским я не работал, но он оказал весомое влияние на Капенгута, а тот уже повлиял на меня, как и на Смирина, Шульмана. Разуваев назвал меня шахматным внуком Болеславского". (Здесь и в дальнейших цитатах из книги - перевод с английского Chess-News).

Альберт Капенгут, как и другой детский наставник Бориса Тамара Головей, приезжал в Москву в 2012-м на главный матч в жизни Гельфанда. Одну из партий Альберт Зиновьевич даже комментировал тогда в прямом эфире нашего сайта, а сегодня он поздравляет своего блистательного подопечного:

"Дорогой Боря! Конечно, я надеюсь поздравить тебя лично, но не могу не сказать, что для тысяч шахматистов ты – образец беззаветной любви к искусству, ставшему для многих из нас смыслом жизни. Ещё 12-летним мальчуганом ты меня поразил своей неуёмной страстью и работоспособностью, о которой можно рассказывать легенды.

Юбилейный промежуточный рубеж лишь подсказывает, что ты, по примеру спортивного долголетия Смыслова и Корчного, ещё долго будешь радовать нас шедеврами, созданными за доской. Думаю, твои книги, уже изданные и ещё не написанные, станут многим путеводной звездой к вершинам. Твоё стремление всегда быть выше окружающей суеты напоминает мне другого дорогого для меня человека - моего учителя Исаака Ефремовича Болеславского. Бесконечно жаль, что чехарда в шахматном мире на рубеже тысячелетий не позволила тебе ещё полнее раскрыть свой потенциал.

Думаю, что подавляющее большинство элиты глубоко уважают твою эрудицию, интеллект, компетентность не только в нашей профессии, однако для меня ещё важнее твои человеческие качества.

Желаю тебе и дальше оставаться бескомпромиссным бойцом в любимом деле, и, конечно, много радостей в кругу семьи!"

Колоссальное, как признаётся Гельфанд, влияние на его становление оказал и Тигран Петросян. В школу девятого чемпиона мира Боря попал в 12-летнем возрасте; самому же Петросяну оставалось жить всего три года.

Любимый книжный учитель - Акиба Рубинштейн. "Основу моего позиционного понимания шахмат заложил именно он, - отмечает Гельфанд. - В динамике же я многое почерпнул у Ефима Геллера. Однако необходимо сделать оговорку: динамическим решениям я учился и у Рубинштейна с Петросяном, позиционным - и у Геллера, Таля, Спасского. Лучшие представители шахмат всегда были мастерами во всём".

"Каждый шахматист старается найти свой собственный оптимальный баланс между интуитивными решениями и расчётом. Что хорошо для одного, не годится для другого. В известном смысле я скорее шахматист интуитивного плана, но это не значит, что "так надо". Просто именно мне такой стиль больше подходит", - поясняет Гельфанд всё в той же своей англоязычной книге.

И обращает внимание на другое важное умение: "С малых лет я научился легко держать позицию в голове, не глядя на доску. Это качество необходимо развивать..."

По сей день Гельфанда можно нередко увидеть размышляющим над позицией со взглядом, устремлённым в неведомом направлении. Или - жонглирующим ферзём под игровым столом. Никто в мире больше так не умеет, а ему фокус подвластен с детства.

Его неизменный метод совершенствования и, вероятно, секрет долголетия - каждодневная работа. Вот как Гельфанд рассказывал об этом в интервью Chess-News:

"Скажем, когда для творческой деятельности сил немного, тогда сидишь, просматриваешь партии, ищешь идеи. В турнирах много идей, которые можно почерпнуть. Иногда просто беру старые книги, журналы читаю. По эндшпилю книги всегда листаю. Эндшпильные знания надо освежать. И конечно, разбираю свои партии. Пытаюсь дебютную теорию продвигать. Работа над дебютом, мне кажется, невероятно важна, особенно в наши дни. Плюс я бы сформулировал такое понятие, которое редко встречается: постановка партии. Мне кажется, невероятно важное понятие и важный момент, что ты смотришь не просто дебютные ходы, а концепцию игры. И вот в этом направлении я думаю и работаю.

Так было и в годы, когда вообще не было турниров. Всё равно, работал примерно с той же интенсивностью.

В этом и секрет, что если ты делаешь что-то каждый день, то тебе не понадобятся сверхусилия. Работая в регулярном режиме, ты можешь и отвлекаться, и вести нормальный образ жизни, и всё успевать".

