В очереди к мощам Николая Угодника, прибывшим в Россию из итальянского города Бари, верующие в Петербурге стоят по три часа. В местных церквях тоже есть частицы тела этого очень почитаемого в России святого. Но они такого ажиотажа не вызывают. 

Во что верят люди, ждущие чуда от ребра Святителя Николая, объясняет отец Дионисий – бакалавр богословия Денис Батарчук.

- Денис Борисович, зачем понадобилось везти мощи Святителя Николая из Италии? Те, что есть в Москве и в Петербурге, не такие чудодейственные?

– Да неважно, откуда их привезли. Святитель Николай Мирликийский был примечателен тем, что он реализовал евангельские принципы. Он спасал людей. Он спасал их не молитвой, не аскезой, а именно действием. Христос говорит: если вы посетили кого-то в темнице, если накормили кого-то, напоили, вы и есть мои ученики. Есть, например, притча о том, как Святитель Николай подкинул три узельца злата в дом человека, который мог лишиться трёх дочерей, если бы не отдал долг. Просто подбросил денег, чтобы не свершилось зло. Мы же пытаемся перевести христианство в какую-то эзотерику, а христианство – это и есть: посетить узника в темнице, накормить голодного, напоить алчущего.

- Но теперь-то люди с верой в чудо, с надеждой на помощь идут к его останкам.

– Да, люди идут за исцелением, за помощью. Но всё-таки хорошо бы им знать, кем был этот святой. Это был человек, воспринимавший заповеди Христа очень конкретно. Надо понимать, что молитвы и пост – это правильно, это замечательно. Соблюдать канонические правила – это прекрасно. Но на Страшном суде нас будут судить не по числу совершённых поклонов или прочитанных акафистов, а по тому, что мы делали. Помогли мы ближнему, когда он нуждался, дали кров или нет. Из христианства пытаются сделать мистерию, а это прыжок в вечность. Если в этом мире не любишь людей, если здесь ничего для них не делаешь, то и «там» тебе делать нечего.

- А кто именно пытается сделать мистерию из христианства?

– Это уже сделано до нас, мы просто находимся в этой византийской культуре. Но дело-то не в этом, а в том, что люди, которые называют себя православными, часто ведь даже Евангелие не читали. Иисус Христос как богочеловек им уже неинтересен. Им интересен ритуал. Интересны службы, антураж, колокола, соборы и прочее. Да, этого никто не может отменить. Но беда наша в том, что православие люди уже воспринимают отдельно от Христа. Вы задумывались когда-нибудь, что это за заповедь – о том, чтобы подставить вторую щёку? Не просто как богослов или как священник вам говорю, но просто как мужчина: это серьёзно.

- Учитывая, как почитается в православии Святитель Николай, как церковь занимается благотворительностью?

– Русская православная церковь Московского патриархата очень активно занимается благотворительностью. Был такой святейший патриарх Тихон. Он канонизирован Русской православной церковью, он очень почитаем. И вот как-то при нём зашла речь об изъятии церковных ценностей для продажи, чтобы купить хлеб умирающим от голода в Поволжье. Как это у нас бывает, потом всё пошло не совсем туда, куда планировалось, но к Тихону это не относится. Он согласился отдать огромное количество церковной собственности, кроме каких-то евхаристических сосудов. Золотые и серебряные оклады, всё такое, только бы люди не умирали.

- Вы говорите о событиях 1920-х годов, а я спрашиваю о сегодняшней церкви.

– Хорошо. Давайте о сегодняшней. Любая панагия на пузе епископа сегодня стоит нескольких жизней больных детей. И я не понимаю, почему они не носят деревянные панагии и деревянные кресты. Я не понимаю, почему нынешние архиереи и прочие иереи не отдадут всё это, чтобы спасти хотя бы одну жизнь. Думаю, что если они от всего этого откажутся, то спасут несколько десятков, а то и сотен жизней. Может быть, эти люди как-то неправильно понимают христианство, я не знаю. Я не знаю, зачем мужчина должен увешивать себя цацками, по-другому мне это не назвать. Они будут говорить, что это во славу Божию. Но ты сними с себя золото, пусть это отнесут в какую-то больницу, и спаси чью-то жизнь. Мы украшаем храмы, мы решаем проблемы – передать Исаакий, не передать Исаакий
Мы можем спасти десятки тысяч жизней, и вот это – христианство.

- В очередях к святым мощам стоит много людей, по-настоящему верующих?

– А давайте определим сначала это понятие – верующий.

- Собственно, я этого и жду.

– Верующий – это человек, живущий по заповедям Христа. Вот и всё. Антураж – это антураж, а вера – это вера. Верующий человек понимает, что на земле он находится временно, и здесь его задача – максимальное развитие. Смысл жизни на Земле – «подружиться» со Христом.

- В последние годы слово «верующий» приобрело практический смысл, даже юридический. Потому что за оскорбление чувств верующего теперь у нас судят.

– Я – верующий человек. Вот и попробуйте оскорбить мои чувства. Скажите мне что-нибудь оскорбительное.

- Не хочу.

– У вас и не получится. Потому что это невозможно. Как вы можете оскорбить мою веру?

- Я видела, как человек искренне был расстроен из-за истории с часами патриарха Кирилла. Для него это выглядело так, будто что-то ужасное говорят о его родителях.

– При чём тут вообще патриарх? Мы в кого верим, в патриарха? За свою священническую жизнь я видел уже энное количество патриархов. И что? Нет, вы скажите мне что-то, что может так же уязвить меня.

