 |
25.04.2017 00:16 |
| |
Нетерпимость антисоветчиков: развита ли у русских идея терпимости |
 |
"В очередной раз нам дали понять, насколько слабо развита у русских идея терпимости и насколько мы, наивные и уверенные американцы, от них отличаемся. Для нас оставшиеся после беседы разногласия так же нормальны, как соль на столе, но для русских неразрешенные противоречия зачастую означают дальнейшее молчание в телефонной трубке и конец взаимной откровенности. Русские не хотели согласиться с тем, что самое незначительное в человеке – это его взгляды». (Карл Проффер - о советской и антисоветской ментальности)
В прошлой статье, посвященной Карлу Профферу, я написал, что в его книге «Без купюр» большая и лучшая часть посвящена Иосифу Бродскому. Известно, что самому Бродскому образ, созданный в этой книге, очень не понравился. Он даже рассорился на какое-то время со вдовой Карла Эллендеей. Однако эти воспоминания — именно «Без купюр». Они заслуживают того, чтобы быть прочитанными не только как рассказ о том, что было, но и как сбывшееся пророчество о советской интеллигенции.
Американский психолог Абрахам Маслоу утверждал, что различные феномены, связанные с массовым сознанием, нужно исследовать не только на средних, но и на сильнейших представителях.
Проффер описывает споры на ленинградских и московских кухнях конца шестидесятых – первой половины семидесятых годов. Это круг Бродского. Это посетители салона Надежды Мандельштам. Это интеллектуально-передовые силы, диссидентски настроенные по отношению к советской власти, люди, которые являлись наиболее прозападной и наиболее либерально настроенной частью русской интеллигенции. Поэтому стоит присмотреться к вещам, которые именно в них покоробили молодого американского исследователя.
Профессор Проффер, хотел он того или нет, был солдатом и орудием Холодной войны. Прекрасное время, кстати, когда в информационной войне распространяли роман «Доктор Живаго» (смотрите статью: «Доктор Живаго» и ЦРУ), а не сюжет о проститутках, которые мочатся на кандидата в президенты в гостинице.
Но иногда Карл Проффер был гораздо более антиамериканским или совпадающим с советской официальной пропагандой, чем его друзья из СССР. Например, когда речь шла о войне во Вьетнаме: «К сожалению, бóльшая часть вечера ушла на долгий и бесплодный спор о Вьетнаме. В течение нескольких следующих лет мы регулярно спорили с нашими русскими друзьями на эту тему, и они, как правило, не понимали нашей антивоенной позиции».
Проффер приводит слова блестящего переводчика Роберта Фроста Андрея Сергеева: «Он утверждал, что очень глупо с нашей стороны не уничтожать коммунизм везде, где только можно. Именно этот аргумент нам обычно и доводилось слышать от наших охваченных милитаристским пылом оппонентов, причем не от каких-нибудь невежд, незнакомых с американской культурой и историей, а как раз наоборот, от тех, кто знал о ней больше других (но, за редкими исключениями, все равно ничего в ней не понимал)». А потом высказывания Иосифа Бродского: «Мне жаль это говорить, я люблю людей, но вы должны отправиться туда и сбросить на них водородную бомбу. “Это очень печально, но они же не люди”, – добавил он. Андрей согласился, и оба сказали: все ведь элементарно…».
Для интеллигентного американского профессора, даже убежденного антикоммуниста и антисоветчика, было понятно, что война во Вьетнаме — это позор США (смотрите: Легко начать ненужную войну). Это ошибка правительства, напрасная авантюра, в которую абсолютно не надо было лезть.
«Именно “либерально” настроенные русские, диссиденты, вынуждали нас отстаивать наше право быть против Вьетнамской войны с таким проамериканским пылом, что мы удивлялись сами себе» — пишет Проффер.
Советские диссиденты, абсолютно соглашаясь с советской пропагандой относительно американских зверств во Вьетнаме, просто переставляли пропагандистские минусы на плюсы. Для американского интеллигента было понятно, что нельзя было сжигать напалмом вьетнамские деревни, что это военное преступление, за которое должно быть стыдно. Нельзя бомбить мирных жителей. А для его собеседников из СССР напалма было мало. Бродский убеждал, что надо было сбросить на Вьетнам водородную бомбу.
«Мы вспомнили студентов, которые подвергались насилию со стороны властей на съезде Демократической партии США в 1968 году, в Беркли и других местах. Андрей заявил, что так им и надо: мол, если студенты собираются на митинги и протестуют, то “они превращаются из студентов в политиков”. Если студенты хотят лезть в политику, пожалуйста, но тогда они уже больше не студенты. “И чего они вообще митингуют – у вас ведь можно голосовать, это у нас нельзя!” Типичным для этой линии поведения были и выпады против чернокожих борцов за свои права. Не так уж плохо они живут, говорил Андрей, чтобы всерьез на что-то жаловаться» — вспоминает Проффер.
Как это похоже на русскоязычное возмущение демонстрациями против Трампа. Чего они на демонстрацию выходят, там же демократия. Эх, дубинками бы их, дубинками. Причем, что самое интересно, что в этом непонимании азбучных вещей, касающихся свободы слова, свободы собраний, свободы волеизъявления — совершенно едины русскоязычные в США, Израиле, России. И абсолютное быдло в «Одноклассниках», и интеллигентнейший историк, приглашенный в аналитическую программу в качестве выразителя совести нации.