Звезда Гельфанда вновь зашевелилась по восходящей, как только установилась более-менее понятная и единая система розыгрыша звания чемпиона мира. "Между 1995-м и 2005-м не было вообще никакой формулы; грубо говоря, у меня не было ни одного шанса побороться за матч на первенство мира", - вспоминает он.

В 2007-м делит второе место на турнире за корону в Мехико, в 2009-м выигрывает Кубок мира в Ханты-Мансийске, в 2011-м - матчи претендентов в Казани. Ему 43, а результаты всё выше и выше. Впереди - заслуженный и законный матч на первенство мира с Анандом.

Очереди на то, чтобы обеспечить достойный призовой фонд поединка "тех, кому за сорок" не видно, и тогда на шахматную авансцену выходит друг Гельфанда со времён учёбы в Минском физкультурном институте, ныне крупный бизнесмен Андрей Филатов. На его деньги организовывается матч в Третьяковской галерее, а сам спонсор позднее займёт пост президента РШФ.

Гельфанд вернулся в Израиль народным героем, но отобрать титул у индийца ему так и не удалось. Почему? Кажется, история ещё не отдалилась на достаточное расстояние, чтобы оставить точный и объективный ответ.

Пик карьеры принёс Гельфанду всемирную славу, открыл новые возможности и даже заложил фундамент на будущее - поверженный "ветеран" выиграет ещё не один крупный турнир.

Но и у серебряной медали оказалось две стороны: уже во время событий в Третьяковке стала проявляться необычная нервозность претендента. Не исчезла она и после испытания.

Задела ли Гельфанда брошенная Каспаровым незадолго до матча реплика о том, что предстоящий поединок не имеет никакого отношения к выявлению сильнейшего шахматиста; сказались ли критические настроения, отчасти давление в СМИ и на любительских площадках, - ведь именно в тот период произошёл небывалый скачок в развитии средств связи, соцсетей, уже тогда чуть ли не каждый мог при желании быть услышанным... Скорее всего, и первое, и второе, и третье, и всё вместе наложилось.

Так или иначе, с тех пор Гельфанд будто бы борется с удвоенной силой: за доской - с видимыми, вне доски - с невидимыми соперниками, которым отчего-то нужно что-то доказывать. Оставаясь верным себе, он не делает громких заявлений, по-прежнему сдержан в оценках, порой даже скуп на комментарии, но тема опровержения сомнительных, с точки зрения Гельфанда, догм проходит во многих его интервью красной нитью.

Не раз упоминаемая здесь книга написана пару лет назад. В ней автор приводит для сравнения имена шахматистов прошлого, становившихся чемпионами мира не будучи сильнейшими в тот отрезок времени, а также футбольную систему рейтинга ФИФА, в которой на январь 2016 года командой номер один в мире числилась сборная Бельгии. Что это, как не ответ собирательному критику?

"Как шахматиста меня хоронят уже десятилетиями!" - не без удовольствия вторит Гельфанд, не забывая попутно демонстрировать превосходство над "так называемыми экспертами" (его же выражение): "У них есть единственный шанс сделать мне больно: это случится, если я надорву живот от смеха над ними".

И всё же сведение счётов - это не сведение мышц, а турнирные результаты. Сколько раз Гельфанд доказывал свою правоту этим единственным критерием - не сосчитать.

Он по-прежнему востребован, актуален, парадоксален, силён, опасен, любим. Как и раньше, немногие ожидают от него побед в супертурнирах. Как и раньше, многие ошибаются.

Моше Слав с удовольствием присоединяется к поздравлением - от себя лично и от Шахматной федерации Израиля, в должность председателя которой он вновь вступает с 1 июля:

"Дорогой Боря! В этот замечательный день я хочу поблагодарить тебя за всё хорошее, что ты сделал для израильских шахмат и для Израиля. За то, что ты всегда с гордостью выступаешь за нашу страну как в командных, так и в личных соревнованиях.

Ты – самый сильный шахматист за всю историю нашего государства. Я, как и все мои соотечественники, гордимся тобой. Ты всегда был и остаёшься кумиром для молодых, примером настоящего спортсмена.

Хочу пожелать тебе крепкого здоровья, семейного счастья, больших спортивных успехов. Уверен, ты ещё много лет будешь достойно бороться за место в первой десятке сильнейших шахматистов мира!"

Chess-News поздравляет Бориса Гельфанда и желает ему до 120 оставаться великим бойцом.

Первоисточник: chess-news.ru »