- Во-первых, я не хочу попасть под статью…

– Вот именно, что «под статью». Ну, допустим, кто-то высказался о моих родителях. У меня есть два варианта: либо набить морду, либо игнорировать. А Бог – он поругаем не бывает. Понимаете? Не бы-ва-ет. Это Высшее. Статья об оскорблении чувств верующих – это какая-то духовная импотенция. Давайте я попробую рассуждать не как христианин, а как психолог. Кто чаще всего ездит на больших машинах? Люди с какими-то психологическими проблемами. Кто ездит на велосипедах? Нормальные ребята. Конечно, это не сто процентов. Но тот, у кого есть собственные проблемы, часто берёт объёмом. Православная церковь берёт объёмом.

- В некоторых европейских странах, где церковь тоже отделена от государства, существует государственный налог на церковь. Его платят добровольно люди, которые сами придут и скажут: я верующий, хочу платить. По-вашему, в России много людей, называющих себя верующими, согласятся платить такой налог?

– Всё-таки европейская культура в этом смысле другая
Нет, в нашей стране это не будет работать. Да и зачем?

- Например, чтобы в суде потерпевший мог справкой из налоговой подтвердить, что он верующий, то есть имеет чувства, которые подверглись оскорблению.

– М-да
Даже не знаю, что сказать. Если человек должен доказывать веру через суд
Это уже какой-то «бал сатаны». Я не хочу ничего плохого сказать о людях, которые, например, сейчас стоят в очереди к мощам Святителя Николая. Но я не уверен, что они – верующие. Они идут к мощам – как в аптеку. Никакого отношения к евангельской вере это не имеет. Да, они идут за помощью, понимаю. Но за такой помощью надо идти к доктору. А они идут к Святителю Николаю. Вера в Бога и вера в аптеку – это совершенно разные вещи. И быть верующим – это тяжело. Верующий должен уметь подставить вторую щёку. Верующие должен молиться за своих врагов. А мы обращаемся к Богу, когда нужна помощь. Когда нам от него требуется исполнение желания.

- Почему в последнее время нападкам со стороны всевозможных «оскорбителей», вроде Руслана Соколовского, подвергаются именно Русская православная церковь и её прихожане? Католиков не трогают, лютеран…

– Трогают католиков – и ещё как. А уж после принятия «пакета Яровой»…

- Это всё-таки другое, я спрашиваю о случаях, когда «трогают» обычные люди, которых чем-то раздражает РПЦ. Что она делает неправильно?

– Скажите, вам симпатична сегодня Русская православная церковь Московского патриархата?

- Я бы о ней просто не задумывалась, если бы она не пыталась лезть к детям в школу, ко взрослым в постель…

– Достаточно. Вы сказали достаточно, чтобы ответить на свой вопрос.

- Может быть, церковь просто хочет как лучше, она хочет просто привить народу правильные ценности?

– Есть патриарх Кирилл, он что-то говорит о ценностях. А дальше – ваше дело, слушать или не слушать. И это я вам говорю как духовное лицо: для светских людей патриарх Кирилл не должен быть каким-то авторитетом, если только сами люди для себя не решат по-другому. Это ваш выбор. А церковь состоит из людей. И это далеко не самые интересные люди. Когда-то им обломали комсомол, и они пошли в духовенство, потому что там есть идеология. Людям нужна идеология. Многие пошли ведь не за верой, этим людям не нужен Христос. И в РПЦ МП они пошли за стабильностью, за системой. За той самой духовностью. Там они могут самореализоваться и руководить другими людьми. В том числе, говорить вам, как жить, с кем спать, в какой театр ходить. Это была беда церкви, когда в 1990-е годы туда ломанулись какие-то безбородые ребята.

- Как раз в 1990-е годы у Русской православной церкви был шанс стать той самой «скрепой», которую у нас усиленно ищут, священникам доверяли, патриарха Алексия уважали. Почему церковь этим не воспользовалась?

– Я не уполномочен говорить от имени церкви, могу высказать только своё мнение. Работа была очень серьёзная. И не только в 1990-е. Патриарх Сергий Страгородский, патриарх Пимен, Алексий Первый, Алексий Второй – это была аскеза в лучшем смысле слова. Эти люди сражались за церковь, за Христа в этой стране. Да, они шли на компромисс, но я понимал, почему они это делали. Они бились за каждый приход. Я был благочинным Каширского округа и знаю всю эту кухню, всю эту историю. Но это было понятно при Советах. А сейчас-то что прогибаться? Ради чего? Вот обсуждают, сколько у патриарха Кирилла яхт и так далее. Но зачем это ему? Как он может этим воспользоваться? Он же монах!

- Тогда, может, и нет никаких яхт? Иначе зачем они?

– Я не знаю, зачем. Это уже из области психиатрии. Если вы верите в евангельского Христа, то должны знать: когда-то судить вас будут за другое. Пришёл к вам алчущий – напоите. Пришёл голодный – накормите. Сидит кто-то в темнице – посетите его. А если вы не верите во Христа, то всё остальное – антураж.

- Может быть, в XXI веке религия становится неактуальна, не нужна?

– Нет, она как раз становится более чем актуальна. Религия – это связь с Богом. А в нашей стране это даже более актуально, чем где бы то ни было, потому что, как мы уже говорили, вера у нас приобретает значение ещё и юридическое. Верить в Бога – это естественно для человека. Любой человек задаётся вопросами: для чего? почему? ради чего? Наука даёт ответы отчасти, а настоящая вера даёт ответы более полные. И настоящая вера не противоречит науке, это много раз доказано.

Беседовала Ирина Тумакова, 

«Фонтанка.ру»

Первоисточник: fontanka.ru »