Некогда, как известно, на одной шестой части суши жил самый читающий между строк народ. 

И то, что вычитывалось им между строк, разносилось потом в устной традиции – то бишь в анекдотах.

Вот вспомнился мне вдруг давеча старинный анекдот советских времен про русского, немца и поляка: как задали этой троице задачу – накормить кошку горчицей. Помните? Поляк , значит, запихал горчицу в колбасу – кошка колбасу объела, а горчицу оставила. Немец схватил кошку за шкирку и стал тыкать ее носом в горчицу – та плюется и вырывается, но горчицы не ест. Русский же взял и всыпал горчицу кошке под хвост. Кошка орет и лижет горчицу, а тот, довольно глядя на пораженную публику, горделиво поясняет: "У нас в стране все так – добровольно и с песнями!"

И навел меня этот анекдот на мысли – пусть только это вас не покоробит – о празднике Шавуот. Потому что главный образ Синайского Откровения, кроме, конечно, самого Дарования Торы, - это то, что евреи искренне и добровольно, на первый взгляд, приняли на себя заповеди Торы и провозгласили: "Все, что велит нам Всевышний, - исполним и услышим!"

А между тем устная еврейская традиция доносит до нас написанное между строк. И это совсем не анекдот. Как сказано в Талмуде, гора Синай оторвалась от своего подножья и нависла над евреями, которым оставалось только либо принять Тору, либо... Вот так – "добровольно и с песнями".

Но есть и еще один взгляд – раскрывающий междустрочный смысл написанного между строк. В Каббале и учении хасидизма суть этого агадического сказания объясняется, исходя из того, что в каббалистической символике гора соответствует понятию любви и милосердия. В свете этого, внутренний смысл слов Талмуда о том, что гора Синай нависла над евреями, заставив их принять Тору, заключается в том, что Всевышний во время Синайского Откровения явил евреям Свою бесконечную к ним любовь, и раскрытие этой любви и самой Б-жественной Сущности в тот момент было столь абсолютным, что лишило сынов Израиля какой-либо свободы выбора.

Так что был ли выбор евреев добровольным? Почти. Но зато он был искренним. Поскольку такое облучение светом любви и истины не просто устранило их способность сказать "нет" или возможность даже усомниться, а позволило раскрыться сквозь устраненные затворы их ответному чувству: внутренне присущей каждому из нас скрытой любви к Творцу, которая и вылилась в словах: "Да, исполним!"

В хабадских ешивах так заведено, что раз в неделю, по пятницам, ученики "идут в народ", распространяют духовную литературу и предлагают еврейским мужчинам исполнить заповедь возложения тфилин. Старый хасид реб Мендель Футерфас однажды решил примкнуть к группе ребят одной такой израильской ешивы.

Вместе с парнем из этой группы они шли по электричке из вагона в вагон. Паренек, шедший первым, зайдя в очередной вагон, направился к ближайшему человеку – смуглому израильтянину внушительных размеров, одетому, мягко говоря, довольно легко, но компенсировавшему недостаток одежды обилием татуировок и растительности на непокрытых частях тела. По взгляду, который тот на него поднял, паренек уже понял, что лучше не просить этого субъекта возложить тфилин. Но по инерции попросил. И в следующий момент уже летел в другой вагон, уносимый тайфуном брани, изрыгаемой вскочившим в бешенстве диким израильтянином.

Краем глаза он успел заметить, что в вагон зашел реб Мендель и направляется прямо к этому монстру. Остановив полет, ешивник развернулся, чтобы предупредить старика и предотвратить неизбежную трагедию, но было уже поздно. Однако в следующий момент он увидел нечто невероятное. Навстречу грому и молниям реб Мендель вдруг раскрыл руки, как для объятья, и сказал как будто самим своим сердцем: "Я тебя люблю!" И волосатое чудовище вдруг обмякло и рухнуло на сиденье, а через минуту, возложив тфилин, и почему-то расплакавшись, произносило "Шма Исраэль!"

Да, все-таки любовь – страшная сила. Причем доступная каждому из нас и вполне применимая в быту. Она, лучше всяких очков, может помочь нам прочесть между строк татуировок, грубости, замотанности и чего угодно еще, обволакивающего видимую часть человека, добрые слова любви, теплящиеся в глубине его души. И помочь ему самому произнести эти слова. Почти добровольно.

Первоисточник: »