Проффер вспоминает: «В конце мы сказали, что переписывать такие законы, как свобода слова, следует с большой осторожностью (Андрей заявил, что свобода слова должна быть “не для всех”, в частности не для маоистов). Стоит переделать один закон, сказали мы, как тут же возникает нужда в переделке следующего». Но советские западники — этого не понимали.
«Полушутя Иосиф сказал, что если бы сейчас в комнату вошел негр, он бы его не убил. Однако раньше он цитировал заявление американских правых о том, что превратить Вьетнам в автостоянку было бы лучшим решением для этой страны».
И американский профессор разрывается между преклонением перед великим поэтом и изумлением: как он и его единомышленники, борющиеся с советским тоталитаризмом, могут нести такое?
Но главное, что более всего поражало супругов Карла и Эллендею Проффер — это непримиримая нетерпимость к иным взглядам.
«Мы нередко убеждались, что в России подобные разногласия могут положить конец даже настоящей дружбе. Итог мог быть разным, от полного молчания до решения никогда больше не видеться друг с другом, но мы заметили, что здесь такие ссоры происходят гораздо чаще, чем у нас на родине. В очередной раз нам дали понять, насколько слабо развита у русских идея терпимости и насколько мы, наивные и уверенные американцы, от них отличаемся. Для нас оставшиеся после беседы разногласия так же нормальны, как соль на столе, но для русских неразрешенные противоречия зачастую означают дальнейшее молчание в телефонной трубке и конец взаимной откровенности. Русские не хотели согласиться с тем, что самое незначительное в человеке – это его взгляды».
Последнее предложение кажется мне просто гениальным по своей точности. Взгляды — это действительно не самая главная вещь в человеке. Но «русские» (и в кавычках, и без кавычек) этого принять не могут. Причем не только люди, придерживающиеся до сих пор тоталитарных взглядов, но и те, кто вроде бы объявляют себя либералами, демократами, либертарианцами, анархистами
Помню в комментариях под одной из моих статей, где я написал, что не следуют быть излишне категоричными, автор, который всегда призывает к взвешенности, объективности, призывает к свободомыслию и терпимости, неожиданно впал в истерику, сообщая, что надо быть категоричными, а любые попытки посмотреть на предмет с двух сторон — равны предательству.
Как только в 2013 году начался последний украинский кризис, это стало видно особенно четко. Ветеран израильской журналистики Лили Галили с ужасом сообщала, что знакомые выходцы из СССР забрасывают её сообщениями, в которых разоблачают друг друга за неправильные взгляды и требуют прекратить общение. Она переслала мне несколько таких жалоб на меня. И с ужасом спросила: «Какое мне вообще дело? Почему я должна перестать общаться с тобой из-за твоих взглядов на события в Киеве? Где логика?».
Нет логики. Другой израильский знакомый, с которым мы давно не общались, позвонил мне именно вследствие такого письма, в котором от него требовали прекратить со мной общаться. Он тоже не понял. Долго говорил потом о других делах, а затем он сказал: «Насколько же русские любят писать друг на друга доносы…». Особенно жалко это выглядит, когда доносы пишут под эгидой борьбы с авторитаризмом.
Вот ещё несколько замечаний Карла Проффера, в которых мы, если будем честными, легко можем узнать себя и своё окружение.
Свобода слова
«Во время поездок в Россию я сотни раз задавал вопрос “Верите ли вы в абсолютную свободу слова?” и лишь однажды получил в ответ решительное и безоговорочное “да” – от переводчика Фицджеральда. Во всех остальных случаях мне отвечали утвердительно, но затем выдавали перечень оговорок и ограничений, подробно объясняя, почему эти исключения так необходимы для истинной свободы слова. Солженицын все еще занимается этим и сейчас».
Поиск провокаторов
Проффер пишет, что типичной чертой советской психологии является поиск провокаторов и конспирология. И даже когда суд приговаривает к смертной казни двоих, русские гадают: кто из этих двоих, приговоренных к смерти, мог быть провокатором КГБ.
Отношение к левым
Проффер констатирует абсолютную нетерпимость диссидентских интеллектуалов к различным проявлениям политической левизны. Они вообще не готовы признавать, что есть разные левые (не сталинисты) и даже разные коммунисты. Они неумолимы: все левые неприемлемы и лучше коммунисту быть мертвым.
Украинский вопрос
Карл Проффер вспоминает о вечере в салоне Надежды Мандельштам в 1969 году: «Вечер был полон “русских разговоров” на темы, из-за которых быстро разгорались страсти. Был ожесточенный спор между Львом Копелевым, который родился и вырос на Украине и горячо защищал украинскую культуру, и Сергеевым, с презрением отзывавшимся о “провинциальных” литературах и высокомерно доказывавшим, что украинский даже нельзя считать настоящим языком. Разговор велся на повышенных тонах и, если бы не блестящее общество, закончился бы как минимум взаимной бранью. Спор оборвался вдруг – оба гневно замолчали».
С тех споров прошло уже почти полвека. Но Проффер взглядом со стороны умудрился пророчески диагностировать наши социально-политические и идеологические болезни удивительно точно.
Многие, читавшие «Соло на Ундервуде» Сергея Довлатова, наверняка, хорошо помнят следующий диалог:
— Толя, — зову я Наймана, — пойдемте в гости к Леве Друскину.
— Не пойду, — говорит, — какой-то он советский.
— То есть, как это советский? Вы ошибаетесь!
— Ну, антисоветский. Какая разница.
Давид Эйдельман
|
|
|
Навигация по порталу: 
